Дан просто рот разинул, да и Гай, куда более невозмутимый внешне, недалеко отстал. Дан заставил себя объяснить ей, рассказать о Данке, о порке и прочем, и о маленькой старенькой Тяпе. Наверное, ему должно было стать стыдно: о собаке что-то болело, а о матери – нет. Он мать любил. Не то чтоб чрезмерно, как Колян Либин, который даже с женой развелся, потому что та со свекровью не ладила, не то чтоб демонстративно, как Олигарх, и, может быть, не так сильно, как Гай, ну вот просто любил, потому что мама у него была такой, какой и должны быть мамы… И тетка, и бабуля тоже. Но вот не болело.

Потом они с Гаем прообсуждали это до утра, и в замке на озере обслуга явно решила, что они любовники. А что еще могут делать в спальне двое мужчин, особенно если утром один из них уходит всклокоченный, утомленный и слегка пошатываясь? Не станешь же ловить в коридоре слуг и втолковывать, что они просто не спали и аж охрипли от разговоров, а чтоб в горле не пересыхало, смачивали его большим количеством вина. Гай-то хоть бы хны, а Дан малость окосел… Аль, услышав эти слухи, долго и с нескрываемым удовольствием издевался, а Лара искренне удивлялась: зачем мужчине мужчина, когда женщины рядом есть, в том числе даже и хорошенькие.

В общем, Гай ничего особенного не увидел. Углубившись в недра Дановой психологии, он долго рассуждал, выстраивал цепочки и привел Дана к выводу о нормальности ситуации. Дан взрослый. По его домашним понятиям, абсолютно взрослый, без всяких вампирско-эльфийских ограничений. Абсолютно взрослый мужчина не нуждается в матери и уж тем более в тетке и бабушке, хотя, безусловно, может их любить и в случае Дана любит. К тому же он прекрасно понимает, что они от него не зависят, проживут, не на улице оказались, не совсем без средств к существованию, как жили до начала Дановой банковской карьеры, так и будут жить. А собака – это совсем другое. Она совершенно беззащитна, привязана к нему нелогично, ей не втолкуешь, что случилось, она бегает по дому и ищет его, а потом пристает с вопросительными взглядами к остальным, потому что остальные – они такие могущественные, они все могут, они кормят и защищают… вот этот несчастный собачий взгляд и болит. Ничего странного. Дан человек не суровый и не холодный, точно уж не равнодушный, имеет право на слабости… и имеет слабости. Что делает его только лучше даже на взгляд вампира.

Первая же стрела убила под ним коня, но Лазарь теперь постоянно сидел наготове и выскакивал из подсознания мгновенно вместе со всеми своими рефлексами, так что Дан успел выдернуть ноги из стремян, сгруппироваться и откатиться в сторону, одновременно выхватывая катану. Вот как можно катиться – и выхватывать меч? А можно, оказывается. Главное успеть. Он был спокоен. Не родилась еще сила, способная справиться с Квадрой, которую сопровождает сторожевой дракон. Краем глаза он увидел, как отразился луч солнца от кожи Лары: все, теперь она абсолютно неуязвима. Сбросил с плеча лук Алир, а скорость стрельбы у него была пулеметная, глаз Дана не успевал проследить за тем, как он выдергивает стрелу, целится и спускает тетиву. Кончатся стрелы, перейдет к другому оружию, он недурно владеет мечом и еще лучше кинжалом. Гай, как всегда, про оружие забыл, зато не забыл выпустить когти, и нужен по меньшей мере эльф, чтобы суметь подстрелить его в движении. Алю это удавалось очень редко, а лучником он был великолепным. Шарик с пронзительным свистом крутнулся на месте, взрывая землю. Началось.

Сколько их было, черт знает, целая армия. И ведь подкрались как-то в таком количестве. Или сидели в засаде. Зачем? Это не разбойники. Никак не разбойники, слишком хорошие бойцы, во-первых, слишком слаженно действуют, во-вторых, будь здесь настолько организованная и многочисленная банда, они бы узнали от аборигенов. Нет, это пришлые, это не случайные грабители, да и грабить особенно нечего… То есть, грабить, конечно, есть что, они и одеты дорого, и седла у них дорогие, и оружие тоже, и всякие мелочи, для них уже привычные, кому-то покажутся целым состоянием… Тут другое: таких трудов и жертв ограбление не стоило. Проще налететь на путешествующих благородных, порешить несколько человек и удалиться с богатой добычей. Рисковать же дракой не просто с Квадрой, допустим, о Квадре они не знают и не знают, что такое Лара. Рисковать дракой с вампиром и сторожевым драконом – это просто верх идиотизма, проверка очередного властителя или точный расчет. Что им нужно? Экипированы на совесть и в расчете на драку с вампиром: доспехи прикрывают горло. Детский сад. А по глазам Гай коготочками полоснет – мало? Горло прикрыто, животы прикрыты, хотя стрелы эти доспехи пробивают, не кирасы, просто нашитые на куртки пластины, может, еще кольчуги… кольчуги, да, но не самые хорошие, катана прорубает. Да и необязательно колоть в грудь, есть глаза… или вот под подбородок – и кровь брызжет, как из брандспойта… или в ляжку, а что не знали, тут артерия, что означает все те же прозаические кранты… руку в бою задирать крайне вредно для здоровья, потому что меч так легко скользит снизу под мышку, и все, аминь, паршивый ты, оказывается, был боец… а у тебя кольчужка коротковата, может, выживешь, но вот ни детей иметь не будешь, ни женщин иметь, в другом уже смысле, – нечем… О, а ты классный мечник, даже приятно.

Страх отсутствовал совершенно, и это было не героизмом, а нормальной психологической подготовкой. Страх – на потом. В бою нет никаких чувств. Рефлексы есть. Расчет есть. Скорость. Мастерство. Не у одного ли мастера с Люмом обучался, стиль смутно вспоминается, да вот Дан уже не тот, что четыре года назад, Дан уже сам мастер, сам кого хочешь научит… Обманывать нехорошо, знаем мы эти обманки, чай, не дети, знаем мы, как легко клинок меняет направление, если его ведет умелая рука, сами так некрасиво поступаем… Плавали, знаем. И это тоже проходили. Ты, стало быть, сверху бьешь, а мы снизу прикрываемся, потому что таким вот невидимым движением кинжал выхватывают, тоже мне, бином Ньютона. А хороша дага, разве что длинновата непривычно. Лучше б мечеломом обзавелся, дружище, авось бы тогда шансик появился, маааленький такой, однако – шансик. А кинжал и у нас найдется, и, что интересно, при необходимости не один, мы тут железками обвешаны, как витрина оружейной лавки, и ножики найдутся, и всякие прочие любопытные штучки, а ты не лезь сбоку, вот дракончик и не покусает, кто ж виноват, что твоя рука тонковата для его челюстей, походишь одноруким… если выживешь, конечно, что вряд ли.

Противник отступил, сделал красивый обманный маневр, выпад… Ну так и Дан не лыком шит, и катана у него особенная, и выпады они на пару делать умели красивые и птичьи быстрые, даже хотелось катане какое-нибудь орнитологическое имя дать, да не приживались, Ласточка – банально, да и какая она ласточка, Беркут или там Коршун – имена мужские, а катана все ж она, так что безымянная пока, красавица. Ну вот и тебе аминь, хорошим ты был мечником, подумал Дан, летя вслед за клинком…

В спину ударило порывом ветра, да таким, что Дан не смог затормозить вовремя и его бросило на меч уже мертвого, но не успевшего упасть врага, и время словно уплотнилось, замедлилось, Дан замечал такие мелочи, каких ни за что не увидел бы в других обстоятельствах. Съемка рапидом. Острие пропороло черное сукно куртки, тонкое полотно рубашки, кожу, мышцы… Он словно видел это в разрезе. Дана просто нанизало на чужой меч, лезвие прошло насквозь, как когда-то катана проткнула Гая, но Дан не был вампиром… Правда, и вошел меч не в живот, это бы сразу кранты, ну, может, промучился бы с полчасика, если б добить мимоходом поленились, а в левое плечо, пониже ключицы. Тоже вообще-то положено помереть, там артерия, там верхушка легкого, кажется, хотя это не надежный удар, Дан такие применял, когда надо было не убить, а из строя вывести. Вот его и вывели.

Ускорение несло его вперед, и остановилось это падение, когда плечо уперлось в гарду чужого меча. Ого. Это серьезно. У мертвого врага оказались ясные-ясные светло-голубые глаза, совсем молодые, удивленные, а ведь не мальчик, морщинки, седина и общее впечатление…