— А что?

— Твоя суть.

Жанна слегка удивилась. Это же слово использовал Люк, рассказывая о картине с девушкой и зеркалом. Нет, она слышала его и раньше, но Люк использовал его, как замену слова 'душа'.

— Что, слышала это слово, да? — теперь уже Жанна представила, как невидимая улыбка растягивается по лицу инквизитора. — Вампир — это не ходячий труп, как пишут в книгах, или показывают в фильмах. Вампир — это тело, лишенное части собственной сути. Человек состоит из разума тела и души. Все это вместе называется суть. Вампир когда-то лишился души, и теперь он выпивает твою. Вернее у него есть маленькая часть души, но чтобы жить, ему нужно еще и еще пополнять ее. Его суть неполная, а сила, которой он пользуется, постоянно иссушает его суть. И поэтому он пьет кровь людей. Это самый простой способ высосать человеческую суть. Вернее, ту часть, которая нужна вампиру для того, чтобы жить.

— Тогда почему он не выпил мою кровь сразу?

— О, это хороший вопрос. Видишь ли, нельзя отобрать у человека его суть полностью и без его на то согласия. Можно выпить человека сразу и забрать небольшую часть, но гораздо эффективней пить его понемногу. Человеческая суть умеет восстанавливаться сама по себе примерно за сутки. Если выпить сначала чуть-чуть, потом немного больше, потом еще больше можно выпить ее всю. В процессе того, как он тебя пьет, ты настолько привязываешься к нему, что становишься его рабыней. Ты влюбляешься в него и готова на все. И вот тогда он пьет тебя досуха. Тогда ему достается вся твоя суть. Но если он недопьет тебя, ты станешь такой же, как он. Если он выпьет тебя, ну, скажем, на девяносто процентов, ты потеряешь способность восстановить суть и станешь вампиром.

— Но он не боится света! — привела последний аргумент Жанна.

— Так никто, кроме высших вампиров, не боится света. Ты что, не поняла? Они простые люди, как ты и я. Только поглощая сути других людей, они становятся почти бессмертными и получают огромную силу. И еще человек, который видит вампира, подсознательно понимает, что тот бессмертный, поэтому они кажутся нам прекрасными. Вернее не все, а только сытые вампиры. Напившись крови, они получают над нами силу. Силу обаяния, силу влюблять в себя. Но только до поры, до времени. В самый последний момент человек понимает, что с ним происходит, но тогда уже поздно.

Жанна не слушала последние предложения инквизитора. Ладони закрыли уши, голова закачалась в непримиримом отрицании — она отказывалась верить глупым басням сумасшедшего старика. Но мысли, сомнения и логика, вампирским ядом загнанная куда-то на границы сознания, все же пробивали путь к рассудку. Она убрала ладони с ушей, оказалось, инквизитор умолк. Неужели, правда? Неужели ее любовник, идеальный человек — вампир? Нет, не бывает вампиров, а вот сумасшедшие — вполне даже встречаются. Но эти потери сознания, две маленькие точки между лопаток, голос сумасшедшего… инквизитора? Нет, инквизиторов тоже не существует. Или?..

Логический ряд упорно не хотел выстраиваться, да и сама логика словно обиделась на разум девушки за то, что тот долго ей не пользовался. Жанне нужна помощь, Жанне нужен совет. Как ни противно, но помощь и совет может сейчас дать только один человек.

— И что мне делать? — спросила Жанна.

— А ты что, мне поверила? — удивился инквизитор.

— Нет!

— Тогда какой смысл тебе меня слушать? Просто когда он завтра придет сюда, я его убью, а ты поверишь мне, потому что ваша связь оборвется.

— А как ты собираешься его убить?

Она даже ничего не увидела. Только что-то серебряное просвистело над ухом, и прядь волос упала на колено. Она обернулась и увидела странный раскладной нож, воткнутый в стену.

— Я могу попасть в муху с расстояния в десять метров, — сказал Решар. — Пока зрение мое не притупилось, я мог попасть с двадцати. А твой дружок покрупнее мухи. Убить вампира просто. Надо нанести ему рану, несовместимую с жизнью, и он умрет.

— Что значит 'несовместимую с жизнью'?

