«О…мой...»

— Пойдём, — прорычал он, отступив в сторону, давая Клео пройти.

В одно мгновение этот взгляд отодвинул в сторону её неуверенность, и она почувствовала себя достаточно сильной и женственной, чтобы добавить чуть больше покачиваний в походку, когда проходила мимо него.

Данте

Данте проглотил ругательства, готовые сорваться с губ, и попытался обуздать своё раздражение. Последнее, в чём он нуждался прямо сейчас, — неуместное сексуальное желание. Он полагал, что оставил позади вчерашний эпизод, но то, как эта дурацкая юбка обтягивала её маленькую дерзкую задницу, очень отвлекало. Особенно теперь, когда он знал, что на его помощнице, вероятно, надеты симпатичные хлопчатобумажные трусики с мультяшными героями, похожие на те, что были на ней прошлой ночью.

Данте стиснул зубы, заставил себя поднять взгляд от изгиба её попки к узкой спине, и постарался сосредоточиться. Добился он немногого — отвлекся на лёгкий и свежий запах её шампуня, доносившийся до него, и на покачивания её шелковистых волос. Он боролся со своим возбуждением всю дорогу до машины, где удушливая жара и влажность сменили его раздражение на дискомфорт совсем другого рода.

— Ух ты, влажность просто сумасшедшая, — сказала его маленькая помощница, когда они сели в роскошный чёрный седан с кондиционером.

Данте уклончиво хмыкнул и вытащил планшет, чтобы проверить записи для встречи.

— В Токио так всегда?

«Какого чёрта она всё ещё болтает?!»

Она редко разговаривала с ним, и Данте это нравилось. Общались они только на рабочие темы.

— Я никогда не была в Японии, поэтому не знала, чего ожидать. В смысле погоды, я имею в виду. Я знала, что сейчас лето и будет жарко, но не ожидала такой влажности. Снаружи как в сауне...

Данте вздохнул и отложил планшет в сторону.

— Хлоя, — сказал он, не повышая голос, чтобы водитель не услышал их. — Прошлая ночь была лишь для снятия стресса, ты же понимаешь это, да? Обычно я не трахаюсь со своими сотрудниками. Слишком хлопотно.

И, честно говоря, ему не нужны были судебные иски со стороны недовольных партнёрш по поводу сексуальных домогательств на рабочем месте, но об этом он ей не сказал. Подавать ей такую идею совсем ни к чему. К тому же, всё это произошло так неожиданно, что он не успел принять никаких юридических мер, чтобы защитить себя. Обычно он был чертовски осторожен в выборе сексуальных партнёрш.

Прочистив горло, он продолжил:

— Мы были напряжены и нам необходимо было снять стресс. Не стоит делать эту ситуацию неловкой.

Она что-то пробормотала себе под нос, и он нахмурился:

— Что?

— Клео. Меня зовут Клео, — сказала она, встретившись с ним взглядом, и её невероятно красивые зелёные глаза сверкнули с вызовом. — Клео, а не Хлоя.

«Дерьмо!»

— Да, конечно. — Он прочистил горло.

Конечно, он знал, что её зовут Клео. И даже помнил, как подумал, что её полное имя — Клеопатра Пандора Найт — звучит абсолютно по-дурацки. Но по какой-то причине, несколько месяцев называя её «мисс Найт», этот факт совершенно вылетел у него из головы. Данте почувствовал, как его щёки покраснели, когда вспомнил, что назвал её Хлоя во время секса прошлой ночью. Какой мудак забывает имя женщины, находясь голым с ней в постели?

— И не беспокойтесь, мне и в голову не придёт ставить вас в неловкое положение. Мне просто интересно было узнать о стране. Я не фантазирую о нашем «и жили они долго и счастливо» или о чём-то ещё. Мысль об этом так же неприятна для меня, как и для вас.

«Неприятна?»

Кем она себя возомнила? Женщины убили бы за возможность любовного романа с ним…

«И какого чёрта я обиделся? Она всего лишь сотрудница. Очень раздражительный и очень временный работник. Ну и что, что мы совершили маленькую ошибку. Что с того? Дерьмо происходит всё время. Не со мной, но всё бывает в первый раз».

— Давай сосредоточимся на работе, — заявил он. — Чем скорее мы разберёмся с задержкой, тем быстрее выберемся отсюда и вернёмся к нашим жизням.

— Аминь.

Клео

Клео гордилась собой. Гордилась тем, как ей удалось удержать свой норов и промолчать. И определённо гордилась тем, что ей удалось сдержаться и не ударить этого глупого мужчину прямо по его красивому, самодовольному лицу.

«Просто делай свою работу, Клео. Продолжай делать работу, и когда подвернётся что-то поинтереснее, то ты сможешь двинуться дальше с высоко поднятой головой».

Это не станет ещё одной её неудачей. Ещё одной упущенной возможностью, следствием того, что она не смогла держать язык за зубами, умерить импульсивную натуру и неуверенность в себе.

