— Этого труса, — указала Света на пустое место Никиты, — терпеть не могу. Кстати, я еду с вами.

— Можно я пойду? Мне, после вчерашнего, нехорошо как-то, — залебезил Олег.

— Иди-иди. И знай, что ваши деньги все у меня. Иннокентий Петрович, наверно, не успел тебе сказать. И не надо делать страшное лицо! Постарайся меня не злить, Олежка.

Шла вторая половина июня, когда, наконец, отряд вступил в первый бой. Сборы в Карачеве оказались исключительно долгими. Когда за неделю, Мышкин набрал вспомогательную сотню лучников, отъезд казался близким. Но штабс-капитан оказался верен себе, подбор лошадей, оружия, отработка построений, проверка припасов. Казалось, что это никогда не закончится. Добровольцы, пришедшие к Мышкину на волне энтузиазма, от его успешной победы над половцами, роптали. Но уходить никто не торопился. Напротив, несколько дружинников, из Карачева, завербовались в отряд. Наконец отряд отправился в Полоцк. В Брянске пришлось остановиться на три недели. Олег агитировал знакомых дружинников влиться в отряд. Здесь уже роптала Светлана. Она взяла на себя пропаганду, финансы, медслужбу и организацию питания. Никите и его отряду охотников Мышкин поручил снабжение отряда и обустройство лагеря. На каждого воина в отряде приходилось по три лошади: ездовая, боевая и вьючная. Их надо было кормить, и такие длительные стоянки были не предусмотрены. Длинная остановка оказалась не напрасна, в Брянске их отряд вырос до двухсот человек. В Полоцк прибыли вовремя, через неделю на границу отправлялась небольшая дружина, под руководством воеводы.

Первый бой оказался крайне неудачным. Разнородная, неорганизованная толпа, а не единая дружина. Четыре отдельных отряда полоцкого полка, действовали настолько неудачно, что немцы легко разгромили центр. В центре находились два отряда опытных дружинников из Полоцка и Новгорода. Левое крыло полка образовали две сотни Мышкина, правое — большой отряд наемников-варягов. Не дождавшись приказа, Мышкин ударил немцам во фланг, и сам оказался в ловушке. Немецкий резерв ударил ему в тыл, а правое крыло, состоящее из варягов, бездействовало. Отряд Мышкина спасли хорошие, свежие лошади и дисциплина. Иннокентий Петрович приучил свою молодежь повиноваться сигналам, а дружинники из Карачева и Брянска последовали за ними. Мышкин вывел отряд из боя с небольшими потерями, три четверти отряда остались целы. Дружинникам, находящимся в центре не помог ни опыт, ни удобное расположение на поле боя, ни последний натиск Мышкина. Немцы раскатали их подчистую, хорошо, если спасся каждый десятый, да ещё столько же попало в плен немцам. Варяги простояли, не двигаясь, до конца боя, затем снялись, и спокойно отошли. Немцы не преследовали ни их, ни Мышкина. Никита построил гуляй-город вокруг полевой кухни Светланы. Это было основательное сооружение. Ночлег, горячее питание и лазарет в одном месте.

Угрюмые и злые, возвращались воины в свой временный лагерь. Иннокентий Петрович, напротив, был бодр и доволен.

— Чему так радуешься, Петрович? — недовольно спросил Олег.

— Хорошее начало. Управляемость в бою высокая, потери небольшие. Лиха беда начало. Сразу после приема пищи собирай всех в штаб. Будем разбирать бой по косточкам.

— Еще три таких «хороших» боя, и от отряда останутся рожки да ножки, — возмутился Олег.

— Мы могли бы простоять, как варяги, весь бой не двигаясь. Чисто ушли бы, без потерь.

— Наш удар оказался бесполезен. Немцы были к нему готовы. Главное, дружинникам в центре никак не помогли, — расстроился Олег.

— Если бы наемники нас поддержали, то шансы были. Меня другое смущает, среди рыцарей не было потерь. Совсем, — задумчиво произнес Иннокентий Петрович.

— Это, просто, танки какие-то. И кони у них крупнее наших, и броня прочнее. Я одного по голове саданул, думал, шею ему сломаю. Он даже не остановился. Одно нас спасает, рыцарей немного. В основном оруженосцы, свита, вспомогательные войска. Если всех их выбить, то и с рыцарями можно будет что-то придумать.

