— Как это произошло? — спросил Джеральд, пытаясь сохранить спокойствие (и ему это удалось).

— Чрезвычайно прискорбно, — повторил Головастик, — но мои спутники заблудились вчера ночью в коридоре. Они так и не попали в гостиницу.

— А вы? — беспомощно переспросил Джеральд.

— О, я-то, конечно, нашел гостиницу, — уверенно заявил достопочтенный. — Прекрасная гостиница, в точности как вы и говорили. А утром, когда я возвращался, то решил пройти по тому же коридору, а не через главный вход, поскольку мне хотелось посмотреть на этот пейзаж при свете дня, а служащие гостиницы не смогли указать мне дорогу. Так вот, когда я возвращался по этому коридору, я застал всю компанию у двери. Они были страшно рассержены, ибо провели там всю ночь, безуспешно пытаясь выйти. Тут внезапно отворилась дверь — по всей видимости, этот джентльмен и открыл ее, — и прежде, чем я успел вступиться за него, этот дурно воспитанный коротышка в цилиндре — вы знаете, о ком я говорю — ударил его по голове, и он, как видите, упал и потерял сознание. Остальные разбежались, а я хотел было отправиться за помощью, но тут заметил вас.

Тут достопочтенный джентльмен впервые заметил, что Кэтлин побелела, как полотно, а Джимми ревет, не переставая.

— Что с тобой случилось, дружок? — ласково обратился достопочтенный Головастик к Джимми. В ответ из глотки малыша вместо всхлипываний вырвался пронзительный вопль.

— Держи кольцо! — яростно прошипел Джеральд, нанизывая перстень на горячий, влажный и ускользающий от него палец Джимми. Джимми внезапно перестал вопить — и столь же внезапно Джеральд пережил то, что Мейбл по его воле вынуждена была пережить накануне ночью. Да только сейчас светило солнце, а Джеральд не был трусом.

— Надо найти остальных, — предложил он.

— Полагаю, они отправились купаться, — заметил достопочтенный. — Я наткнулся на их одежду в лесу, — И он неловкой рукой указал направление.

— Вы двое пойдите и посмотрите, — распорядился Джеральд, — а я попробую еще раз промыть ему рану.

В лесу Джимми, ставший благодаря кольцу бесстрашным, как лев, наткнулся на четыре кучки плащей, шляп, метел, клюшек и масок. Все это вместе составляло прежде четырех чучел мужского пола. На каменным сидение грелись на солнышке две созданные накануне дамы, и Кэтлин с опаской приблизилась к ним. (Все же при свете дня отвага дается легче, чем ночью — это всем известно). Подойдя вплотную к каменной скамье, они с Джимми обнаружили обыкновенных кукол — манекенов, которых им и прежде случалось делать в детской. Жизнь ушла из них. Джимми растерзал их на куски, и Кэтлин вздохнула с облегчением.

— Вот видишь, колдовство кончилось! — воскликнула она. — А тот старый джентльмен — настоящий. Он просто случайно похож на пугало, которое мы вчера состряпали.

— Плащ-то у него, как-никак, из школьной прихожей, — возразил Джимми.

— Нет, нет — он просто похож. Надо вернуться к нашему незнакомцу.

Они вернулись, и Джеральд попросил достопочтенного джентльмена укрыться за кустами вместе с Джимми, «поскольку бедняга бейлиф похоже вот-вот очнется и, чего доброго, испугается, если увидит рядом с собой незнакомые лица».

— Джимми охотно составит вам компанию. Из нас всех он больше всего вам подходит, — добавил он поспешно (и это было правдой, поскольку Джимми, заполучив кольцо, избавился от страха).

Джимми с Головастиком скрылись за рододендроном. Мейбл вернулась с флакончиком нюхательной соли как раз в у минуту, когда бейлиф открыл глаза.

— Ой, да он ожил! — обрадовалась она. — Знала бы, могла бы и не ходить. Ну, раз уж принесла… — И, опустившись на колени, она подсунула открытый флакончик к самому носу своего пациента, который, громко чихнув, попытался оттолкнуть милосердную руку и слабым голосом вопросил:

— Что здесь произошло?

— Вы ушиблись, — ответил Джеральд. — Ударились головой. Вам надо еще полежать.

— Только без нюхательной соли! — устало попросил он и снова растянулся на траве.

Через несколько минут он вполне пришел в себя, сел, и огляделся по сторонам. Дети встревоженно притихли. Взрослый человек проник в их тайну, и никто из них не знал, что скажет закон о людях (пусть даже детях), которые изобретают пугал и наделяют их жизнью — активной, злобной и не вполне законной жизнью. Что скажет бейлиф — как он поступит с ними?

Бейлиф сказал:

— Что за дела! Давно я так валяюсь?

— Целый час! — торжественно уверила его Мейбл.

— Совсем недолго! — поспешила утешить его Кэт.

— Мы не знаем. Когда мы пришли, вы уже были без сознания, — пояснил Джеральд.

— Со мной все в порядке, — заявил бейлиф, скосив глаза на окровавленный носовой платок. — Похоже, я здорово стукнулся головой. Вы спасли меня. Большое вам спасибо. Однако, все это очень странно…

— Что — странно? — из вежливости переспросил Джеральд.

— Может быть, это не так уж и странно — несколько помню, я видел вас как раз перед тем, как потерять сознание, — но пока я тут лежал, мне привиделся удивительнейший сон. Вы тоже участвовали в нем.

— Только мы? — затаив дыхание, пискнула Мейбл.

— Нет, еще много всего… Какие-то совершенно немыслимые создания… Но вы-то были настоящими.

Все присутствовавшие вздохнули с облегчением. Похоже, все обошлось.

— Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — встревожились они, видя, что незнакомец поднимается на ноги.

— Замечательно, благодарю вас, — Договаривая эти слова, он бросил быстрый взгляд на статую Флоры. — Знаете, мне привиделось, что там, позади, есть дверца, которой, конечно же, на самом деле нет и быть не может. Не знаю, как и благодарить вас, — продолжал он, глядя на них прекрасными добрыми глазами (так о них позднее отзывались девочки). — Мне повезло, что вы забрели в сад. Отныне можете приходить сюда в любое время. Для вас вход свободен.

— Вы новый бейлиф, да? — осведомилась Мейбл.

— Да. Но… откуда ты знаешь? — спохватился он, но дети не стали объяснять ему, откуда они это знают, и как только он ушел, повернулись и пошли в другую сторону, вспоминая горячее рукопожатие незнакомца и его предложение заглядывать почаще.

— Вот что я вам скажу, — начал Джеральд, когда они, обернувшись на миг, провожали взглядом высокую крепкую фигуру незнакомца, исчезавшую за зеленым холмом. — У кого-нибудь есть предложения, как нам сегодня провести время? У меня-то есть идея.

У остальных подходящих идей не было.

— Надо избавиться от достопочтенного чучела — да не бойтесь, мы что-нибудь придумаем! Как только мы с этими покончим, вернемся домой и запечатаем кольцо в конверт, чтобы оно не сыграло с нами еще какую-нибудь шуточку. А потом заберемся на крышу и проведем денек мирно — почитаем книжку, погрызем яблок. Я по горло сыт приключениями, а вы как?

Остальные подтвердили, что и с них приключений достаточно.

— А теперь думайте — думайте, как на контрольной не думали! — как нам избавиться от этого Головастика.

Все принялись ломать себе голову, но головы у всех были уже утомлены и переполнены волнениями и страхом, а потому все их мысли не стоили даже того, чтобы их додумать (как заметила Мейбл), не говоря уж о том, чтобы высказать их вслух.

— Надеюсь, с Джимми все в порядке, — внезапно вспомнила Кэтлин.

— С ним все в порядке — я отдал ему кольцо, — успокоил ее Джеральд.

— Надеюсь, он не вздумает что-нибудь пожелать, — в свою очередь встревожилась Мейбл, но и ей Джеральд велел заткнуться и не мешать думать.

— Кажется, лучше всего я думаю, когда сижу, — объявил он, опускаясь на землю. — Иногда мне лучше думается вслух. Так вот, Головастик вполне живой — тут уж лучше не обманывать себя. И живым он стал в том коридоре. Если нам удастся снова заманить его туда, может быть, он еще раз заколдуется — то есть, расколдуется, — и тогда мы, наконец, соберем и унесем домой плащи и все прочее.

— Как-нибудь иначе нельзя? — осторожно спросила Кэтлин, а Мейбл, слишком отважная, чтобы стесняться выставлять себя трусихой, заявила откровенно: — Я туда не пойду, и не надейтесь!