Человек обязан хорошо питаться, если он действительно чтит Бога. «Ни один из тех, кто не ест, не способен ни к усердному занятию делами праведности, ни к усердному занятию хозяйством, ни к усердному занятию произведения сыновей». Какая выразительная антитеза пролетарскому лозунгу «Кто не работает, тот не ест»!

Грешником, пособником Ангро Майнью считается и тот, кто не заплатил работнику за честный добросовестный труд, и его ждет страшная посмертная участь: «Если кто поистине, о Спитама Заратуштра, мужу праведному на этой земле за работу не воздает по праву и долгу, тот будет низвергнут… в Тьму, в тлен, в худший мир, и всюду на остроконечные прутья!»[58] — так провозгласил не кто-нибудь, а сам Благой Дух Ахура Мазда!

Для нас, привыкших к иным, более патетическим и менее заземленным религиозным текстам, эти заповеди могут звучать даже несколько комично.

Однако признайте: в гуманности Авесты есть своя высокая правда…

Нет пророка в своем отечестве..

После встречи с Ахура Маздой и Бессмертными Святыми Заратустра, постигший все, что только можно было постичь, решил нести священное знание людям. И в первую очередь направил стопы свои в родное селение. Как он был наивен и прекраснодушен! Считал, что для его ближайших соседей истина станет так же очевидна, как для него самого…

Он предстал перед жрецами и старейшинами и воспел «Ахуна Вайрью» так, как научили его Святые, — несколько раз подряд, протяжно, от строки к строке повышая голос, с паузами между стихами. Авестийские молитвы ритмичны и мелодичны, написаны в строго выдержанной метрике, их легко петь…

Затем он провозгласил:

— Речь моя для внимающих. О том, что творит Мазда, будет вещать она, о делах его, которые доступны разумению мыслящего. Речь моя будет славить Ахуру: ее предмет — предмет благоговения для неискаженного духа, предмет высоких святых размышлений, исполнено прелести, добра и блеска то, о чем буду говорить я… Итак, внимай, о человек, с напряжением слуха превосходному смыслу моего слова: оно укажет тебе, что избрать лучше, — каждому укажет оно; выбор касается твоей плоти и тебя. Пока не настало великое время, нас учат те, которые обладают премудростью[59].

«Имеющий уши да слышит», — сказано в Библии. Так и Заратустра, потрясенный бывшим ему Откровением, считал, что не услышать его нельзя. Он призвал своих сородичей и односельчан к праведному выбору, подобному тому, что сделал Благой Бог в противоположность дьяволу:

Не существует многих богов и божков, говорил Заратустра. Все, что существует на свете, — порождение и проявление лишь двух начал — светлого и темного.

— Итак, поучайте о двух властелинах: их действия открыты Маздою человеку, поучайте об них с наслаждением и постоянно: это учение давно уже разит нечестивых. В нем сила тому, кто праведен душою, в нем прославление ему.

Жрецы, старейшины и карапаны были изумлены такими речами. Они противоречили всему привычному укладу жизни и подрывали их власть, державшуюся на почитании языческих идолов, служителями которых они были. А потому, оправившись от первой оторопи, племенные управители кинулись на Заратустру, схватили его и потребовали предать смерти.

Был лишь один человек, могущественный и уважаемый, который проникся словами пророка. Звали его Аурвайтоданг, он был богат и имел собственное войско. Он восстал против готовившейся казни, и ему удалось отстоять жизнь проповедника.

Однако даже дети и внуки этого почтенного человека осудили его, сочтя речи Заратустры кощунственными. И Аурвайтоданг, едва обратившись в новую веру, отступился. И сказал, что будет впредь молиться тем же духам, что и раньше. Это был, с его стороны, тяжкий грех: ведь он отрекался от того, что понял и что в глубине души считал истинным…

Ни единый человек тогда не присоединился к пророку. Жизнь Заратустры, однако, была спасена. И всю ее, без остатка, он положил на проповедь истинной веры в своем племени.

Наверное, и его самого, непонятого, одинокого, посещали сомнения, потому что Авеста описывает нападки на него злых сил. Ангро Майнью послал Друджа, дэва Лжи, погубить Заратустру или по крайней мере заставить его свернуть с пути истинного. Но Ахура Мазда уберег своего пророка, сохранил его помыслы в чистоте.

Тогда на Заратустру, по наущению дэва дэвов Ангро Майнью, напали другие ужасные создания: дух непослушания и анархии, дух безверия, духи голода и жажды, насилия и гибели, лютого зимнего холода, нищенства, скудости и старости.

Чем-то этот эпизод напоминает евангельские искушения Христа в пустыне.

«И возвел Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени.

И сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и кому хочу, даю ее;

Итак, если ты поклонишься мне, то все будет Твое.

Иисус сказал ему в ответ: отойди от меня, сатана; написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи»[61].

Как видим, Иисусу взамен за отречение от Отца нечистый предлагал блага. Например, искушал Его властью земной.

Заратустру, по всей вероятности, пытались попросту запугать, насылая на него всевозможные бедствия: голод, холод, нищету. И это тоже было искушение: искушение страхом и несчастьями, перед которыми человеку также трудно устоять.

А потому велико сходство этого эпизода с ветхозаветной «Книгой Иова», в которой изображен своеобразный поединок Яхве и сатаны за обладание душой человека, слывущего праведником. Дьявол насылает на Иова страшные бедствия, которые должны сломить его волю: гибель имущества, смерть любимых детей, мучительную и отвратительную болезнь — проказу.

Казалось бы, невозможно не возроптать — и Иов почти поддается искушению, ведь он не чувствует за собой никакой вины и считает несчастья несправедливыми. Тем более что и жена подбивает на это: «Похули Бога и умри»[62]…Но в конце концов достойный муж все же вновь утверждается в вере в Господа…

Удивительная перекличка! Создание «Книги Иова» предположительно датируется V–IV венами до н. э. Раньше это или позже авестийского «Видевдата», известного нам лишь по позднейшим спискам, так как оригинал безвозвратно утерян…

Заратустре тоже не раз приходилось взывать к Господу с отчаянными вопросами.

И все же Заратустра не сдавался. Еще целых десять лет бродил он по Арьяна Вэдже с проповедями, осмеиваемый и хулимый всеми. За это время лишь один — единственный! — человек был им обращен в истинную веру: его двоюродный брат Мадйомонгхе, ставший первым последователем пророка.

Заратустре отказывали в пристанище даже во время самых суровых холодов, на него, не стесняясь в средствах, возводили напраслину, стараясь очернить не только самого проповедника, но и его светлое учение.

В одном из селений злоумышленники подло подложили в карман его одеяния человеческие кости. Считалось, что любое прикосновение к телам мертвецов влечет за собой смертоносную скверну, которая может поразить всех вокруг.

В самый разгар проповеди злодеи порвали одежду Зардушта, и подброшенные кости на глазах у всех выпали на землю, тем самым осквернив и ее. Негодяи заявили, что перед ними не вероучитель, а презренный «переносчик трупов», который заслуживает самого сурового наказания.