Но вот и цель моего путешествия. Как и у нас, местные жители построили башню. Не знаю, правда, Эйфель ли был её конструктором, но это и не важно. Главное, что она есть. Бесполезное, в принципе сооружение, и в этом мире оно является предметом гордости жителей Парижской Губернии.

Снизившись над Булонским лесом, я "ушёл" вместе со скутером. Каждый раз, перемещаясь из одного места в другое, не перестаю удивляться. Вот пролетел я тысяч десять километров, а то и поболе. А "перешел" опять к водопаду. Мистика какая-то. Но спросить не у кого. То есть, конечно, можно было бы задать вопрос "Аббату" но он, как вы помните, всё время ускользал от ответа. От одной же мысли, чтобы впутать в это дело Профа у меня волосы вставали дыбом. Нет, конечно, Семён Викторович со всей душой. Всё эдак подробненько мне объяснит и разложит по полочкам. Одна беда, полочки эти - у него в голове. И я, как всегда, ни хрена не пойму и, где-то на пятом слове, начну засыпать. Нет, не уточняющими вопросами, а в буквальном смысле клевать носом. Так что, остаётся с гордым видом изображать из Римлянина, с его "Умному - достаточно"! Да и, будь всё по-другому, вряд ли мы смогли перемещать ребят по измерениям. Не говоря уже об обладании "кузнечиками" и космическими катерами. Накрылась бы наша транспортная компания медным тазиком.

"Выпрыгнув" из коридора где-то на высоте трёхсот метров я долетел до края леса, возле которого проходила дорога, и "убрал" модуль, заменив его велосипедом. И покатил в Париж. Слава богу, с французским у меня более менее, да и места, как-никак знакомые.

Весело крутя педали, я что-то насвистывал и глазел по сторонам. В общем-то, местность как местность. Обычный сельский пейзаж. Возделанные поля, виноградники. Тут и там иной раз мелькают люди и трактора. Но, вскоре пасторальная идиллия кончилась, и я въехал в город. Сначала мелькнула мысль поселиться в том же дешёвом клоповнике, что и в первый раз. Но, вспомнив убогость обстановки невольно поёжился и направился на постдвор "Гордость Нации", носивший в моём мире название "Националь". Подрулив ко входу, отделанному коричневатыми полированными плитами я, сопровождаемый удивлённым взглядом швейцара, оставил велик на ступенях и вошёл внутрь. Клерк был другой, но выражение его лица оказалось точь в точь, как у того, что встретился мне в прошлый раз.

– Что угодно господину?

– Отдельный номер. Люкс, пожалуйста.

– Надолго к нам? - Не скрывая усмешки, поинтересовался он, одновременно делая призывный жест рукой.

На плечи мне легли чьи-то ладони, и я недоумённо оглянулся. Да что ж это такое, в конце концов? Опять морды секьюрити. И такая пренебрежительная скука на них написана… Ну чем, скажите на милость, я им не угодил? Вошёл тихо-мирно. Вежливо попросил номер. Не, одни уроды в этом местном "Национале" собрались. Я вам покажу, бля, "Гордость нации".

Видимо, моя субтильная фигура не внушала охранникам опасенья, так как руки их, не оказывая ощутимого давления, лишь слегка касались моих плеч. Но не они причина моих несчастий. Я слегка подался вперёд, высвобождаясь и, улёгшись грудью на стойку, достал таки чёртова портье по носу. Тот жалобно и как-то по-бабьи ойкнул, а белоснежная сорочка окрасилась красными пятнами. Урод, холуй, коридорный хренов!

Не знаю, то ли такие эксцессы редкость в этом прибежище снобов, и секьюрити разленились. А, может, это я стал резким, как понос. Но, пнув одного в коленный сустав - не сильно, чтобы не поломать - а второго ткнув пальцами в горло, я вырвался и, изо всех сил стараясь сохранять достоинство, вышел на улицу. Как и в прошлое посещение, обернулся и таки ударил ребром ладони по сгибу локтя. Надеюсь, ребята оценили. И, расхохотался, поймав отражение в стеклянной двери. Одновременно поняв причину всех напастей.

На мне надеты старые застиранные джинсы. Синяя ковбойская рубашка в крупную клетку не заправлена. А бейсболка, так и вообще напялена задом на перёд. Велик ещё этот. Наверное, в их практике такое впервые. Чтобы к пяти, или столько он там у них, звёздочному отелю, подъезжали на велосипеде. А-а, нехай спасибо скажут, что не попросил припарковать. Не удивительно, что холуй принял меня за клошара. Может, не так уж он и виноват. Ведь, как и у нас, здесь встречают по одёжке. Однако извиняться я не собирался и, подобрав транспортное средство, направился в клоповник, давший мне приют в первый приезд сюда.

Назывался он "Для господ коммерсантов" и поселили меня безо всяких вопросов. Душ, правда, в коридоре. Да и удобства тоже. Но разве ж это главное? Главное что, заплатив сколько положено, я стал обладателем отдельного номера и никто не дал мне почувствовать себя недочеловеком. Утомлённый всеми этими хлопотами я захотел есть и, решив не рисковать, направился прямиком в "Медвежий Угол". Конечно, можно слегка приодеться и пойти, к примеру, в ресторацию, где Ленка нанимала меня во второй раз. Но, как видно, всем мом посещениям мест классом повыше суждено оборачиваться неприятностями. Хотя, в милой сердцу забегаловке, где подают валящие с ног коктейли, драки происходят постоянно. И ничего. Там это в порядке вещей. А, придя в чуть более приличное заведение, я прямо физически начинаю испытывать дискомфорт. Так сказать, "не в своей тарелке". Вот и сегодня… Не, урод, он и в Париже урод. Маловато я ему вломил.

На ум пришёл фильм с Джеймсом Белуши. Тоже похожая ситуация. Сперва бомжа выгоняют. Потом он, значит, нарядившись, приходит в ресторан снова. Весь из себя такой приличный. Метрдотель улыбается: "Чего изволите"? Белуши тоже усмехается и даёт метрдотелю в морду. Да, пожалуй, ради этого стоит сменить гардеробчик. Может, если станет совсем уж скучно, как нибудь вернусь к этому вопросу…

В дневное время в кабачке тихо и пустынно. Бармен, как ни странно узнал меня и приветливо заулыбался.

– Привет.

– Привет, привет.

– Что будешь?

– Да, как всегда.

Он на секунду задумался и поставил передо мной кружку пива и тарелку с горячими бутербродами.

Я отхлебнул добрый глоток и впился зубами в хлеб, на котором лежал внушительный ломоть мяса.

– Давненько тебя не видно…

– Угу.

Сделав ещё один глоток, я предложил:

– Налей и себе. За мой счёт.

Окинув взглядом зал, в котором кроме нас сидело два человека, он наполнил кружку и поднял её в салюте. Я жевал, а он медленно тянул пиво, гладя на меня поверх бокала.

– Где пропадал-то?

– Да так. Долго рассказывать.

Мне было не удобно спрашивать, но я поинтересовался:

– А… ты, случайно, Анну не встречал?

– Случайно, встречал.

– И, как она?

– Надеюсь, вполне счастлива.

– И… давно?

– Сегодня утром. - Ответил он и, видя мой удивлённый взгляд, добавил: - Она моя жена.

Я стушевался.

– Извини.

– Да нет, ничего. Если бы ты не пропал тогда, вряд ли бы она согласилась выйти за меня.

– Как она, в порядке?

– Ты про "сейчас", или про "тогда"?

– Про сейчас. И… про тогда.

Он ещё отхлебнул пива и посмотрел на меня в упор.

– Зачем ты пришёл?

И, в самом деле, зачем? Вот уж, действительно прав был тот, кто сказал, что ни в коем случае нельзя возвращаться туда, где было хорошо. Вряд ли он поймёт про мою ностальгию по бесшабашным временам. Я неуверенно пожал плечами и выгреб из кармана жменю червонцев.

– Сколько с меня?

– Угощаю. - Бросил он. И, гладя мне прямо в глаза, попросил. - Юра, не приходи сюда больше.

– Конечно.

Я кивнул и, оставив недопитым пиво и недоеденным бутерброд, вышел на улицу.

Анна вышла замуж. Вообще-то глупо было бы ожидать что женщина, подобная ей, станет в течении двух с половиной лет лить слёзы, и хранить верность случайному любовнику. Да и не Анны мне было жаль, а именно тех времён, когда я был на два с половиной года моложе. Что ж, совет да любовь. И, надеюсь, детки. Здоровые и жизнерадостные карапузы, такие, как Анька с Ванькой.