Директор хмурился.

- Странно все это ... - пробормотал он. - И меня предупре­дить следовало ...

- Да зачем было вас беспокоить? - возразил дядя Коля. - А дело было такое, что хуже не вышло бы. И, согласитесь, Алек­сандр оказался нашим счастливым талисманом.

- Гм ... - директор внимательно разглядывал нового сталевара. - Александр, значит?

- Александр, - отозвался тот. - Александр Ковач. А можно­ Пасло. У меня отец был венгром, и меня в детстве называли Пасло.

- Хорошо, Пасло. - Директор слегка улыбнулся. - Я так понимаю, тебе нужна работа. Как ты умеешь работать, мы видели. А почему ты на прежнем месте не остался, если такой хороший работник?

- Развалилось у нас все, - ответил Ковач.

- Где это - «у вас»?

- В Казахстане.

- В Казахстане? - Директор опять нахмурился. - Так ты, выходит, беженец?

- Нет, - ответил Ковач. - Не беженец. В том смысле, что документы у меня в порядке. Я российское гражданство за собой сохранил, российский паспорт выправил, поэтому и уехал без проблем. Законно нахожусь на территории России. И тру­довая книжка у меня есть ...

Директор, слушая его, кивал и понемногу светлел лицом.

- Вот с жильем у него проблемы, - вмешался дядя Коля Мезецкий. - Может, устроите?

- Где же я его устрою? - недовольно отозвался директор. - Сам знаешь, с заводским жильем у нас ...

- Да хоть в инженерном доме, - предложил дядя Коля.

«Инженерным домом» назывался старинный, середины девятнадцатого века, двухэтажный дом на четыре квартиры. По преданию, его построили специально для иностранных инженеров, то ли английских, то ли французских, которых при­гласили тогдашние владельцы, чтобы настроить производство на новый лад, передовой для тех времен. Кажется, именно эти специалисты и добились первой качественной бессемеровской стали, которая до них никак несколько лет не шла, хотя и все оборудование было закуплено, и с новыми технологиями ра­зобрались. Но главное, по тем временам дом считался очень хорошим, со всеми удобствами, а в наши дни находился уже в аварийном состоянии, и потому никто в нем не жил. Там и крыша разваливалась, и полы под ногами проседали, и трубы текли, и в печах сыпался кирпич, засорял дымоходы (дом так и оставался на печном отоплении, с девятнадцатого века, хотя газ в него провели лет сорок назад). В общем, дошло до того, что, как ни плохо было у комбината с жильем, а пришлось из этого дома выселять все восемь семей, которые тогда в нем жили (по две семьи на одну бывшую «инженерную» квартиру), и подбирать им другое жилье в домах, принадлежавших комбинату («на балансе комбината», как говорят взрослые). И хотя отдельных квартир не получилось и пришлось жить в коммуналках, но люди были счастливы, что крыша не течет, зимой всегда тепло и плесень на стенах не появляется. А «инженерный дом» запер­ ли и «поставили на капремонт» - короче, собирались привести его в нормальный вид, когда будут средства. А это означало, что дом просто забросили, потому что где взять деньги, когда даже на зарплату их не хватает? Там уже и стекла были повыбиты, ­ мы туда лазили иногда поиграть и посмотреть, не найдется ли чего интересного, особенно летом.

Впрочем, было несколько событий, после которых мы этот дом начали избегать. Во-первых, Пашка Свистунов однажды там чуть ногу не сломал, когда под ним провалились гнилые ступеньки лестницы на второй этаж. Хорошо, он за перила успел уцепиться, и мы его вытащили, подстраховали. А если бы он сорвался - вообще неизвестно, чем дело кончилось бы. Но это еще ничего, к таким приключениям нам было не при­ выкать. Вон, Сашка Мальцев руку себе покалечил, палец ему оторвало, когда он в лесу самопал испытывал. И все равно это не отвадило его от самопалов, и никого из нас не отвадило. Так и с заброшенным домом - чем он был опасней, тем казался нам интересней.

