Послушавшись ее совета, они прилегли на охапки водорослей, сложенные вдоль стен зала, и тотчас погрузились в сон.

Неизвестно, была ли в том заслуга волшебных камзолов или здесь проявились природные качества самих детей, но все четверо спали спокойно и крепко, проснувшись бодрыми и готовыми к действиям сразу, как только капрал-устрицеметчик дотронулся до их рук и прошептал: «Пора».

Они тут же поднялись со своих постелей и взяли лежавшие рядом устричные раковины, размерами и формой напоминавшие древнеримские щиты.

— С этой штукой я чувствую себя кем-то вроде римского легионера, — сказала Кэти. — А вы?

Остальные дети охотно признали, что их теперешние ощущения мало чем отличаются от ощущений римских легионеров — насколько они вообще могли их себе представить.

К тому времени уже стемнело; на стенах зала плясали языки призрачно-голубоватого света от факелов деловито сновавших туда-сюда воинов. Факелами им служили особые светящиеся породы рыб, которые также были попарно привязаны к столбам наружной галереи, здорово напоминая при этом лондонские уличные фонари на набережной Темзы. В целом пространство перед дворцом было освещено довольно ярко — во всяком случае не хуже, чем безлесные круглые вершины южноанглийских холмов во время полнолуния.

Повсюду можно было наблюдать спешные приготовления к битве. Отряд вооруженных Камбалакеев отправился в засаду далеко за пределы городских стен, дабы внезапными нападениями тревожить фланг вражеской армии, а Морские Ежи во главе с Рубеном вновь замаскировались под безобидные пучки водорослей и неподвижно зависли в темной толще воды.

Наконец все было готово, войска заняли свои позиции частью на стенах города, частью на равнине перед ним, и теперь им оставалось только ждать. Четверо детей, к тому времени уже перебравшихся по подземному ходу в расположение Крабьей Бригады, воспользовались возникшей паузой для того, чтобы попрактиковаться в обращении со своим новым оружием. В качестве целей они избрали толстые — с человеческую руку — стебли древовидных водорослей, и вскоре уже добились в этом деле немалых успехов. Фрэнсис как раз защемил раковиной очередной стебель и наклонился, чтобы раскрыть ее створки путем нажатия на потайную пружинку, когда по рядам пронеслась команда: «Внимание! Оружие к бою!»

Дети едва успели занять свои места рядом с принцессой, как до их слуха докатились глухие, ритмично повторяющиеся звуки. Сперва очень далекие и слабые, эти звуки неумолимо приближались, и вот уже морское дно под ногами защитников города начало подрагивать им в такт.

— Это марширует армия Людей Глубин, — сказала принцесса. — Мы встретим их здесь, укрывшись за каменистой грядой. Держите свои раковины наготове и как только увидите поблизости вражеских солдат, защемляйте их ноги створками и старайтесь делать это так, чтобы раковина затем прилепилась к поверхности скалы. И будьте постоянно начеку…

— Да-да, мы знаем, спасибо, милая принцесса, — откликнулась Мэвис. — Разве ты не видела, как мы упражнялись?

Однако принцессе было уже не до разговоров: она спешила в последний раз обойти линию своих войск и удостовериться в том, что все солдаты нашли себе надежные укрытия среди скал.

А мерный тяжелый топот меж тем становился все более громким и отчетливым, и наконец настал момент, когда дети, выглянув из-за камней, различили в подводном сумраке первые ряды идущей на приступ армии Людей Глубин.

Это были люди устрашающего вида и огромного роста — гораздо выше большинства земных мужчин, — еще более мощные, лучше одетые и вооруженные, чем молодые Сорвиголовастики, чья атака была отбита накануне отрядами Крабов, Нарвалов и Морских Ежей. Но самым удивительным в облике этих грозных и непримиримых врагов прекрасной Подводной Страны явились их лица, которые детям впервые довелось увидеть вблизи. Эти были грубые, мрачные и суровые, но в то же время и очень, очень печальные лица. Теперь они уже не вызывали у детей отвращения. Что касается Фрэнсиса, то он даже почувствовал к ним своего рода симпатию — пришельцы из морских глубин показались ему очень сильными и гордыми людьми, мужественно несущими бремя какого-то ужасного несчастья или же волевым усилием постоянно подавляющими приступы почти невыносимой боли.

