— Рассказывай, у Билла есть любовница? — тут же потребовала она.

Они направились в дом по аккуратной дорожке, по обочинам которой росли пышные кусты роз.

— Есть, — выдохнул Стив. — И я ее видел…

Лусия была заинтригована. Они уже вошли в дом, где их встретила горничная.

— Тереза, можешь идти отдыхать, — распорядилась Лусия. И когда та вышла, села в кресло.

Стив расположился на мягком диванчике, стоявшем напротив. Он доверительно посмотрел на жену.

— Дорогая, ты никогда бы в жизни не догадалась, кто она! Барбара Адамс!

— Эта акула секса? Не может быть… Где она его подцепила? — Лусия была прекрасно знакома с этой женщиной, поэтому испытала не меньшее потрясение, чем Стив.

— Лусия, какая разница где! Он на ней собирается жениться!

— Бедняга, вот влип! Ты слышал, что сенатор пообещал поместить Барбару в психиатрическую клинику, если она не найдет себе порядочного мужчину и не выйдет за него замуж! И этим мужчиной оказался Билл… Ох, несчастная Кэт…

Лусия задумалась. Она дала слово позвонить подруге и поведать ей обо всем, что узнает. Но то, что она услышала… Как о таком рассказать? Это будет жестокий удар. Но обещание дано. Лусия решительно набрала номер семьи Доусон.

— Что ты ей скажешь? — Стив вопросительно поглядел на жену.

Лусия отрешенно пожала плечами.

Кэтрин схватила трубку после первого же звонка. Как бы ни настраивала она себя на лучшее, тревога прочно сидела в ее сознании. Ее глодала мысль, что что-то нехорошее все-таки должно случиться. И уже в скором времени. Сердце то замирало, то принималось бешено колотиться. Она не находила себе места и даже приняла успокоительное. Но оно лишь усугубило ее состояние. Почему-то после него очень хотелось плакать. Но ее горестные всхлипывания могли привлечь внимание детей, а она не хотела, чтобы они видели ее душевные терзания. И она крепилась изо всех сил. Но чем ближе стрелки часов подходили к полуночи, тем сильнее сосало у нее под ложечкой. Она просто не находила себе места! Даже взяла книгу у дочери в комнате. Любовный роман. Ее привлекло название «Мы всем обязаны любви» и яркая обложка. Она открыла книжку на середине, но тут же отложила ее в сторону. Именно на этой странице описывалась бурная любовь между молодым адвокатом и стюардессой. Нет, сейчас Кэтрин не могла читать подобные вещи. Сразу на поверхность памяти всплывали незабываемые моменты из ее жизни. Так же красиво все было и у них с Биллом! Цветы. Она вспомнила, что еще совсем недавно Билл дарил ей море цветов. Он умел преподнести их так, словно дарил целый волшебный мир! Бывало, рано-рано утром, когда она еще спала, он просыпался и тихонько выскальзывал из постели. Осторожно, чтобы ненароком не разбудить любимую жену, брал свои вещи. Наскоро одевался в гостиной, а потом бежал сначала в булочную к миссис Джонсон, где покупал горячие булочки с изюмом, а затем забегал в цветочный магазин.

И когда Кэтрин просыпалась, ее чуткий нос ловил тонкий цветочный аромат, распространяющийся по спальне. Она блаженно улыбалась, открывала глаза и видела перед собой огромную корзину живых цветов. А в дверях появлялся Билл. Он счастливо улыбался и смотрел на жену влюбленными глазами. В руках он держал поднос, на котором стоял кофейник с утренним кофе и горкой лежали теплые булочки…

Тогда ей казалось, что эта любовь вечна.

Тогда ей казалась, что у них с Биллом самый безупречный роман в мире.

Да. Это было. И безумная любовь. И безупречный роман.

Господи, ну куда все это делось? — думала она, и буквы расплывались у нее перед глазами.

Отложив книгу, Кэт включила телевизор. Транслировали вечерние новости. Вернее, уже передавали прогноз погоды. Он ее не заинтересовал. Взяла пульт и стала нажимать на кнопки, перескакивая с канала на канал. На экране стремительно мелькали картинки: старый фильм, рассказ о животных, спорт, мультфильмы. Ей надоело, и она остановилась. На экране зависло красивое лицо какого-то политика на фоне звездно-полосатого флага. Он что-то говорил о войне в Ираке. Она понятия не имела, кто он. Кэтрин не очень-то отслеживала политическую жизнь страны, и ее мало интересовали конгрессмены, сенаторы и прочие. Поэтому она выключила телевизор и зашвырнула пульт подальше от себя. Все действовало ей на нервы! Казалось, она находится на грани нервного срыва. Только надежда, еле уловимая, робкая надежда не давала сорваться ее нервам, натянутым как струны.

