В те дни Гребль свел меня с одним из своих сотрудников — инженером Фридрихом Швендом. Тот являлся крупным немецким коммерсантом, проживавшим в Италии и обладавшим обширными экономическими связями, в результате чего мог оказывать Греблю значительные услуги. Он был немного выше среднего роста и вел себя сдержанно, однако когда начинал говорить, чувствовалось, что это — личность. При этом он не употреблял красивых слов и выражений, а обходился, явно сознательно, сухим коммерческим языком, подчеркивая свои здравые рассуждения скупыми жестами. Когда же Швенд хотел убедить своего партнера по разговору в чем-то, казавшемся ему очень важным, чувствуя противодействие, то он изменял свое поведение, становясь чрезвычайно очаровательным, как это присуще «хорошо обученному австрийцу», каковым он себя считал. Короче говоря, от него исходило нечто импонирующее и обаятельное. Поэтому, когда я его позднее представил Шелленбергу и Кальтенбруннеру, то по их реакции смог судить, что он произвел впечатление о себе, как о личности, не только на меня одного. Но как бы симпатичным ни представлялся мне Швенд — я ведь был все же сотрудником секретной службы — и несмотря на дружеское к нему расположение Гребля, которое являлось своеобразной гарантией его надежности, я навел о нем тщательные справки.
Швенду тогда не было еще сорока лет. Уроженец Швабии, он получил очень хорошее образование, пройдя обучение в целом ряде высших учебных заведений. Будучи еще совсем молодым человеком, стал работать коммерсантом за границей, объехав всю Европу, Северную и Южную Америку, а также Азию. Швенд оказался примером ставшего к тому времени редкостью типа коммерсанта-новатора, шедшего смело на риск, но твердо придерживавшегося неписаного профессионального кодекса чести.
Когда в Советском Союзе, возглавляемом Лениным, в связи с разрухой была введена «новая экономическая политика» (НЭП), Швенд направился в Россию, чтобы, с одной стороны, вести там свои торговые дела, а с другой — предложить свои услуги и опыт в вопросах формирования правильно функционирующей экономической системы. Во время своего нахождения в Советском Союзе Швенд дважды выезжал на длительное время в Китай. Пребывание в России сделало его ярым антикоммунистом. В коллективистской системе для такого человека, как он, места не было; для его деятельности была нужна свободная рыночная экономика. И он уехал из страны задолго до того, как Кремль ликвидировал НЭП.
Чем он занимался в последующие несколько лет, установить мне не удалось. Вопрос этот прояснился только в конце 1945 года, когда американцы конфисковали его корреспонденцию, находившуюся на чердаке его виллы в Верхней Баварии. Наиболее интересные материалы он впоследствии так назад и не получил, а они касались его пребывания в Восточной Азии. Тем не менее кое-что из биографии Швенда за тот период времени мне удалось установить. Швенд находился тогда на службе в рейхсвере[50], по заданию которого выполнял неофициальные поручения в Китае.
В Харбине он встретился с белогвардейским генералом Семеновым, у которого длительное время пребывал в качестве советника и уполномоченного по экономическим вопросам. Части белогвардейской армии в этом районе были вооружены и оснащены достаточно хорошо, благодаря стараниям Швенда, который закупал по всей Европе оружие для Семенова и переправлял его кораблями. Вместе с тем Швенд старался давать Семенову советы и в военной области. Мне посчастливилось прочитать меморандум Швенда Семенову, в котором речь шла об основах современных партизанских действий. Именно так, как это было изложено у Швенда. Советы действовали в ходе Второй мировой войны на линиях коммуникаций, против резервных подразделений и оккупационных войск немецких вооруженных сил. Таким образом, Швенд уже тогда правильно понимал значение партизанской войны, методы ведения которой на практике лишь совершенствовались.
Одно из приложений к этому меморандуму привлекло внимание командования вермахта. Не представляя себе возможных последствий, я отослал его начальнику управления по борьбе с партизанами, а затем старался всеми силами не допустить, чтобы Швенд был туда призван. Гиммлер даже дал свое согласие, но, к счастью, Швенд находился в «зарубежной поездке», и я принял все меры к тому, чтобы он еще в течение длительного времени оставался вне сферы досягаемости вермахта.
