Никита прошелся по территории всего ливонского ордена. Глупость людей поражала его воображение. Сначала население бежало от разведотрядов Олега в крепости. Затем приходил сам Никита со своей армией, делал пару залпов из пращеметов, и переполненная крепость сдавалась. Купленные «беженцы» шли впереди его армии, и распространяли жуткие слухи о жестокости карачевских волков: «те крепости, что не сдаются, они сжигают полностью, вместе с людьми». Никита ввел право превентивного выкупа. Им воспользовались многие богатые люди. За десять серебряных гривен можно было купить жетон свободы. С таким жетоном не брали в плен. Деньги и драгоценности приходилось отдавать, но часто целые семьи с жетонами пробирались сквозь армейские заставы в Ригу. Были, конечно, злоупотребления. Один богатый купец, понимая, что деньги, после взятия крепости, у него отберут, давал всем в долг по десять гривен, с возвратом в Риге всего трех гривен. Никита был очень доволен нововведением. Отводить караваны пленных в Полоцк было обременительно. Он предпочитал отвозить добычу и гнать скот, а не людей. Но рабов было больше, чем коров. В Полоцке начинались неприятности с князем. Нечестный и жадный он никогда не перегибал палку во взаиморасчетах. Шел на любые хитрости, давал взятки оценщикам, но буквы договора придерживался строго. Князь считал что, сколько бы он не нанял дружинников, карачевские волки, при необходимости, возьмут Полоцк и заставят выполнять договор силой. Попросту разграбят город.

Под Ригой Никита увиделся с Олегом. Тот привез два мешка золотых от датчан.

— Скоро вся Прибалтика станет колонией Дании, — обрадовал Олег Никиту.

— Что в этом хорошего?

— Для нас — два мешка золота. Для Новгорода неприятности, крах Ганзы.

— Мышкин знает?

— Знает и понимает. Но он очень не любит немцев.

— Золото дали за что?

— Это аванс за захват Риги. Ты поднимешь знамя над крепостью, датчане заплатят в десять раз больше, — похвастался дипломатическими успехами Олег.

— Рига нам не по зубам. Но если чудо свершится, то датские деньги будут каплей в море. Там столько добычи, — развел руки Никита.

— Ты не знаешь главную новость. Из Новгорода и Пскова к Риге двигаются три полка.

— Это хорошая новость или плохая?

— Мышкин думает, что плохая. А я не уверен. Я предложил оставить немцев в покое, взяв с них выкуп. Двадцать мешков золота. От Новгорода и Пскова они отобьются.

— Можно попробовать удвоить сумму в Риге и получить вдобавок датское золото, — засмеялся Никита, — пошли к капитану, побеседуем.

— Ты предлагаешь пойти на службу немцам? Предать Родину? — бушевал Мышкин.

— Германцы сейчас союзники, а не враги. Новгород с ними в торговом союзе. Общей границы нет, — вяло отбивался Никита.

— Я с ними три года воевал, в окопах вшей кормил. А ты говоришь союзники!

— Два года, из этих трех, на австрийском фронте, — вставил шпильку Олег.

— Это те же немцы!

— Ты говорил, что чехов много было, — продолжил Олег.

— Да. Это те еще сволочи. Слышал, что они потом в Сибири сделали?

— Их повезли в Китай, а они взбунтовались? — с мягкой иронией ответил Олег.

— Циники вы все в двадцать первом веке. И ты, Олег, хуже всех!

— Нет. Ну, почему я хуже Никиты? Это он предложил с Риги денег срубить! — обиделся Олег.

— У него работа такая. Ты сам ему отдал в руки власть. Он теперь, как моя жена, где увидит деньги, сразу руки свои загребущие тянет к ним. Рефлекс у него такой. А у тебя другой рефлекс должен быть: увидел германца — убей, — выпалил Мышкин. И сам испугался своих слов.

— Вижу. Самому стыдно. Назначаю тебе психотренинг. Выбираем случайным образом парочку рыцарей, будешь с ними обедать, беседовать о жизни. Выяснишь у первоисточника, как они к нам, славянам, относятся, — менторским тоном начал поучать Мышкина Олег.

— Хватит. Довольно. Признаю, к германцам у меня небольшая нетерпимость. Чуть-чуть перегибаю палку. Давайте обсудим последствия вашего предложения, а потом, возможно, до самого предложения дойдем, — успокоился Иннокентий Петрович.