— Отрубить голову. Или пробить сердце. Ну или вырвать внутренности. Короче, если он умрет сразу, то умрет полностью. Но если после удара он выживет, его травмы излечатся. Отрубишь руку — вырастит новая. Отрубишь голову — новая не вырастит. Вырвешь печень — вырастит новая. Вырвешь сердце — новое не вырастит.

— А что это за высший вампир? — губы девушки задавали вопросы, но не те, мысли летали вокруг главного, но не хотели за него уцепиться.

— А ты, девушка, умеешь задавать вопросы, на которые интересно отвечать. Высший вампир — это вампир, который поглощает сути других вампиров.

— А зачем?

— Ради силы. Он пьет те маленькие кусочки сутей вампиров, которые остались у них с самого начала. Из этих маленьких кусочков он превращает свою суть в полную, и способную восстанавливаться. Если он соберет эту головоломку, то превратится в настоящего демона. Получит полное бессмертие и еще способность творить настоящую магию. Демоны живут в аду и не могут перенести сюда свое тело, и поэтому не могут здесь колдовать. Высший вампир, после превращения, получает такую способность. Это страшный противник, который может превращаться в животных и туман, насылать сумасшествие на целые города, подавлять волю и убить его очень сложно. Но чтобы сделать это быстрее, ему надо пить сути полных вампиров. Тогда та маленькая часть, которая ему нужна, тоже станет сильнее и процесс пойдет быстрее.

— Ну а кто ты такой? Инквизитор, это понятно, но кто конкретно?

— То есть, кто такой инквизитор? — двупалая ладонь достала очередную сигарету, спустя пару секунд лицо Решара высветила спичка, а следом и первая затяжка. — Я человек, который добровольно отказался от себя, чтобы бороться с порождениями мрака вроде твоего Люка. Я жертвую своей удачей и своим счастьем в обычной жизни, чтобы получить удачу в борьбе с ними.

— Звучит глупо.

— Согласен. Но это так. Мне не везет ни в чем, кроме подобных дел. И в борьбе с вампирами это еще слабо проявляется. А вот в борьбе с колдунами…

— А еще и колдуны есть?

— Есть и колдуны, и оборотни, и демоны, и духи, и ведьмы, и еще много чего. И мы находим их и убиваем. А колдуны — самые отвратительные из всех этих тварей, самые опасные. Они крадут у людей удачу и управляют ей. Их могущество трудно приуменьшить, и убить их можем только мы.

— Ты сбрендил, дедушка.

— Нет, девушка, я совершенно нормален. Иногда мне хочется сойти с ума, но я не могу этого сделать.

— И поэтому ты пьешь и куришь?

— Да. В моей жизни так мало радостей, что глупо отказываться от таких небольших. А о своем здоровье я не беспокоюсь. Пока ни один инквизитор не умер собственной смертью, и я не стану исключением. Я знаю, что меня убьет или какой-нибудь сумасшедший колдун, или, быть может, даже твой дружок. Я не знаю, кто это будет, но я знаю, что будет так.

Грусть и обида выплеснулась в последних словах инквизитора, да так, что Жанна даже пожалела его.

— И много таких, как ты? — спросила девушка.

— Достаточно.

— И всем так же не везет?

— Всем. Мы не приспособлены для удачи. Мы ее разрушители…

Решар сделал очередной глоток и внезапно отключился. Жанна позвала его несколько раз, но когда не получила ответа, решила, надо бежать. Она аккуратно обшарила его карманы и нашла ключ от двери. Надо бы его еще связать для надежности, но тогда можно и разбудить. Вряд ли, но все же. Взгляд упал на две пустых бутылки и одну полупустую. И как он еще мог говорить после этого? Жанна открыла дверь и вышла в ночь.

Люк слушал звуки, доносящиеся снизу. Рядом прислушивался Маршан. Для обоих это — самая сладкая музыка. Внизу жертвы кричали, стонали от удовольствия и теряли сути. Люк провел очень неспокойный день. Когда надо украсть двадцать людей и привезти в логово, причем тайно, проблем получается больше, чем рассчитываешь. И доказательством этому служит пара полицейских, кричащая на первом этаже.