На второй день после этого болезнь внезапно разразилась в нашем лагере. Она мчалась из палатки в палатку так быстро, будто Злой Дух переносил её. Мы не могли даже подумать, что болезнь могла передаваться от одного человека к другому, ведь никакой человек не способен передать свою рану другому.

Мы страдали меньше тех, которые жили возле реки. Они бросались в воду и гибли там. Нас было мало, скончалась примерно треть, но в некоторых других лагерях были палатки, в которых умерли все обитатели.

Когда болезнь, наконец, отступила от нас, мы двинулись в путь, чтобы отыскать наших людей. Мы совсем не пели и не плясали, мы плакали, причитали, выли, выражая нашу скорбь по умершим соплеменникам. Мы больше не думали о войне. Нам хватало забот, связанных с охотой и заготовлением провизии для наших семей, ведь мы поглотили все запасы сухого мяса, пока лежали и болели. Но к этому времени бизоны и красные олени все ушли. Мы не встретили даже половины тех стад, которые паслись там прежде. Мы не знали, куда они подевались. Мы думали, что Добрый Дух покинул нас и отдал на растерзание Злому Духу. То немногое, чем мы владели в тот момент, мы отдавали в качестве жертвы Злому Духу, умоляя его оставить нас в покое и переброситься на наших врагов. Доброму Духу мы предлагали перья, ветви деревьев, душистую траву. Наши сердца совсем упали, нас преследовало уныние. Мы знали, что никогда не станем прежними людьми. Нашим единственным занятием стала охота ради того, чтобы прокормить наши семьи. Мы также били бобров, волков и лис, чтобы обменивать их у торговцев на нужные нам вещи. Но о войне мы больше не помышляли.»

Вот какую историю поведал старый индеец о днях своей молодости, о далёком прошлом племени Черноногих.