— Согласен. Ты, Петрович, историю знаешь. Что германцам можешь предъявить?

— Они пошли на Русь крестовым походом, а князь Невский их разбил, — выдал единственный доступный ему факт Мышкин.

— Одна особа, очень близко знакомая тебе, через пару месяцев опишет битву Никиты Добрынича с псами-рыцарями. Ты не увидишь отличий. А новые «хроники капитана Мышкина», скорее всего, затмят подвиг Невского. Никита кивнул головой олеговой толстушке, та переминалась с ноги на ногу рядом, и попросил принести пару кувшинов пива. У Любочки был талант, она всегда и везде находила лучшее пиво, хотя копченый угорь тоже был достоин похвалы. Что не замедлил отметить Мышкин.

— А, по-моему, угорь, как всегда. И пиво темное. Любушка, светлого пива в лагере нет? — капризно спросил Олег.

— Оно тебе не понравиться. Но тут городок есть неподалеку. Мы его еще не захватили. Там варят хорошее светлое пиво, — сообщила толстушка.

— Всё из тебя клещами нужно тянуть! Капитан, ты, я знаю, тоже на стороне светлого! Поехали. Посидим, как люди. Лады? — загорелся попить свежего пива Олег.

— Любовь Флегонтовна, будь так добра, передай моему ординарцу, чтобы поднял сотню охраны, — попросил Мышкин.

— Любушка, и моих сорванцов подними. А то неделю будут дуться, батька с чужими поехал, — забеспокоился Олег.

— Разбаловал ты своих молокососов, — полез с непрошенными советами Никита. Городок, скорее даже предместье Риги, встретил непрошенных гостей настороженно. Часть населения ушла в Ригу, большинство попыталось бежать на запад, и, почти наверняка, попало в лапы летучих отрядов ушкуйников — охотников за живым товаром. Оставшиеся жители заперлись по домам. Сидели тихо, как мыши. Мышкин знал — такие глупцы есть в каждом городке. Они верят в чудо. В каком-то смысле, чудо для этого городка свершилось. Вместо охотников появились сытые, скорее даже пресыщенные, элитные войска. Поэтому разграбление происходило мирно, почти без убийств, без диких сцен групповых изнасилований женщин и детей. С собой в дорогу рабам разрешили собрать немного дешевых вещей и простых продуктов. Чудо не приходит одно, местный пивовар не успел сбежать. Пиво было отличное. Из холодного погреба. Со свежими раками. С парочкой аппетитных дочек пивовара.

— За такое пиво надо наградить. Нужно выдать жетоны свободы пивовару на всю семью, — расщедрился утром Мышкин.

— Ты ерунду не говори, Иннокентий Петрович. Такой пивовар нам в Карачеве нужен, — возмутился произволом Никита.

— Никита, не наглей!

— Ты из-за дочки пивовара? Боишься, в Карачеве состоится продолжение, а Светка узнает и …., давай компромисс. Пивовар год работает в Карачеве. Обучает сменщика, и в Ригу с чистой совестью.

— А семья? — забеспокоился Мышкин.

— Ты меня за дурака не держи. Пивоварню построим в верховьях Снежети. Сможешь без опаски ездить пить пиво.

— Не собираюсь я в Карачеве жене изменять. Ты, безусловно, знаешь, как я трепетно люблю Светлану. Я её боготворю. А это было так, небольшое военное приключение. Как будто посетил дом терпимости, — запротестовал Мышкин.

— Интересная трактовка. А мне досталась совсем наивная девочка, таких давно не встречал, даже здесь. Проехали. По Риге вопрос решён, или на трезвую голову еще раз поговорим? — переменил тему разговора Никита.

— Я никогда не пьянею!

— Ну, чего ты ржешь?! Я, правда, никогда не пьянею! — обиделся Мышкин.

— Олег! Олег, иди сюда! — закричал Никита, сквозь смех. В дверь заглянула Любаша.

— Ну что за пожар? Олежка только что заснул!

— Буди. Он не посмеет ругаться.

— Никита! Я тебя убью! — прорычал Олег.

— Петрович, повтори на бис.

— Никита, нечего смеяться. Ладно. Вот тебе. «Я никогда не пьянею».

— Похож! Смешно? Ха-ха-ха. Доволен? Теперь я могу спать? — разозлился Олег.