То было старое железнодорожное депо, в котором давно уже не производилось работ. Целая толпа ржавых поломанных паровозов, похожих на полуистлевшие скелеты, стояла на запасных путях возле него. Большие ворота были наглухо заперты, и возле них торчал часовой; три других часовых охраняли депо со всех сторон; подобраться к нему было бы немыслимо, если бы не водосточная канавка, о которой говорил Сергун: она начиналась шагах в пятидесяти от стены и уходила внутрь депо; под стеной, впрочем, она была засыпана шлаком и щебнем.

Макар, как испытанный и опытный разведчик, пополз по канавке первым: в его задачу входило заложить патрон под стену: тем временем Егорка, который полз вслед за ним, должен был привесить гирю, наставить боёк и привязать к бечевке зажигательную нитку. Сергун поместился в будке старого паровоза и должен был завыть, как собака, в случае какой-либо опасности для обоих пластунов со стороны часовых. Ванюшка забрался на поломанный товарный вагон и наблюдал всю местность возле депо, поскольку это позволяла делать осенняя темь. Любочка же обошла депо с другой стороны и караулила там, эти двое должны были тоже выть собаками в случае опасности издалека.

Со сладко замирающим сердцем пополз Макар по узкой, мелкой канавке, сжимая в кулаке грозный динамитный патрон: о, это знакомое, прекрасное чувство, когда жизнь висит на волоске, когда надо преодолеть и победить опасность! Одно неосторожное движение, один толчок — и поминай, как звали! А если заметит часовой? Хорошо, что кругом залегла такая непроглядная осенняя ночь, а на часах стояли солдаты, а не офицеры! Затаив дыхание, Следопыт медленно передвигал колени, тихо-тихо приближаясь к заветной стене депо.

Вот, наконец, и она! Холодеющими от волнения пальцами Макар раздвинул куски шлака и тихонько вставил между ними патрон, всем телом прижимаясь к стенке канавы, чтобы дать место Егорке. Егорка ощупью захлестнул бечевку от гири вокруг захваченной с собой палки, палку положил поперек канавы так, чтобы гиря висела как раз над патроном, и, наконец, осторожно наставил боёк, Макар уже полз обратно. Егорка зацепил зажигательную нитку за бечевку и, разматывая нитку, пустился в обратный путь вслед за приятелем.

Вдруг с паровоза раздался негромкий собачий вой. Мальчиков в жар кинуло: попасться теперь, когда уже больше половины сделано, когда остается только доползти до конца канавы, отбежать подальше и зажечь нитку! Оба так и прильнули животами к земле. Где-то близко-близко раздались тяжелые, мерные шаги часового. Не доходя до канавы двух шагов, он остановился, постоял, а потом медленно пошел назад. Вой на паровозе умолк. Ребята перевели дух: не заметил! спасены!

Отпустив часового шагов на двадцать, они еще поспешнее поползли назад. Вот и конец канавы! Макар, не вставая на ноги, нырнул под разбитые товарные вагоны, Егорка за ним, все еще разматывая зажигательную нитку.

И вдруг… вдруг сразу одновременно завыли три собаки: выл Сергун на паровозе, выл Ванюша на вагоне, выла Любочка по ту сторону депо. Опасность отовсюду! Что случилось? Скоро к этому вою присоединились громкие крики, брань, топот бегущих людей, яростный лай Дружка, остававшегося с Любочкой. Макар со всех ног кинулся к ней.

— Зажигай нитку! За мной! — только и успел он крикнуть Егорке и пронзительно свистнул, давая этим знать своим, что сейчас будет взрыв. Егорка торопливо чиркнул спичкой, и тотчас юркий огонек нырнул под вагоны и скользнул в канаву. Мальчик во всю прыть побежал за Следопытом, но через несколько шагов оба упали ничком наземь, ожидая взрыва. Крики вокруг депо, продолжались. Вой на паровозе и вагоне прекратился, — вероятно Сергун и Ванюша, услышав свист, тоже кинулись наутек. Любочкин голос звал откуда-то издалека:

— Дружок! Дружок! Сюда!

И в этот миг все потонуло в грохочущем, расколовшем землю до самой преисподней, взрыве. Все задрожало. Вагоны, срываясь с рельс, взлетали в воздух и разваливались на сотни обломков. Паровозы рушились с оглушительным железным грохотом. Огненное море всколыхнулось в черноте ночи; казалось, пушки палят наперебой из этого моря: то рвались снаряды; хлопанье рвущихся патронов походило на стук крупного града о стеклянные окна; осколки проносились, как остро-визжащие осы.

Кто-то отчаянно кричал в наступившей после взрыва могильной тьме. Потрясенный Егорка, шатаясь, встал на ноги и побрел наугад. Впереди раздался пронзительный трехкратный свист: это Макар звал на помощь.

Егорка в темноте побежал на свист. Скоро он наткнулся на Дружка, жалобно скулившего возле какой-то странной, темной, копошившейся кучи. Приглядевшись, Егорка увидел Макара и Любочку, и сразу никак не мог понять, что они делают: казалось, оба они ожесточенно боролись с кем-то.

— Что такое? — оторопело спросил Егорка. — Э, скверно, запуталась, — отрывисто бросил Макар. Только теперь Сморчок разглядел, что Любочка застряла в густой колючей проволоке, которой были огорожены депо и пути с этой стороны: колючки вцепились ей в волосы, в длинные, пышные волосы, и Макар делал огромные усилия, чтобы распутать эти золотые пряди, обвившиеся вокруг проволоки.

— Вот беда! — ругался сквозь зубы Макар. — Хорошо, их оглушило: а то бы мы так все и попались.

— Кого оглушило? — переспросил Егорка.

— Контрразведку. Понятное дело, нас выследили. Только маленько опоздали, наше счастье. Обрежь ей волосы ножом.

— Брось, брось! — тихо стонала Любочка. — Макар, уходи, вас поймают.

— Что ж, им отдать, что ли, тебя? — перебил Макар.

— Конечно, брось! Макар, ты еще пригодишься нашему делу. Это я тебя увлекла в заговор. Ты бы сейчас был у Мартына. Я во всем виновата, пусть одна я и попадусь.

— Болтай глупости! — заворчал Макар, ножом срезая волосы бедняжки. — Ну разве можно с этаким волосом на войну ходить? Эх, волос долог, да ум короток! — кряхтел он, возясь над любочкиными косами.

Вдруг прямо перед ними вспыхнул ослепительный луч прожектора, залив все вокруг ледяным белым светом. Ребята разом вскрикнули: шагах в десяти от них стоял тот же самый рогатый, заросший волосами человек-дьявол, виденный ими в шахте. Заметив ребят, он кинулся к ним.

Отовсюду бежали еще люди.

Егорка не вытерпел. Как! Отдаться живьем в руки этих гадов? Никогда! Он схватил за руку Макара и бросился бежать, увлекая друга. Оглянувшись, он успел заметить, как со всех сторон на Любочку налетели темные фигуры с винтовками в руках.

— Неужто убьют? — с тоской подумал он, и холодок пробежал по его спине.

Прожектор погас так же внезапно, как и вспыхнул. Ребята нырнули под паровоз, затем под какие-то вагоны и очутились на ровном, открытом месте. Снова скользнул белый луч прожектора: он метался взад и вперед, шарил тут и там, — видно, искал ребят. И в этом ярком луче, шагах в тридцати от них, неожиданно обрисовались контуры двух ширококрылых аэропланов.

— Спасены! — мелькнуло в голове у Егорки.

Дождавшись, когда луч прожектора перекинулся на другое место, мальчики подбежали к самолету.

— Эх, ковер-самолет! И откуда ты на наше счастье тут взялся! — шепнул Егорка. — Сказка, а не жизнь у нас с тобой, Макарка! Лезь на него!

— Неужто ты и летать умеешь? — пролепетал Следопыт, карабкаясь на машину.

— Даром я, что ли, в армии служил? — ответил вопросом Сморчок, подбрасывая вслед за хозяином и Дружка. Затем он подбежал к пропеллеру и пустил его в ход. Мотор затрещал. В один миг Егорка очутился на аэроплане, у руля. Холодный луч снова облил их ледяным светом, привлеченный, вероятно, гуденьем машины. Через поле бежали к ним люди с винтовками наперевес…

Но стальная птица, плавно взмыв над землей, описала над полем полукруг, как бы издеваясь над этими вояками, над их прожектором, над огромными развалинами горящего депо, — описала полукруг, взмыла еще выше и исчезла в бездонной глубине черного неба, не обращая ни малейшего внимания на беспомощные выстрелы, хлопавшие внизу.