— Сидеть на месте! Не двигаться! Руки на подлокотники, чтобы я их видел.

— Всегда приятно встретить человека, который смотрел много американских боевиков, — сказал Распутин, и не думая вставать. — Но боюсь, со мной этот фокус бесполезен.

Распутин вел себя на удивление спокойно, и как-то даже расслаблено. Казалось, его ни капли не волнует, что на него направлен ствол.

— Я бы на твоем месте положил пистолет, и мы смогли бы поговорить, как нормальные, цивилизованные люди, — сказал профессор, покручивая пульт в руках.

— Тихо! Сейчас ты медленно протянешь руки вперед, и я надену на них наручники.

— У тебя нет наручников. Ты забыл их в участке.

— Заткнись! — Каткин сообразил, что наручников у него действительно нет. — Тогда сделаем так: ты возьмешь из шкафа мои запасные наручники и наденешь их на себя. Быстро!

— Я не могу этого сделать, потому что в шкафу, рядом с запасными наручниками, лежит и запасной пистолет. Кстати, незарегистрированный пистолет.

— Заткнись!

Мысли лихорадочно проносились в голове у Андрея. Надо его обездвижить, но в шкафу действительно лежит еще один пистолет, конфискованный у подростка на дискотеке.

— Послушай, Андрей, я всего лишь хотел попросить тебя об одном одолжении…

— Я сказал, заткнись, гнида! Ты еще что-то просить собрался?! Ты дядю моего завалил, теперь сядешь лет на двадцать! Будь моя воля, я бы тебя прям сейчас, без суда и следствия положил!

— Видит бог, я пытался.

Андрей так и не понял, что сделал Распутин, но ему показалось, тот вдруг вскочил с невероятной скоростью. Андрей успел нажать на курок, но услышал лишь щелчок осечки. В следующий момент он, во второй раз за день, получил удар по голове.

Андрей приходил в себя не так мучительно, как в прошлый раз. Он открыл глаза и обнаружил, что сидит на кресле в зале собственной квартиры. Попытался пошевелить руками, но понял, они связаны, а вернее скованы, его же наручниками. Распутина нигде не видать.

— Сбежал, скотина! — проговорил Андрей.

— А вот и нет! — послышался из кухни веселый голос профессора.

Распутин вышел из кухни с бутылкой пива и несколькими бутербродами с колбасой на тарелке.

— А все-таки, как ты смог заметить мою машину? — бодро спросил профессор. — Вероятность этого была очень, очень мала. На повелителя ты не похож, а на разрушителя откровенно не тянешь. Ты же попался и на базар в кафе, и сюда вошел, как последний болван, не подумав, что в квартире может быть кто-то еще. А ведь я специально создал самую абсурдную ситуацию. Может, потрясение? Нет. Ведь машину ты увидел раньше. Да, не думал я, что приехав в ваш Мухосранск, решать один ребус, найду себе другой.

— Тебя возьмут, сука, — прорычал Андрей. — Ты за все ответишь!

— Так, давай-ка сразу определимся. Я твоего родственника не убивал. Но я знаю, кто это сделал.

— Ты зубы не заговаривай, сучара. Ты сядешь, и сядешь надолго.

— Так мы ничего не добьемся, Андрей. Если ты не хочешь говорить по-хорошему, мне придется поступать по-плохому.

— Ты петухов на зоне пугать будешь, гнида, а меня не запугаешь. Я таких как ты соплей перебивал!

— Что ж, придется по-плохому.

В комнате вдруг потемнело. Распутин подошел к дальней стене и слегка постучал по ней. Раздался звук, как если бы он стучал не по камню, а по дереву. Мрак сгустился еще больше. Андрей посмотрел на работающий телевизор и увидел, что картинка на нем застыла. На экране замерла Пугачева, до этого исполнявшая "миллион алых роз". Почему-то вид застывшей певицы с открытым ртом, заставил Андрея сжаться от страха.

— Говоришь, таких как я, соплей перебивал? Забавно, а я вот думаю, что с такими, как я, ты еще не встречался. Вот дядя твой встретился, и видишь, что получилось?