Работа на Данте Дамасо проверяла её пределы, и, к счастью, ей редко приходилось работать непосредственно с ним. Перспектива карьерного роста в его компании была огромной. Данте нанял её, как временную помощницу, на замену его беременной секретарши, заверив, что после возвращения Донны они найдут Клео постоянную работу в компании.

Будет ли заниматься именно такой работой до конца своих дней, Клео пока не знала, но раз её истинное призвание ускользнуло в недосягаемую даль, то нужно использовать то, что досталось. Конечно, эта работа не освещала все пустые места в её душе, как танец, не вдохновляла, не заставляла выпрыгивать из постели по утрам даже тогда, когда мышцы протестовали против любого движения, но всё же она была хоть чем-то. И Клео неплохо с ней справлялась. Поэтому ей придётся это сделать.

До работы в компании Данте Дамасо она меняла одну временную должность на другую, но здесь ей предложили безопасность, льготы, другие приятные вещи, к которым стремились взрослые люди. Клео, которая до этого момента чувствовала себя полной неудачницей, ухватилась за представившуюся возможность.

Видит Бог, ей пора перестать полагаться на старшего брата, который помогал каждый раз, когда она терпела неудачи. Люк скоро женится, и хотя его невеста, Блю, была милой, Клео больше не могла останавливаться у них всякий раз, когда лишалась квартиры из-за неуплаты аренды. Правда, Люк не возражал. Он настаивал, что дом, когда-то принадлежащий их бабушке и дедушке, наполовину принадлежит Клео и она имеет на него столько же прав, как и он. Но Люк скоро создаст семью, и Клео знала, что не может постоянно бежать к нему, когда в её жизни появляется препятствие. Она уже чувствовала себя неудачницей, а ночь, проведенная с боссом(ещё одно плохое решение в их длинной череде) только усилило это чувство в несколько раз.

Клео была хороша лишь в одном — танцах. И после долгих лет тяжёлой работы, бесконечных жертв, как в личном, так и в физическом плане, она достигла успеха и доказала, что талантливый танцор. А потом, сразу после её двадцать четвёртого дня рождения, произошел несчастный случай, который лишил её дальнейшей карьеры. Врачи сказали, что она больше никогда не сможет танцевать на профессиональной сцене, и Клео с большим трудом с этим смирилась. Она же чувствовала, что может танцевать! Это было в её сердце и душе! Как они могли сказать, что она не будет делать то, что любит больше всего?! Без танцев в её жизни появилась пустота — она оказалась без руля и ветрил. Сейчас всё, что у неё оставалось, это мозг и острый язык, которые доставляли неприятности в самые неподходящие моменты. Язык нес ответственность за множество неудач на службе, но её ум заставлял её постоянно работать, даже если приходилось часто менять места.

Клео взглянула на Данте, который снова уткнулся в iPad, и едва удержалась, чтобы насмешливо не закатить глаза. Она тайно наблюдала за ним и старалась мыслить объективно. Данте Дамасо был красив до тошноты — золотистая загорелая кожа, волнистые волосы, чёрные как ночь, которые он укладывал на одну сторону. Жаль, что он коротко их стриг. Этой роскошной, густой и шелковистой массы едва хватало, чтобы женщине запустить в неё пальцы. Медово-карие глаза Данте, обрамлённые пышными, длинными ресницами, слегка завитыми на концах, и строгими, прямыми бровями. Нижняя губа, полная и немного изогнутая, и верхняя, тонкая, и всё бы ничего, если бы не циничная усмешка, постоянно кривившая обе его губы всякий раз, когда она, Клео, находилась рядом. И конечно, у него был прямой нос и высокие скулы, довершавшие его идеальную внешность.

Это тошнотворно, нет, правда, кривой нос сделал бы его более доступным, более человечным. Наверное, ужасно быть таким красивым! А сейчас, когда Клео знала, как ее босс выглядит под дорогим, сшитым на заказ тёмно-серым костюмом, стало ещё хуже. В тридцать три года Данте Дамасо находился в расцвете сил. У него был пресс с кубиками, накаченный зад, от которого может запросто отскочить монета, великолепные мускулистые руки, и — её маленькая слабость — убийственные бёдра и икры. И он точно знал, как использовать это тело, чтобы угодить женщине. Неудивительно, что его подруги всегда остаются рядом, даже если он уже с ними расстался — из-за сногсшибательного секса и множественных оргазмов можно стать зависимым. В то же время, Клео сопереживала этим женщинам — ведь одного удивительного секса не достаточно, чтобы начать грезить о мужчине, иначе бы сейчас она была бы в серьёзной опасности. Данте Дамасо олицетворял мужское совершенство, и чертовски обидно, что такая красивая внешность досталась такому мерзкому экземпляру, как он.

Чтобы отвлечься от ситуации с боссом, Клео обратила внимание на город. Она не могла вспомнить, чтобы видела раньше столько пешеходов в одном месте, суетящихся и занятых своей жизнью. Она вытянула шею и не смогла удержаться от смеха, когда увидела парня в костюме панды, переходящего дорогу перед их машиной. Клео схватила телефон и успела сфотографировать его спину. Гигантская голова панды возвышалась над другими, совершенно обычными пешеходами, и никто, похоже, даже не обратил на него внимание.