— Но я воюю на другой стороне, и это мои враги, — поспешил он напомнить самому себе. — Они хотят захватить и разрушить чудесный город, который мы по собственному желанию вызвались защищать.

Тем временем голова наступающей колонны поравнялась с принцессой (она следовала старинной традиции, в соответствии с которой командир должен находиться на переднем крае своих войск), и ее бросок оказался точным: устричная раковина захватила ногу одного из вражеских солдат. Дети тотчас последовали ее примеру и с удовольствием отметили, что их тренировка перед сражением отнюдь не была напрасной. Каждая их раковина нашла свою цель и намертво приковала к скале воина Людей Глубин. Этот первый успех немедленно окрылил наших героев, вызвав у них победную эйфорию. Какими беспомощными и растерянными оказались вдруг эти гиганты — вот уже пять или шесть десятков их замерло на месте, пораженные меткими бросками устрицеметчиков. Одновременно в детские души закралось и нечто вроде легкого презрения к Мореландцам, так ненавидевшим и боявшимся этих тупоголовых неповоротливых здоровяков, расправиться с которыми при наличии определенной смекалки и ловкости не составляло ни малейшего…

Эти приятные и самодовольные размышления славной четверки бойцов были прерваны самым грубым и бесцеремонным образом. Уже после первых удачных бросков вообразив себя победителями, они напрочь забыли о своих прямых обязанностях — по инструкции им полагалось без промедлений отправляться в тыл за новыми боеприпасами. Однако они вместо этого предпочли остаться на передовых позициях, чтобы в полной мере насладиться зрелищем поверженного врага и сознанием собственного превосходства. Результаты подобного опрометчивого поведения не заставили себя долго ждать: внезапно все четворо оказались окруженными сетью из тонких прочных нитей, которая быстро затянулась и сорвала их с плоской вершины скалы, до сих пор служившей им наблюдательным пунктом. Они отчаянно барахтались, пытаясь высвободиться из сети, но вместо этого запутывались все больше и больше. Арка подземного хода, охраняемая Раками-Отшельниками, начала понемногу отдаляться, светящаяся цепочка факельных рыб бледнела, растворяясь в ночной воде… Они взглянули в противоположную сторону и поняли, что вопреки собственной воле тянутся в хвосте отступающего противника.

— И почему только мы не послушались совета принцессы? — расстроилась Кэтлин. — Она ведь просила нас быть начеку… Теперь вот еще одна неприятность.

— Да уж, эта неприятность будет пострашнее прочих, — сказал Бернард. — Мы попали в плен.

Так оно и было. Рослый пехотинец из числа Людей Глубин уносил их прочь от Подводного Города с такой легкостью и быстротой, с какою иной сухопутный мальчишка тянет за собой привязанный на нитку маленький воздушный шарик.

Я не знаю, есть ли сейчас среди моих читателей люди, которым случалось попадать в сети при исполнении ими воинского долга и затем беспомощно тащиться за неприятелем подобно воздушному шарику, влекомому неугомонным мальчишкой, — если есть, то они наверняка лучше других смогут войти в положение четверых детей, в один миг из героических победителей превратившихся в жалких пленников.

Сеть была сплетена из чрезвычайно прочных волокон глубоководных водорослей, и все их попытки разорвать ее руками оказались безуспешнвми. К сожалению, ни у кого из них не нашлось при себе ножа или еще чего-нибудь острого — у них не было даже устричных раковин, могущих послужить если не в качестве режущего инструмента, то хотя бы как испытанное в бою и весьма эффективное оружие. Вдобавок ко всему их головы, руки и ноги образовали такой запутанный клубок, что им, несмотря на неоднократные совместные усилия, не удавалось разъединиться, не причиняя при этом друг другу травм.