На подоконнике не осталось ни одного зёрнышка: голубь склевал. Он смотрел на Наташу своими круглыми глазами, словно умолял: «Отпусти меня на волю. Ты же обещала. Если обманешь, никогда больше тебя не послушаюсь и умру с голоду». Наташа никак не могла нарушить своего слова. Хотя ей было грустно расставаться с голубем, она все же распахнула окно:

— Лети! Ты хорошая гуля.

Голубь расправил крылья и полетел туда, где его поджидали дружки-приятели и где была вольная-развольная голубиная жизнь. Наташа позавидовала гуле. Ей тоже захотелось вольной жизни. Она помыла руки, подошла к матери и попросила:

— Мама, дай мою ложку. Я буду кушать пшённую кашу…

Удивительные дела происходили в нашей квартире! Прямо-таки волшебные дела!

Три дня гостил у нас мой приятель Гриша. Спал он на диване в маленькой комнате. Спал до того крепко, что утром его никак не могли добудиться.

Проснувшись, он начинал рыться в своих огромных чемоданах. Чего только там не хранилось: разноцветные галстуки и пузырьки с душистыми духами, конфеты под названием «Золотой ключик» и всевозможные рубашки — синие и розовые, полосатые и просто белые.

В день своего приезда он разложил перед Наташей всё своё богатство и сказал:

— Выбирай. Что тебе по душе — то и будет твоим! Наташа долго смотрела на пузырёк с нарисованной розой и на конфеты «Золотой ключик». Но ничего не взяла.

Мой приятель удивлённо пожал плечами:

— Странная у вас дочка. От подарков отказывается.

А на следующее утро началось чудо.

Правда, тогда ещё это никому не показалось чудом. Просто наш гость, обуваясь после сна, заметил на полу монету. Это была самая обыкновенная десятикопеечная денежка. Гриша повертел её в руках, подбросил на ладони и, решив, что монету обронили хозяева квартиры, положил денежку на письменный стол. И сразу же забыл о своей находке.

Вспомнил он о ней только на другое утро. И то лишь потому, что увидел возле дивана — точно на том же месте — вчерашнюю монету.

— Что за чудо! Может, мне спится? — не поверил наш гость и протёр глаза.

Денежка не исчезла. Она сверкала на полу, как и прежде. Каким образом монета спрыгнула со стола и снова оказалась возле ботинок? Непонятно!

Гриша так же, как и вчера, положил денежку на стол. На всякий случай погрозил ей пальцем:

— Смотри, больше не хулигань у меня!

И, успокоившись, пошёл гулять по городу.

Когда поздно вечером Гриша вернулся в свою комнату, монеты на столе уже не было.

— Ну вот и хорошо! — обрадовался он и лёг в постель. В эту ночь ему снились только весёлые сны. И во всех этих снах участвовала таинственная монета. Она вертелась, как волчок, подскакивала до потолка, плясала «барыню» и даже показывала Грише серебряный язык.

Утром гость, проснувшись, посмотрел на пол. Глазам своим не поверил — монета, которая всю ночь плясала и прыгала, теперь спокойно отдыхала, прижавшись к сонным ботинкам.

Нет, это было что-то невероятное! Может, озорная денежка и на самом деле волшебная?

Гриша не знал, что и подумать. Он внимательно разглядывал монету, пробовал на зуб и наконец со всего размаха ударил её об пол. Денежка звякнула и подскочила. Но плясать отказалась.

Тогда Гриша сжал её в кулаке и понёс мне показывать.

— Третий день эта монета не даёт мне покоя, — пожаловался он, показывая ладонь с денежкой. — Каждое утро появляется перед моим диваном. А ночью даже пляшет. С ума можно сойти!

Наташа подошла к Грише, взглянула на монету и объяснила:

— Она из вашего чемодана укатилась. Я её возле ботинок положила, чтобы вы денежку себе взяли, а вы её на стол. Я очень боялась, что она потеряется. Теперь монета у вас, и я больше не боюсь.

