– А дома чего делать? Я посижу для порядка.

Когда Володя ушел, Андрей вздохнул, ведь дело было вовсе не в том, что дома ему скучно – там можно спокойно лечь на диван и смотреть телевизор, прыгая с одного канала на другой, а вот здесь как раз заняться нечем, если, конечно, не считать того, что он обещал зайти к Екатерине Алексеевне.

Собственно, в процедуре отказа он не видел ничего особенного – работодатель имеет право выбирать лучшее. Они ж не брали ее не по каким-то личностным мотивам, а по профессиональным – то есть, совершенно объективно. Но все равно что-то Андрею в этой ситуации не нравилось, только он никак не мог сообразить, что именно – над ним, словно висела какая-то непонятная вина. Вот, только откуда она взялась, ведь, вроде, все выглядело абсолютно логично…

Он долго сидел, закрыв глаза, пытаясь припомнить подробности их разговора. …Разговор, как разговор; в принципе, я ж не брал на себя никаких конкретных обязательств… а тогда в чем дело? Если б, например, она понравилась мне как женщина, другое дело. Но она же… никакая… существо в юбке. Тогда что, черт возьми?! Почему других я могу вообще не замечать, а эту… Андрей открыл глаза, разглядывая жирное пятно на обоях. …Почему я не могу тупо подняться к ней и сказать: – Мадам, вы нам не подходите; закрыть дверь и забыть навсегда? Что это – жалость? Забота? Какая, к черту, забота?.. О ком? О человеке, которого первый раз видишь? Их столько стоит на улице с протянутой рукой, и почему-то никогда не возникает желание кинуть им монетку!..

Нет, можно, конечно, пустить все на самотек; никуда не ходить, ничего не объяснять – авось, сама поймет… как сейчас говорят, типа, не прошла кастинг, но это не выход. Как я не люблю это ощущение незавершенности, двойственности… приказы должны выполняться точно! В этом заключается поступательное движение в развитии цивилизации – в противном случае, в мире наступит хаос и неразбериха… а чем дольше взвешиваешь «за» и «против», тем сложнее выполнить приказ!.. Эту истину Андрей усвоил еще в училище, и потому всегда старался направлять мыслительные усилия на нечто абстрактное, а не на то, что непременно должен исполнить. Только сейчас почему-то не получалось.

Не одеваясь, он вышел из офиса, поднялся на четвертый этаж и вдруг почувствовал, что все его терзания непонятным образом исчезли. Как страх, который не дает уснуть в ночь перед атакой, а потом пропадает сам собой, едва увидишь лица солдат и туманную высоту – ею надо, либо овладеть, либо умереть.

…Все-таки Устав – великая книга, а воинская дисциплина – высшая степень человеческих отношений!.. Расплывшиеся по палитре сознания краски, сконцентрировались, обретя два таких правильных, привычно понятных цвета – черный и белый, а вся философская галиматья сразу провалилась в бесцветную, бездонную пропасть между ними.

Пока Андрей держал кнопку звонка, успела промелькнуть еще пара мыслей: …вот, если никого не оказалось дома, я б оставил записку с временем визита и закрыл вопрос… да в чем вопрос-то? Никакого вопроса нет. Просто кто-то может прыгать с парашютом, а кто-то не может, и больше ничего…

Дверь неуверенно открылась. В полумраке коридора лица девушки Андрей не мог разглядеть, но в ее фигуре угадывалась такая неуверенность и покорность, что он не смог выпалить с порога заранее подготовленную фразу и сразу уйти. Он почувствовал, что должен увидеть ее широко распахнутые глаза с огромными зрачками, смотревшие как-то неправильно, словно не видя собеседника; их взгляд не проникал сквозь него, а, вроде, обтекал, собираясь в точке, именуемой «бесконечность».

– Можно войти? – спросил Андрей. …Господи, зачем я это делаю?! Что мне до ее проблем? Она нам не подходит и точка! Мало ли таких ходит по городу, и что ж теперь?.. Но Катя уже отступила в сторону, освобождая проход; Андрей сделал шаг и остановился. …Да включи ж свет! Я только посмотрю на тебя!..

– Проходите. Возьмите тапочки.

Андрей наклонился, и в это время щелкнул выключатель, но не мог же он бросить наполовину развязанный шнурок, чтоб подняться и впериться ей в глаза! А Катя в это время пошла вглубь квартиры. Она не ждала гостей, поэтому одежда валялась так, как она бросила ее во время утренней истерики, а на диване лежал скомканный плед, из-под которого она только что вылезла, потревоженная звонком.

Андрей втиснул ноги в облезлые тапочки. Он видел, как Катя сворачивает плед, аккуратно укладывает его в угол дивана.

– Вы спали? Извините, – сказал он, входя в комнату.

– Просто лежала. Зябко как-то, – девушка повернулась, и Андрей решил, что она все прекрасно понимает и можно, вообще, ничего не говорить. Но зачем тогда он пришел и что теперь должен делать?.. Тут же обуться и уйти?.. Глупо.

– Садитесь, – Катя пододвинула стул.

– Спасибо. Знаете… все-таки без компьютера вы вряд ли сможете у нас работать, – Андрей видел, как дрогнули ее губы, но глаза… эти ни на что не реагирующие глаза заглядывали ему за спину печально и внимательно. Что они могли рассматривать на книжной полке? Неужто она заметила там нечто, привлекшее внимание сильнее, чем то, что ей отказывают в работе? А, может, они не видели ничего… то есть, вообще, ничего?..

– Но вы не расстраивайтесь – окончите какие-нибудь курсы, а мы пока временно…

Катя отрицательно покачала головой, и Андрей остановился, не закончив фразу.

– Почему? Сейчас их на каждом углу пруд пруди.

Катя стеснялась признаться, что на курсы у нее нет денег и заканчивая беспредметный разговор, просто сказала:

– Спасибо вам за все.

Андрей ничего не понял, а когда он чего-то не понимал, то начинал чувствовать себя неуютно. Да, собственно, что ему еще здесь делать? Миссию он выполнил – даже сумел предложить какой-никакой вариант. Он поднялся.

– Вы э-э… – имя девушки вдруг вылетело из головы, – все-таки прикиньте; там учиться всего пару месяцев…

– Хорошо, – Катя подумала, что сейчас он уйдет, и жизнь закончится. Да, он не смог дать ей работу, но одно присутствие человека, который пытается тебе помочь, рождало, если не уверенность будущем, то, по крайней мере, уничтожало чувство безысходности и абсолютной ненужности. Она смотрела на расплывающееся лицо Андрея и пыталась его запомнить, чтоб потом, может быть, он являлся в ее снах, успокаивая, участвуя в создании новой радостной жизни. Удержать его она не могла; да, и зачем? Реальный, он уже сделал для нее все, что мог…

– Вы уж извините, что так получилось, – Катя тоже встала.

– Я?! – Андрей искренне удивился, – это вы извините. Надо было указать в объявлении, что знание компьютера обязательно.

– Да, надо было…

Они вышли в коридор. Андрей обулся быстро даже для спешащего человека; Катя к тому времени уже открыла дверь.

– До свидания, – Андрей выскочил на площадку и замедлил шаги, лишь оказавшись перед дверью офиса. …Какие все-таки сложные эти неуставные отношения, – он достал ключ, – то ли дело, приказ, который надо исполнить, и все будет правильно. А здесь, попробуй, разбери, кто прав, кто виноват…

Катя выключила свет и прислонилась спиной к двери. …А, собственно, разве я ждала чего-то другого? Оказывается, ждала. Просто готовила себя к худшему, а сама ждала. Но наступило это «худшее»… С другой стороны, все просто вернулось на круги своя, к состоянию сегодняшнего утра. Или стало еще хуже?.. Наверное, стало, потому что на краткий миг перед ней мелькнула надежда, и все проблемы отвалились, как скорлупа, а душа была близка к состоянию полета… Нет, она не ощущала этого тогда – только сейчас ей стало казаться, что так было. …А на самом деле ничего из ряда вон выходящего не произошло – просто мне в очередной раз отказали… Странным было другое – несмотря ни на что, желание распахнуть окно и шагнуть в никуда почему-то исчезло.

…Почему так? Ведь это мой последний запасной выход!.. Пытаясь понять случившуюся метаморфозу, Катя вернулась в комнату и растворила окно, оторвав ленточки бумаги уже подготовившие его к зиме, и уставилась вниз. Вновь попыталась представить свое тело, распростертое на асфальте, но это зрелище не принесло, ни желаемого облегчения, ни мыслей о выходе из тупика, как было в прошлый раз. Что-то все-таки поменялось, только она не могла понять, что именно. Неужели человек, с которым она познакомилась лишь утром, так быстро изменил ее мировоззрение? Каким образом? Ведь это обычный работодатель, поступивший точно так же, как поступали до него все остальные.