Однако я несколько упредил события, теперь же продолжу свой рассказ. Возвратившись из Восточной Азии, Швенд провал несколько лет в Германии. Было уже начало тридцатых годов. События, связанные с приходом к власти национал-социалистов, он рассматривал с интересом, но дистанцированно. А это позволило ему раньше других отметить определенные ошибки в экономической политике рейха. Будучи немецким патриотом, он хотел предложить свои знания и опыт новому правительству, не стремясь получить какую-либо должность в одном из учреждений. Поэтому он направил докладные записки некоторым крупнейшим руководителям, в которых предупреждал об опасности слишком большого увлечения политикой автаркии. Аргументация Швенда произвела, в частности, большое впечатление на Геринга[51], который пригласил его к себе и выслушал с вниманием. Что же касается Гитлера, то на него советы «космополита», много поездившего по миру человека, не только не произвели должного впечатления, но даже вызвали глухую ненависть: сам-то он, за исключением пребывания солдатом во Франции во время войны, нигде не был, что ставил себе чуть ли не в заслугу. Видимо, этим и объясняется появившийся у гестапо интерес к Швенду, в доме которого был даже произведен обыск. На счастье, скорее всего инстинктивно, Швенд припрятал свою обширную корреспонденцию в другом месте, в противном случае его карьера могла бы преждевременно оборваться почти наверняка уже в то время. После этого он покинул ставшую для него негостеприимной родину и выехал в Нью-Йорк.
Свой отъезд он обосновал интересами дела, поэтому не был классифицирован как эмигрант, так как еще до этого в течение ряда лет осуществлял функции управляющего имуществом совладелицы крупнейшей в Америке фирмы по торговле зерном «Бунге и Борн» — фрау Бунге. Обе эти семьи были выходцами из Германии, а до переезда в Америку трудились в Аргентине, где оказали большое влияние на ориентацию тамошнего сельского хозяйства на расширенное производство и экспорт зерна. Состояние фирмы по тем временам оценивалось в несколько сотен миллионов долларов. Естественно, положение управляющего вполне устраивало даже такого человека, как Швенд.
Еще до начала войны Швенд, однако, возвратился в Европу, но жить стал не в Германии, а Италии — не будучи уверен, что гестапо простит ему отъезд в Америку без соблюдения необходимых формальностей. Но он недооценил, что у гестапо были длинные руки. Несмотря на всю его осторожность, Швенд был в 1941 году арестован и доставлен в Германию. Наряду с другими ему было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Соединенных Штатов. И хотя это явно надуманное обвинение было бездоказательным, в те времена было вполне достаточно «обоснованного подозрения», чтобы оказаться в одном из концентрационных лагерей без указания срока пребывания там. На помощь ему пришел Гребль, познакомившийся с ним в Италии и высоко ценивший его как человека и специалиста. Была достигнута своеобразная договоренность, широко практиковавшаяся различными секретными службами: Швенд был освобожден на том условии, что использует свои международные связи и богатый опыт финансиста для успешного осуществления «операции Бернхард». Шел уже 1942 год. Швенд, выдерживая условия соглашения, пытался оправдать «оказанное ему доверие», сделав в десятках докладных записок деловые предлржения по организации сбыта фальшивых банкнот.
Шелленберг же, к которому стекались все эти докладные записки, не решился воспользоваться на практике даваемыми советами, опасаясь проколов, которых очень боялся. Поэтому он просто складывал их в своем сейфе. Шелленберг намеревался поручить сбыт фальшивых фунтов стерлингов «особо доверенным лицам» — но таковые были явно неспособны к выполнению подобных заданий, как в свое время офицеры венгерского генерального штаба при сбыте фальшивых франков.
50
Рейхсвер — вооруженные силы Веймарской республики, созданные в 1919 г. по Версальскому договору. Личный состав его вербовался по найму со сроками службы для офицеров 25 лет и для унтер-офицеров и рядовых — 12 лет. Общая численность — 100 тыс. человек. Состоял из сухопутных войск (7 пехотных и 3 кавалерийских дивизий) и военно-морского флота (6 линкоров, 7 легких крейсеров, 12 эсминцев и 12 миноносцев). Военно-воздушных сил не было. Скрытный резерв насчитывал до 4 млн человек (отряды самообороны — «хаймвер», солдатские землячества и союзы — «Стальной шлем», «Викинги», «Шарнхорст», «Молодая Германия» и др.). После прихода к власти нацистов и выхода Германии из Лиги Наций в 1933 г. численность вооруженных сил была увеличена до 300 тыс. человек. В 1935 г. Германия аннулировала военные статьи Версальского договора и ввела всеобщую воинскую повинность, что положило начало созданию вермахта.
51
Геринг Герман (1893–1946) — наци номер два. Родился в Розенхайме (Бавария). Участник Первой мировой войны — капитан, командир авиаэскадрильи. В НСДАП с 1922 г., один из создателей и руководителей штурмовых отрядов. Принимал участие в «пивном путче» в 1923 г. Будучи раненным, бежал в Австрию, откуда возвратился в 1927 г. по амнистии. В 1928 г. — депутат рейхстага, а в 1933 г. его председатель. В том же году становится министром внутренних дел Пруссии и рейхсминистром авиации. Создатель гестапо и первого концлагеря под Ораниенбургом. Активный участник «ночи длинных ножей», организатор устранения Бломберга и Фрича. В 1940 г. — рейхсмаршал. Самый награжденный сановник Третьего рейха. В конце войны пытался вести переговоры с американцами о сепаратном мире. Приговорен Нюрнбергским трибуналом к повешению, но отравился, избежав казни.