Кукла Таня, которую подарила Наташе бабушка, вела себя совсем как живая девочка. Когда её укладывали спать, она, пискнув, закрывала глаза. Но стоило её разбудить и поставить на ноги, большие голубые глаза сразу открывались и неподвижно смотрели на Наташу из-под длинных чёрных ресниц. Наташа пеленала её, как маленькую, и нянчила на руках. Таня от испуга всё время вскрикивала. Голос у неё был слабенький, будто у котёнка.

— Реви громче. И тогда ты будешь взрослой, как я, — сказала Наташа кукле.

И стала делать Таню взрослой. Расчесала ей растрёпанные золотые волосы. Клок Таниных волос остался на гребёнке, и кукла немножечко полысела.

Чтобы закрыть лысину, пришлось подвязать на макушку бантик. Таня сразу похорошела и чуть-чуть повзрослела.

— Тебе надо заниматься зарядкой, — посоветовала Наташа. — И ты будешь сильной и не простудишься.

Поскольку сама Таня заниматься физзарядкой не могла, ей стала помогать Наташа. Она поднимала и опускала Танины руки, выпрямляла их вдоль плеч, загибала за спину.

Наташа так увлеклась зарядкой, что не заметила, как у куклы что-то хрустнуло под мышкой. Рука, вместо того чтобы быть сильной, повисла на одной нитке.

— Только, Танечка, не плачь, — стала успокаивать её Наташа. — Я тебя вылечу.

Она сняла с Тани кофточку и цветастое платье.

— Будем делать уколы.

Уколы Наташа делала палочкой. Всю спину исколола Тане. Но рука у неё не поправилась.

Кукла почувствовала себя очень плохо. Не могла даже пищать. Наташа вертела её во все стороны и ставила вниз головой — всё равно не пищала. Вот до чего довела болезнь!

— У тебя, наверное, живот не в порядке, — догадалась Наташа. — Давай посмотрим, что там не в порядке.

Таня молча согласилась.

Танин живот состоял из разных завитушек — проволок. Одну завитушку Наташа потрогала пальцем. Проволока вдруг щёлкнула — у куклы сразу отвалились ноги. Рука тоже отлетела.

Таня сидела теперь безногая и однорукая. Жалкая-прежалкая, больная-пребольная.

Одни глаза живо смотрели на Наташу.

— Полежи немножко, и тебе полегчает, — сжалилась Наташа и положила больную на диван.

Кукла Таня закрыла глаза.

— Ну вот, видишь, — сказала Наташа, — тебе сразу полегчало. Спи.

Наташе нравится смотреть, как мама гладит бельё. Утюг, будто кораблик, бегает туда-сюда. От него на белье остаётся гладкий шелковистый след.

Но иногда утюг упрямится. Никак не хочет оставлять после себя гладких следов. Тогда мама сердится и ставит его на плиту. Утюг погреется чуть-чуть на огне и становится горячим-прегорячим. Даже шипит, когда мама притрагивается к нему мокрым пальцем.

— Мамочка, — спрашивает Наташа, — почему утюг работает только больной?

— Как так больной? Почему больной?

— Он горячий. Значит, больной. Я же в садик не хожу на работу, когда голова горячая. Остаюсь дома и лежу в постели. А больной утюг работает.

— Утюг вовсе не больной. У него всё не как у людей: шиворот-навыворот. Когда он горячий, то вполне здоров, работает без устали. Холодный утюг никуда не годится.

У Наташи есть свой утюг. Маленький и деревянный. Наташа думает о нём: «Мой утюг никуда не годится. Он всегда холодный. Поэтому у куклы Ляли всегда мятое платье. Жалко бедную Лялю. Эх, если бы у меня был мамин утюг! Но мама к своему утюгу даже близко не подпускает».

В прихожей неожиданно прозвенел звонок. Это, наверное, почтальон. Мама пошла отпирать дверь. Свой утюг она отставила в сторонку. Самое время попробовать тяжёлый мамин утюг! Наташа подняла его и положила на Лялино платье. Стала гладить.

Мамин утюг никак не хотел слушаться Наташу. Она дёргала его и взад и вперёд, а он — ни с места. Такой упрямец! Только взрослых слушается.

От Лялиного платья дым пошёл. Оно почернело, покрылось ожогами. Было платье — и нет платья! Что же делать?

— Мамочка! — завопила Наташа. — Твой утюг жгучий. Платье от него всё в болячках.