А вот то, что в этом доме водились привидения, нас испугало. Я сам видел нечто похожее: два горящих глаза, мохнатая шапка, черная борода ... Конечно, можно допустить, что я встретил обычную кошку, хотя как у кошки могут быть глаза на таком большом расстоянии друг от друга? Кто-то предположил, что это была не кошка, а сова ... Ну не знаю. Только я точно видел, как это нечто мелькнуло и исчезло. И ведь не я один видел подобное. Кто-то даже разглядел однажды мужика с разлохмаченной бородой, в старинном кафтане и с саблей, а глаза у него горели как уголья. Может, конечно, приврали, но не думаю, что уж так сильно. А если еще учесть, что дом построили как раз на том месте, где казнили пугачевцев - ну тот отряд, который пожаловал на наш завод с приказом лить пушки для пугачевского войска - то совсем призадумаешься.

И жильцы этого выселенного дома тоже рассказывали, что иногда у них происходило что-то странное. А один мужик даже поведал нам, что как-то поздно ночью он пошел на кухню водички глотнуть, а поперек всей кухни, в лунном свете, льющемся через окно, лежит тень виселицы с качающимся на ней человеком! Он сначала испугался, потом рванул к окну и успел разглядеть высоченную виселицу, торчащую прямо перед окном, и на ней чернобородого мужика, который слегка раскачивался от ветра. Виселица сразу исчезла, и тень от нее тоже пропала.

Правда, жена этого мужика намекала, что ему все это почудилось с пьяных глаз и что тень была от ветки клена, который рос перед окном кухни - но тут опять-таки, понимай, как хочешь! Уж больно истово клялся этот мужик, что к тому време­ни он протрезвел и оставалась только сухость в горле.

Я к тому все это рассказываю, чтобы вы хорошо себе представляли, про какой дом говорил дядя Коля Мезецкий.

Директор поперхнулся.

- Да как же он в этом доме будет жить? Ты соображаешь, что говоришь?

- Соображаю, - сказал дядя Коля. - Я ему про этот дом все рассказал, он согласен. Может и сам подтвердить. Да очистим мы ему одну квартиру на первом этаже, стекла вста­вим, печь малость переложим. Мишка Сухов согласен одну печь бесплатно отремонтировать, вы же знаете, как он печи кладет. Скинемся по нескольку досок с каждого двора - вот и материал на ремонт полов. А трубы и у меня есть, правда, старые, малость ржавые сверху и тонковатые, но утечек не дадут. Я думал их на огород провести, для полива, но обойдусь. Мы в один день управимся. И к тому же Ласло готов каждый день работать в две смены, ему дома и бывать-то особо не придется.

- А к холоду я привычный, - подал голос Ковач. - Если есть хороший спальный мешок, могу и печку не затапливать.

- Ну-у, не знаю ... - Директор задумчиво покачивал головой. - Такого хорошего работника и в такой хлев селить ... Впрочем, с жильем у нас и впрямь напряженка и, если он действительно согласен ...

- Согласен, - сказал Ковач.

- Главное - сделать ему штамп о прописке, - сказал дядя Коля. - А с остальным мы разберемся.

Директор опять задумался.

- Ладно, сделаем, - решил он наконец. - Хоть сегодня заселяйтесь.

- Так мы прямо сегодня и начнем.

-В темноте?

- А что? Темнота - не помеха. Главное, распорядитесь, чтобы дом опять подключили к электричеству, хотя бы одну квартиру. А мы уж постараемся за сутки управиться, чтобы к Крещению все было готово ...

- Ладно, - повторил директор и поглядел на Ковача. - Но если тебе там будет плохо, сразу обращайся ко мне. Чтобы по­ том не говорили, будто мы обижаем хороших работников.

- Обращусь, - сказал Ковач. И безо всякого перехода спросил: - Так, значит, я сейчас еще одну смену отстою?

- А потянешь? - усомнился директор.

- Потяну, - коротко ответил новый сталевар и добавил: - Я же должен отработать и за тех, кто будет мне дом чинить.

Директор прищурился.

- Ты ври, да не завирайся. И не заносись выше небес. Ты уже две смены отстоял, на третью идешь. И хочешь сказать, что сумеешь заменить пять человек?

- Сумею, - очень спокойно, без эмоций, сказал Ковач.

- А потом тебя на «скорой помощи» из-за перегрузок организма, да? И мне - по шапке за несоблюдение правил техники безопасности и медицинских норм?