Люди — это божий скот, — продолжал Ра свою торжественную проповедь. — Я создал на земле четыре расы. Высшая раса — это египтяне. Только они настоящие люди, а все остальные народы — варвары. Вторая раса — это белые, то есть ливийцы; третья — желтые — азиаты. Низшая раса — чернокожие нубийцы. Я, великий бог, установил этот закон, по которому египтяне должны быть превыше всех народов^[21].

Ра умолк, обвел толпу мертвецов величественным взглядом и дал знак гребцам трогаться в путь. Мумии улеглись в саркофаги, плача, что солнечный бог их покидает. Теперь только следующей ночью они увидят его.

Вскоре на пути Ладьи вырос огромный дворец, окруженный гигантскими колоннами. Это был Великий Чертог Двух Истин — зал, где вершится Загробный Суд. Здесь боги подземного мира в присутствии владыки Преисподней Осириса судили умерших. Шакалоголовый бог Анубис одного за другим вводил покойников в зал. Мудрый Тот записывал приговоры на папирусе. У трона Осириса стояли Исида, Маат и другие боги и богини^[22].

Так, участок за участком, Ладья Вечности плыла по подземному Нилу. Волк Упуаут, знающий магические заклинания, заботился о том, чтобы стражи вовремя открывали врата перед Ладьей.

…Наступил последний час ночного плавания. Свита Ра собралась у трона. Только Маат оставалась на носу Ладьи, да гребцы по-прежнему мерно взмахивали веслами. Солнце плыло на восток. Световой ореол за кормой бледнел и гас. Зато впереди мрак рассеивался. Вскоре лучи высветили круто вздыбленные гранитные скалы, между которыми, уходя за поворот, извивалась подземная река.

— Боги! Я вижу пещеру Апопа. Приготовьтесь к бою! — скомандовал Ра.

Боги похватали оружие. Гор Бехдетский вскинул на изготовку свое не знающее промаха копье. Упуаут и Нехебкау обнажили мечи. Урей на короне Хатхор раздул шею и воинственно зашипел.

Внезапно вода вспенилась, забурлила; река в одно мгновение превратилась в бешеный поток. Казалось, Ладья подплыла к водопаду. С ревом, разбрызгивая пенные хлопья, поток несся вперед, увлекая Ладью. Тут и там из клокочущей воды торчали острые камни, похожие на клыки чудовища. Гребцы вонзили в воду лопасти весел и с неимоверным трудом остановили Ладью.

Потом вода исчезла. Словно ее и не было; только сухое каменистое русло напоминало о том, что еще минуту назад здесь текла полноводная река. Ладья днищем проскребла гальку, ударилась носом в валун и, накренившись набок, остановилась.

За скалой раздалось рычание, от которого по склону загрохотал камнепад.

Это рычал Апоп — повелитель злых сил, враг солнца — пестрый змей, самый огромный из всех змеев — 450 локтей^[23] в нем от хвоста до оскаленной пасти. Каждую ночь Апоп подстерегает Ладью у подземных скал. Увидев ее, он тут же, в несколько глотков, выпивает всю воду подземного Нила.

И каждую ночь бог Ра и его свита бьются с исполинским змеем, чтобы утром солнце снова взошло на небосвод.

— Дрожи, Апоп! Сгинь, Апоп! Пропади, Апоп! — закричали боги.

Огнеглазый урей Хатхор метнул пучок раскаленных лучей, которые, словно стрелы, вонзились в туловище змея. Гор Бехдетский проткнул его копьем. Упуаут и Нехебкау стали рубить извивающееся страшилище мечами.

Змей взревел от боли. Из разинутой его пасти хлынула вода. Вскоре Ладья спокойно закачалась на волнах. Истекающий кровью Апоп уполз в пещеру и там затаился. Он был уже не страшен никому, но Ра знал, и все боги тоже знали, что за день он успеет залечить раны и следующей ночью снова нападет на Ладью Вечности.

Одержав победу над змеем, боги запели:

Ладья обогнула скалу, миновала последние врата Загробного Царства и причалила к подножию восточных гор. Боги и Ра умылись в священном озере и снова заняли свои места. Неутомимые гребцы взмахнули веслами. Ладья Вечности опять выплыла на небо.

Еще до того, как Ра покинул землю и стал плавать в Ладье Вечности по небесам и по Царству Мертвых, богиня Маат создала времена года. Она разделила год на три равные части и дала им названия: время Разлива, время Всходов и время Урожая.

Затем Маат поделила все три времени года на месяцы, по четыре в каждом. Каждый месяц состоял из тридцати суток, а каждые сутки поровну поделили между собой дневное и ночное светила — солнце и луна. Солнечный год, таким образом, был в точности равен лунному: и в том и в другом было двенадцать месяцев, триста шестьдесят дней.

Хранительницей этого порядка Маат назначила Луну.

Но круглолицая Луна не справилась с доверенным делом. Богу мудрости Тоту без особого труда удалось ее перехитрить и изменить установленный миропорядок.

Все началось с того, что однажды владыка Вселенной разгневался на богиню неба Нут за непослушание. Вспыхнула ссора. Ослепленный яростью, бог вскричал, потрясая кулаками:

— Знай же, непокорная ослушница: страшное наказание ждет тебя! Отныне и навеки я предаю проклятию все триста шестьдесят дней года. Ни в один из них ты не сможешь рожать детей и навсегда останешься бездетной!

Нут похолодела от страха. В отчаянии она заломила руки и пала перед владыкой на колени. Но было поздно: проклятие уже было наложено. Солнечный бог, гневно тряхнув головой, повернулся и не оглядываясь зашагал прочь.

Хлынул проливной дождь — это безутешно рыдала Нут, убитая горем. В мире все подчинено воле Ра. На все дни года великий бог наложил проклятие. Ей, Нут, не суждено иметь детей!

— И ничего нельзя сделать! Нет такой силы на свете, которая могла бы хоть что-то изменить! — причитала богиня, обливаясь слезами, и вдруг услышала спокойный, чуть насмешливый голос:

— Силы такой и вправду нет. Зато есть хитрость! Знай: ум — это нечто гораздо большее, чем сила. Там, где сила бесполезна, выручит ум. Скоро ты убедишься в этом.

Нут стремительно обернулась.

Перед ней стоял Тот. Бог мудрости, посмеиваясь, крутил в руках пальмовую ветвь.

— Ты можешь мне помочь? — спросила Нут с надеждой.

— Да, — ответил Тот.

— Но как?

— Я скоро вернусь, — сказал Тот загадочно, превратился в ибиса, вспорхнул и улетел.

Нут смотрела ему вслед до тех пор, пока Тот не скрылся из виду. И опять разрыдалась. Она не поверила Тоту. Разве можно что-нибудь сделать, если Ра обрек проклятию все триста шестьдесят дней?! Тот хотел ее утешить, обнадежить, вот и все…

Богиня с горестно опущенной головой побрела к западным горам.

А Тот между тем прилетел к хранительнице времени Луне.

Добродушная Луна очень обрадовалась гостю. Ей было скучно одной среди неразговорчивых звезд. Редко случалось, чтоб кто-то из богов ее навещал.

Луна усадила Тота на циновку, расставила перед ним изысканные кушанья: финики, медовые лепешки, орехи и кувшин пальмового вина.

— Угощайся, любезный гость, а заодно расскажи, что нового происходит в мире, — сказала она, села напротив Тота и приготовилась слушать.

Тот отведал яства, вежливо похвалил их и рассказал хозяйке все новости, умолчав только о ссоре Ра и Нут. Когда Тот умолк, Луна предложила: