Недавно, как рассказал Гиммлер, он беседовал с одним из своих сотрудников, так вот тот обратил его внимание на опасность, заключающуюся в том, что до сих пор еще мало изучено международное масонство. А ведь масонство совместно с мировым еврейством явились организаторами войны на уничтожение рейха. Масоны, по его мнению, вторглись во все области жизни. Даже среди коллекционеров почтовых марок создан союз, в руках которого находятся филателистические организации всего мира. Значение этого факта недооценивать нельзя, так как, по данным одного специалиста в этой области, перед началом войны в мире было официально зарегистрировано более десяти миллионов филателистов. Число же их, не оформленных в союзах и объединениях, во много раз превосходит эту цифру. Эти сведения, хотя они могут показаться кое-кому смешными, Гиммлер воспринимает серьезно. Эти «десять миллионов» филателистов тесно связаны друг с другом, так что могут легко управляться всего горсткой людей. На этом он и строит свой «грандиозный» план.

Теперь следовало начинать печатать наряду с фальшивыми банкнотами еще и фальшивые английские почтовые марки, но не с целью нарушения деятельности английского почтового ведомства, а для ведения пропаганды. Поэтому марки и не должны были соответствовать оригиналам. Это соответствие должно было быть чисто внешним, определенные же детали изменяться таким образом, чтобы нести пропагандистский заряд. Так, например, корона короля Георга VI украшалась сионистской звездой, на других марках появлялись серп и молот.

Кальтенбруннер сам был заядлым филателистом и, видимо, как раз поэтому не слишком одобрял идею Гиммлера. Тем не менее, как это было принято в Третьем рейхе, он проявил чинопочитание с выражением определенной степени восхищения: план-то ведь предлагался его непосредственным начальником. Несмотря на внутреннюю неприязнь, он взялся за выполнение плана своего шефа, поручив это дело нашему же VI управлению.

Изготовление почтовых марок не вызвало каких-либо затруднений — приобретенный в ходе «операции Бернхард» опыт и технические приемы были просто перенесены на печатание почтовых английских марок. Процессу мешали только все новые и новые выдумки Гиммлера. Он довольно часто посещал производственные цеха, давая каждый раз новые указания. На одной из марок он предложил изобразить вместо головы короля голову Сталина. На ряде марок изображалась траурная окантовка с надписью «Ликвидация империи». На других марках печатались названия английских колоний, захваченных японцами, например, Сингапур и Гонконг. Специальная марка была посвящена Тегеранской конференции. Сверху, между двумя сионистскими звездами, была сделана надпись: «СССР — Британия». Внизу было отпечатано: «Тегеран — 28.11.1943». Рисунок венчала корона, смонтированная из серпа и молота. Сионистскую звезду Гиммлер, видимо, любил в особенности, прибегая к ней снова и снова. На марке, посвященной серебряному юбилею короля Георга, вместо его профиля был изображен профиль Сталина с чисто еврейскими чертами. Вместо указания стоимости марки — «один пенс» — было написано: «Эта война является еврейской войной». В небольшом количестве были отпечатаны так называемые блоковые марки размерами 185х 275 мм. Синим цветом был изображен штемпель с надписью: «В память о первом дне вторжения». Текст был повторен и по-русски.

Марки эти были запущены в обращение со специальными штемпелями, типа:

Штампы эти были не только фальшивыми, но и выдуманными. Летом 1944 года Кальтенбруннер передал мне «Гиммлеровские марки», каждую в одном экземпляре, с указанием передать Швенду. Марки должны были послужить выражением признательности рейхсфюрера за проделанную им работу и в то же время указанием Гимлера включить их в свой оборот. Для этого разрешалось использовать агентурную сеть, задействованную в «операции Бернхард». Марки эти должны были быть запущены в обращение в больших количествах. Гиммлеру представлялось, что Швенду удастся выйти на крупнейшие международные филателистические организации и через них организовать проникновение плодов его филателистической фантазии на мировую арену. Он даже ожидал, что доходы от этой акции превзойдут доходы от сбыта фальшивых фунтов стерлингов. Денежные поступления надо будет перечислять на счет личного штаба рейхсфюрера СС. На эти средства Гиммлер планировал финансирование «новых крупных проектов СС».

С почтовыми марками, если не считать наклеивания их на конверты, я до тех пор дела не имел. Сначала сионистских звезд и советской атрибутики я на них не заметил, пока Кальтенбруннер не обратил на них мое внимание. Я отнесся к этому весьма скептически, но поскольку ничего в марках не понимал, то попросил Швенда приехать ко мне в Будапешт, чтобы изложить ему суть вопроса. Реакция его была спонтанной:

— На такую дурацкую игру своих людей я не дам, Да и сам заниматься бредовым делом не стану.

Затем он высказал еще ряд нелицеприятных оценок в адрес высшего шефа СС, которые я даже приводить не стану.

Отказ Швенда надо было облечь в удобоваримую форму, чтобы не навлечь на голову упрямца неприятностей с непредсказуемыми последствиями. Ответом просто «нет» я рисковать не стал, пришлось пойти на дипломатическую хитрость. И в своем донесении я написал, что Швенд со своей малочисленной группой сотрудников не может сразу же приступить к выполнению той громадной задачи, которую перед ним ставит рейхсфюрер. Однако он заверяет руководство, что немедленно начнет создавать специальную организацию для сбыта почтовых марок, и гарантирует, что через шесть месяцев сможет принять для реализации первые пять миллионов их комплектов.

Гиммлер, на удивление, принял это сообщение довольно спокойно, сказав только, что так долго ждать не сможет, ибо к тому времени война может закончиться (не уточнив, каким образом), и приказал начальнику VI управления Шелленбергу вбросить почтовые марки через доверенных лиц за границу. Шелленберг сразу же понял, что соединение гешефта с примитивной пропагандой успеха иметь не будет и вообще эта затея бессмысленна. Доводить свои соображения до Гиммлера он даже и не попытался, но и не предпринял усилий для сбыта марок. Хотя гиммлеровские марки и появились в различных странах, немецкая агентура там была не в состоянии заниматься не свойственным ей делом, никоим образом не связанным с выполнявшимися задачами, да к тому же могущим повлечь за собой провал. По всей видимости, они, так же как и мы, считали, что на этой стадии войны, в конце 1944 года, для детских игр подобного рода времени уже не было.

Срывом своего «идеального» плана Гиммлер был разочарован и чувствовал себя обиженным. Поскольку его намерение продавать марки оказалось нереализуемым, он распорядился использовать их для подарков, но так, чтобы причастность немцев к их изготовлению осталась в тайне. Немецкая секретная служба получила указание выдавать за их изготовителей английских фашистов, использовавших их якобы для своей пропаганды. Гиммлер тем самым намеревался создать за границей мнение, будто бы в Англии, несмотря на арест фашистского лидера Мосли и всей его руководящей группы, все еще существует активное подпольное движение против режима Черчилля, которое имеет обширные международные связи, с помощью которых осуществляет различные пропагандистские акции, в том числе и с фальшивыми почтовыми марками.

Тем не менее за границу попала лишь незначительная часть гиммлеровских почтовых марок, да и никто из сотрудников немецкой секретной службы, находившихся за рубежом, в Берлине их не запрашивал. Из названных выше блоков марок, насколько мне известно, сохранились только единичные экземпляры. Возможно, некоторые филателисты посчитали необходимым включить их в состав своих коллекций. Если же они будут включены еще и в каталоги, то станут раритетами. В таком случае мечта Гиммлера хоть в какой-то мере сбудется: его марки войдут в число ценных.

Советское телеграфное агентство ТАСС 20 ноября 1952 года передало сообщение о процессе против Сланского и его товарищей, на котором бывший генеральный секретарь чехословацкой коммунистической партии будто бы заявил, в частности: