Потом они погрузились в карету, Шарик поскакал следом, а во дворе замка их встретила Квадра. Гай. Аль. Лара. Захотелось побегать кругами и повизжать. Переобнимавшись со всеми, Дан почувствовал, что сейчас упадет, слабость накатила невероятная, но упасть не дали, Аль подхватил, перебросил через плечо и потащил наверх, Лара обогнала их, и в комнате Дан понял зачем: она приготовила постель. Втроем они быстро вытряхнули Дана из одежды и упаковали под одеяло, даже не дав Гаю его осмотреть.

– Довели же тебя, – сочувственно произнесла Лара, гладя его щеку. – Мы знали, что ты жив, знали, что тебе плохо, но даже направление определить не могли. Бездарности мы.

– А властитель – первый, – поддакнул Аль. – Он тоже не мог. Гай, его откармливать, наверное, надо?

– Лечить его надо, – отозвался Гай, бледный больше обычного, заметно похудевший – а куда уж больше-то? и так насквозь прозрачный. – Дай-ка прослушаю. М-да… Ты сейчас, наверное, легче меня. Хрипы. Кашель сильный?

Минут десять он расспрашивал Дана, лицо было серьезное, даже суровое, но Дан знал, что Гай просто боится сорваться в детский восторг и начать прыгать по комнате на манер Шарика… О, и этот тут, пролез, а ведь не пытается прорваться в жилые помещения, сидит себе на конюшне или по галереям бродит. Лара умчалась – явно за едой, демон демоном, но женские инстинкты были сильны, худых надо кормить, непременно вкусненьким. Аль покачал головой.

– Черт, Дан, даже сказать не могу, насколько я тебе рад. Поцеловал бы, да ты неправильно поймешь.

– Поймет он как раз правильно, – фыркнул Гай, – и именно это ему не понравится. Не злись

– Я не злюсь, – удивился Аль. – Я рад до чертиков. Даже не знаю, что сделать, чтоб выпустить эту радость, а то ведь взорвусь.

– Походи на руках, – посоветовал Гай, и Аль, как заправский акробат, прошелся колесом и пробежался на руках.

– Я б тоже походил, – признался Дан. – Ребята, я… Ну даже не знаю, что сказать. Властителю я, конечно, обрадовался, но прагматично: ну вот и спасение. А вам – просто так. Вы настолько… В общем, мне иногда кажется, что у меня глаза по ночам светятся и уши острые.

– Крови попить не хочется? – осведомился Гай. – Мне, знаешь, тоже иногда кажется… что я блондин. И зубы у меня ровные. Слушай, борода тебе не идет, может, мы ее ликвидируем?

– Обязательно, – кивнул Дан, – а то Алю расхочется меня целовать. Не было у меня возможности побриться.

– Плечо болит?

– Ноет. От сырости, наверное. Суставы… Вот бы твоего папу сюда, правда?

– Я все папины рецепты знаю, – хмыкнул Гай. – Я свои придумывать не умею, а то, что делают родители, знаю. Папа недавно, кстати, еще один прислал, говорит, очень хорошо помогает. Черт, Дан, мне тоже хочется тебя поцеловать, правда.

– Потому что обнимать тебя боязно – сломаешься, – кивнул Аль. А у этого круги вокруг глаз, отчего глаза кажутся еще больше и еще зеленее. Обо мне страдали, что ли? Или – со мной? – Расскажешь?

И Дан, как ни хотел загнать воспоминания туда, откуда они бы не вылезли бы никогда, рассказал. Нельзя скрывать от Квадры. И не просто нельзя – не хочется.

– Ну ясно, – резюмировал потемневший лицом Гай. – Опять твои гипертрофированные представления о чести.

– Или упрямство, – поправил Аль. – Хотя одно другому не мешает. Ты и в безвыходной ситуации не сдашься?

– Вы дураки оба, – удивилась Лара, – в его положении молчание было единственным способом выжить, неужели непонятно? Дан, мне так хочется тебя поцеловать!

– Поцелуй! – обрадовался Дан. – А то эти извращенцы привяжутся.

– Я не буду. Потому что тебе это может слишком понравиться, – вздохнула Лара. – Забыл, кто я?

– Я вот забываю, – пожал плечами Аль, – и иногда сильно себе удивляюсь. Лара, почему я тебя не хочу?

– Я тоже не хочу, – признался Гай. – Причем совсем. Даже меньше, чем Аля.

– Это ужасно, но я тоже, – кивнул Дан, косясь на поднос. Даже рассказ о том, как он делил пространство с трупом, не избавил его от аппетита. А пахло так вкусно… – Правда, у меня есть предположение, почему это так. Наверное, потому что ты не хочешь нас.

Лара его все-таки поцеловала, хотя и в нос, и начала распаковывать горшочки и сверточки. Тушеное с грибами и кислыми ягодами мясо – сто лет не ел, фирменное блюдо местной кухарки, вкусное до одурения и повального обжирательства. Дан виновато посмотрел на друзей и приступил к уничтожению еды.

– Ты прав, – сообщила Лара, глядя на него с умилением тетки Даши. – Так бывает при близости душевной. Вы просто очень хорошо понимаете, что я вас не хочу, хотя вы все и замечательные парни. Понимаете, почему не хочу. И потому мне удается вас заставить не хотеть меня. Властителя вот не могу заставить, но он умный, понимает, что нельзя ему со мной ложиться. Даже ему. Дан, там еще пироги доходят, через час будут готовы.

– Через час он проголодается, – засмеялся Аль. – Черт, ну почему у меня никогда не было такой потребности – коснуться тебя? Видеть хватало, а сейчас хочется потрогать. Нет, без всякого там…

– Без всякого? – усомнился ехидный Гай. Вечные их шуточки. Дан бы не удивился, если б эти подколы в итоге не привели их в одну постель. Аль не обижался, хотя вообще был весьма мнителен и везде искал подвох. Дан протянул руку и милостиво позволил ее потрогать.

Когда они убегали с поля боя, их не преследовали. Интересовал нападавших только Дан, а уж по какой причине: потому что именно Дан был нужен или потому что был ранен и захватить его было легко – сказать нельзя. Квадра считала, что нужен был именно Дан, особенно после того как он сказал им о порыве ветра, бросившем его на меч уже убитого им человека. Почему послушались? так он же сам приказал, а выхода и правда не было, Гай стал небоеспособен, Дан ранен, Аль тоже, хоть и не тяжело, а Ларе с Шариком не справиться было с такой толпой. Ясно же, что не убить хотели, а живым взять, это страшно, хотя они и не предполагали насколько, но появляется возможность найти и выручить.

И прокололись. Гай был совершенно нетранспортабелен, потому Аль уговорил Шарика послужить лошадью и нести Гая, и дракон вроде бы даже и понял, даже рысь старался держать поровнее и крылья топырил так, чтобы Гай не свалился. Вампир был в полубессознательном состоянии, никак не мог трансформироваться, в общем, встретились бы люди – убили бы на месте и разговаривать не стали… потому они свернули к эльфам. Эмоционального разговора Алира с сородичами они не поняли, Гай, зачаточно владевший эльфийским, все равно ничего не соображал, но эмоций, по словам Лары, было много. Однако удалось уговорить послать гонца к вампирам. Какую бы ненависть эльфы не испытывали ко всем на свете, черно-белый браслет и на них должное воздействие оказывал, а вампир был нужен по двум причинам: Гая лечить и гонца к властителю послать, никто ж, кроме кровососов, летать не умеет, а ангел по дороге забудет, зачем и куда летит, на цветочки с ягодками отвлечется. Все равно потеряли три дня, и когда прибыл властитель, следы Дана уже были потеряны, даже Шарик не мог его найти, да что там Шарик – властитель не мог. Они с Ларой рыскали расширяющимися кругами, потом, кое-как залечив рану, к ним присоединился и Аль, но поиски увенчались полным пшиком. Властитель даже покойников допрашивал, хотя тех уж вороны поклевали изрядно и вообще. Даже Аль ежился, вспоминая. А покойники ничего не знали, кроме того, что нанял их дядька, но ни тонкого голоса они не помнили, ни бороды, видели перед собой бритого и черноволосого с басом. Ну вот как они сами в свое время видели рыжего гиганта Руда.

Властитель его продолжал искать, а остатки Квадры в замок отправил. Ну да, если это можно назвать недовольством, был недоволен, Ларе чуть голову не оторвал, Гаю – крылья, а Алиру – мужские органы. Сух был, холоден, гневен, Алю за вопрос так по шее дал, что больше они вопросов не задавали. На что был сердит – что Дана бросили или что вообще в засаду попали, непонятно, так ведь и не сказал. Гай болел долго, от крыльев избавился через несколько дней, но пластом лежал чуть не месяц, похоже, кроме серебра там магия была, потому что не может быть такой тяжелой реакции на порванное крыло, первый раз вампирам крылья рвут, что ли…