И вот — звонок. Звонок от Лусии.

— Извини, что поздно, но Стив только приехал, — мягко проговорила подруга и замолчала. Номер телефона она набрала решительно, а вот что сказать, понятия не имела.

— Лусия, я тебя умоляю, — после паузы произнесла Кэтрин. — Я тебя умоляю, не молчи! Ты что-то знаешь?

Внезапный страх замер где-то внутри живота.

— Да… У Билла роман с одной женщиной.

Это прозвучало как приговор. Голос Лусии показался ей сродни громовому раскату. Ее слова были похожи на вороватые ядовито-сернистые стрелы молний, которые в одну секунду безжалостно пробили сердце Кэтрин, украли надежду и отравили душу. В эту минуту в ней что-то умерло. Что-то очень важное.

— Роман… — проговорила она, словно не понимала значения этого слова.

— Хочешь, я к тебе сейчас приеду? — услышала она в трубке.

— Нет. Не надо. Я справлюсь. Сама. Я должна.

Положив трубку, Кэтрин несколько секунд сидела неподвижно, точно неживая. Тишина окружила ее со всех сторон. Посреди этой окаменевшей тишины раздавалось лишь бездушное тиканье часов, беспрерывно отсчитывающих время. Ее время. Только сейчас до нее дошло, как неумолимо оно бежит. Год как секунда. Казалось, что время с момента ее рождения отмерило всего сорок три секунды… Раз, два, три… сорок три! Она помнила свое детство. Как она играла в куклы. Мама всегда покупала ей кукол с длинными волосами. А она безжалостно стригла их и потом очень переживала, что кукольные волосы больше не растут, а ей так этого хотелось…

Боже, она не заметила, как ей уже перевалило за сорок… За СОРОК!.. До этой минуты она еще чувствовала себя молодой. Не замечала своего возраста. Даже когда общалась со своими детьми, ей казалось, что она если не их ровесница, то ненамного старше. Пожалуй, она больше была им подругой, чем матерью. Но это была иллюзия. Молодость прошла. Жизнь прошла… Ей стало страшно, она почувствовала себя никому не нужной. Душа похолодела и опустела. И, жалея саму себя, она закрыла лицо руками, и обильные слезы потекли сквозь ее пальцы. Ее лихорадило. Она закуталась в плед и ткнулась головой в подушку, чтобы не разбудить всхлипываниями детей…

Сколько прошло времени, сказать трудно. Сердце Кэтрин покрылось коркой ломкого льда. И когда она начинала вспоминать, то с каждым эпизодом из ее прошлого застывшие кусочки льда отламывались, больно вонзались в самое сердце, и оно истекало кровью. Она лежала ничком, подсунув руки под подушку. И мягкое подушечное тело впитывало в себя ее горькие слезы. Щемящая обида захлестнула душу Кэтрин. Все эти годы она жила только для мужа. Билл был единственным мужчиной в ее жизни.

Для него она улыбалась, готовила завтраки, пекла вишневые пироги.

Для него она рожала детей и прививала им любовь к нему.

Ему она дарила свою любовь и нежность.

Они прожили вместе целых двадцать лет. Полжизни позади. А будущее… Будущего не было.

Слезы подействовали на нее как снотворное. Она уснула. Впервые в жизни Кэтрин не дождалась возвращения своего любимого мужа.

Когда она проснулась утром, из ванной доносился бодрый голос Билла. Он брился и напевал какую-то веселенькую мелодию.

Кэтрин поднялась с кровати. Во всем ее теле ощущалась тяжесть, словно она всю ночь работала грузчиком, таская на себе мешки с песком. Когда она подошла к зеркалу, ахнула: на нее глядела незнакомка с припухшими веками и взлохмаченными волосами. Поэтому, пока муж находился в ванной, Кэт постаралась привести себя в порядок. Достала из шкафа голубые бриджи, белую майку. Проворно надела. Причесала волосы. Распушила челку и сделала хвост. Эта прическа ее молодила. Чуть-чуть подмазала губы розовой помадой, припудрила нос и подкрасила ресницы. Она не желала, чтобы Билл увидел ее такой некрасивой — заплаканной и опухшей. Даже если она ему больше не нужна.