— Эти средства давно известны. Чехи успешно били рыцарей, арбалеты пробивают любую броню, а самое лучшее оружие — ружьё. Дядя Вова заложил ещё в прошлом году несколько ям для изготовления селитры, он надеется получить порох года через три-четыре. Я из своего арбалета смогу убить рыцаря даже сегодня, только оставьте мне его одного.

— Рыцари хороши, чтобы сломать строй противника в лобовом столкновении. На Калке было сражение лоб в лоб, и монголы оказались сильнее русских дружинников. Стоило киевлянам спрятаться в лагере, и монголы три дня топтались у забора в бессильной злобе, — сказал Мышкин.

— Кстати, волжские болгары разгромили этот монгольский отряд полностью, заманив его в многочисленные засады, не в прямом сражении, — заметил Олег.

— Руководить битвой на Калке будут наши князья, ход сражения нам известен, поэтому мы должны приготовить полсотни русских рыцарей, которые сломают монголам хребет, — гнул свою линию Мышкин.

— Я тебя не понимаю, мы захватываем власть на Руси или готовим небольшой рыцарский отряд для помощи Удатному в битве на Калке? — удивился Никита.

— До сражения осталось четыре года. Захватить власть и подготовить войска мы не успеем, поэтому действуем в два этапа. На Калке помогаем князьям, а затем готовим захват власти, — пояснил Олег.

В конце лета в Карачев вернулось две сотни опытных вояк. Правда, тех, кто уходил из города весной, осталось меньше половины. К отряду постепенно прибились в Прибалтике новички и матерые волки, варяги и безродные славяне. Их не смущала дисциплина в отряде. Привлекали, сначала полевая кухня и гуляй-город, затем уже низкие потери и честная дележка небогатых трофеев. Жесткое отношение Мышкина к качеству боевого снаряжения отпугивало немногих. Зато, в конце летней кампании, они смогли, наконец, разгромить равный по составу немецкий отряд. Денег заработали немного, затраты на вояж они не покрыли, но на это никто и не рассчитывал. Отряд вернулся в Карачев, но города не было. Поселок Коробово стоял целый, а Карачев кочевники сожгли дотла. Уцелевшие половцы все-таки добрались домой, в степь, и вернулись отомстить. Мышкин смотрел на руины города и думал: «Минимальное воздействие на историю, и какой ужасный результат! Карачев, в той истории, обошла участь многих городов на Руси, монголы не тронули его. Зато в этой истории, его сожгли друзья-половцы.» Коробов стоял рядом.

— Теперь непонятно, будет ли битва на Калке? Или наши господа-варяги простят половцам гибель смердов-вятичей? — горько спросил старый интеллигент.

— Давайте без надрыва и политики, Владимир Александрович, — попросил Олег.

— Олег, помолчи, у меня треть отряда местные жители, — остановил его Мышкин.

— А вы, как смогли отбиться? — спросил Мышкин Коробова.

— Я набрал охрану. Заботился о тебе, хотел подарок приготовить. В каждом караване соблазнял молодежь оружием, деньгами, сказками о герое Мышкине и хитроумном Никите Добрыниче. Тесть помог, мы на отшибе, а он каждого купца знает, встречает-привечает. В конце концов, я остановился, перестал вербовать, а то воевода коситься начал. Зачем, мол, простому обывателю такая охрана, я полсотни копий набрал, — начал рассказывать Коробов.

— Ну, а выручил сам себя, — предположил Мышкин.

— Частично, да. А в основном обошлись фортификационными сооружениями. Когда вы ушли, я немного обеспокоился безопасностью поселка. Снял часть рабочих с лесоповала, и поручил им делать искусственные препятствия по пути из города в наш поселок. Тропинка у нас одна, узкая, по сторонам деревья и кусты. Конечно, если подумать головой, и посадить лучников на лодки…, но если ты с детства ездил верхом, то это не сразу приходит в голову, — продолжил рассказ Коробов.

— Зимой река станет прекрасной дорогой. Вашей фортификации будет грош цена, — прервал рассказ Олег.

— Речка у нас узкая. На зиму у меня для незваных гостей много домашних заготовок припасено, — возразил Коробов.