Профессор вдруг толкнул стену рукой. Та с треском оторвалась от квартиры, и полетела куда-то вдаль. В черную безжизненную даль. Андрей с ужасом наблюдал, как стена, вращаясь, улетает в темное пространство, больше всего напоминающее космос. Ему пришло в голову, что это стена была смежной с его соседями. "Бедные Петровы, они же только ремонт сделали", — пронеслась в голове глупая мысль. Но все еще только начиналось. По другой стене образовалась большая трещина, оббежала квартиру по периметру и замкнулась в подобие буквы "П". Распутин поднял руку, пальцы легонько толкнули потолок, и тот, унося обломки стен, улетел вверх, да с такой скоростью, что уже через несколько секунд превратился в маленькую точку.

— Кто ты? — вдруг раздался голос Распутина. Он звучал повсюду, заползая в самую суть Андрея. Участкового обуял страх, даже не страх, а холодный липкий ужас. Он почувствовал, разум начинает ускользать от него. Неожиданно захотелось спать.

— Эй, я к тебе обращаюсь! Кто ты такой, чтобы сопротивляться моей воле? Я есть, был и буду! А ты лишь прах и тлен под ногами моими! Узри мощь мою!

Профессор топнул ногой, и пол со всеми вещами полетел вниз, унося и телевизор с замершей Пугачевой. Андрей с ужасом смотрел то на улетающий в пустоту пол, то на висящего в этой же пустоте Распутина.

— Ты будешь служить мне! Ты исполнишь любой мой приказ! Ты станешь моим рабом, или я навечно оставлю тебя здесь. Это Лимб, место, где нет ни времени, ни пространства. Ты не состаришься и не умрешь, а будешь вечно страдать здесь, мучимый голодом и жаждой. Так какой будет твой ответ? Ты будешь служить мне?

У Андрея поехала крыша. Он боялся. Боялся так, как не боялся никогда в жизни. Но, несмотря на это, его не оставляло чувство, что все это сон. Что если он проснется, все встанет на свои места. И тут его замутило. Замутило так же, как тогда в кафе. Перед глазами все поплыло: и что-то кричавший Распутин, и безбрежная пустота, и улетающий пол. Его стошнило. Блевотина зависла в нереальном ракурсе прямо перед глазами. Он почувствовал, как остатки разума улетучиваются, и в последней, отчаянной попытке его сохранить, он громко, насколько позволяли легкие, выкрикнул:

— Пошел на х…!!!

Все прекратилось. " Миллион, миллион, миллион алых роз…", — снова пела Пугачева из телевизора, что отправил в дальний полет Распутин.

— Неужели, привиделось? — пробормотал Андрей.

— Не то чтобы привиделось, — послышался голос профессора — По крайней мере, я видел то же самое. И пол, улетающий в пустоту и стены, и потолок. Обычно, всех больше всего пугает пол. Ну, знаешь, никто не любит, когда земля уходит у него из-под ног. А ты все-таки разрушитель, хоть, как я подозреваю, и не догадываешься об этом.

— Кто я? — пробормотал Андрей, все еще борющийся с приступами тошноты.

— Сложно объяснить. В общем и целом, ты очень рациональный человек. Тебя очень трудно в чем-либо убедить. Если ты решил, что реальность такова, какая она тебе представляется, ничто не сможет сбить тебя со этой точки зрения. Вот так ты и сбежал из Лимба.

— То есть, это все было?

— Конечно, было. Я даже могу привести тебе доказательство. Не очень аппетитное, но все же. Тебя вырвало там, а где сейчас то, что из тебя вышло?

Андрей посмотрел по сторонам, и действительно не увидел продукт жизнедеятельности. В голове возникла картинка — его блевотина, зависшая в воздухе.

— И где же она?

— Там же, где и множество всяких мелких вещей из твоей квартиры, пропажу которых ты обнаружишь позднее. В Лимбе.

— А что это за Лимбе такое.

— Не Лимбе, а Лимб. Это название того места. Это всего лишь кусок реальности, который уже прошел. Как я говорил тебе в своей пламенной, но, как оказалось, не эффективной речи, Лимб — это место без времени и пространства. Это даже не место, но точнее объяснить я тебе пока не смогу.

— А как мы туда попали? — спросил Андрей, ощущая, как мысли начинают собираться в стройный ряд.

— Это я нас туда затащил, надеясь тебя напугать, и вынудить к сотрудничеству, — заявил профессор невозмутимо.

Какое-то время Андрей обрабатывал информацию, а потом заявил: