Все присутствующие расступились, давая им простор, и у Эмили перехватило в горле от радостного волнения.

Во время танца Стивен прижимал ее к себе слишком близко, но противиться ему у нее не было ни желания, ни сил. Ей нравилось чувствовать сквозь тонкую ткань платья тепло его рук, нравилось прижиматься щекой к его плечу, вдыхая волнующий аромат туалетной воды и его тела.

Когда музыка смолкла, Эмили расстроилась. Наверное, это шампанское ударило мне в голову, решила она. Впрочем, какая разница? Вспомнилась ария Элизы Дулиттл. «Я танцевать хочу, я танцевать хочу до самого утра. Как будто два крыла природа мне дала...» Как же там дальше? «Пришла моя пора». Кто знает, может, пришла и ее пора?

Нет, просто у нее после вечера в объятиях Стивена окончательно съехала крыша.

Они попрощались с гостями и усталые и довольные отбыли в оставленном для них лимузине владельца судоходной компании. По дороге Стивен обнимал Эмили за плечи и они вместе напевали мелодию, под которую только что танцевали.

Эмили пришло в голову, что она переживает самый счастливый момент в своей жизни.

- Эми, я тебя не отпущу! - шепнул Стивен, когда они добрались до ее дома, и, не давая ей возможности возразить, обратился к шоферу: — Спасибо. Можете быть свободны.

Эмили выбралась на тротуар и медленно вдохнула ночной воздух, стараясь привести в порядок чувства. От выпитого шампанского голова кружилась, а тело казалось неестественно легким.

— Зачем ты отпустил шофера? Теперь...

Стивен улыбнулся и прижал палец к ее губам.

— Всем и так все давным-давно известно. Где у нас ключ? — небрежно спросил он и, взяв у нее из рук сумочку, принялся его искать. — Согласись, Эми, это даже обидно: все говорят, мол, Стиви Стэффорд спит с очередной новой подружкой, а я до сих пор ни в одном глазу...

- А ты мог хотя бы из приличия спросить у меня, вдруг я...

— Но ведь ты не против? — перебил ее он и, отперев дверь, увлек за собой. — Так что сегодня я буду спать на твоем ложе.

- Но...

— Никаких «но»! — Он чмокнул ее в губы и повел в гостиную, где на кофейном столике стояла бутылка «шардонне», а под ней белела записка. — Сюрприз. Мило! Надо думать, от нашей доброй феи Либби. Сейчас откупорю.

- От Либби?

Стивен протянул ей записку. Так и есть. «С наилучшими пожеланиями. Думаю, не помешает».

Ох уж эта Либби! Эмили вздохнула, с наслаждением сбросила туфли на высокой шпильке. Паркет приятно холодил усталые ступни. Какая, однако, проницательность! И все-то она предусмотрит, а завтра с утра пораньше начнет подкалывать.

Стивен откупорил бутылку и протянул Эмили бокал, свободной рукой отстегивая галстук-бабочку.

— Давай присядем.

Эмили устало опустилась на диван, вытянула ноги, пошевелила затекшими пальцами. И сделала глоток, хотя конечно же ей было уже достаточно. Стивен скинул смокинг и сел рядом, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.

— Не забудь взять украшения, — напомнила Эмили, вытянув руку с браслетом. Бриллианты посверкивали как звезды на ночном небе. Она отпила еще глоток, поставила бокал на край стола и взглянула на Стивена. - Спасибо тебе за дивный вечер.

Он улыбнулся ей, а его рука скользнула по дивану у нее за спиной.

— Это тебе спасибо! Эми, ты была на высоте! — сказал он. — Хотя я в этом ничуть не сомневался.

— Знаешь, а все оказалось не так и трудно. Жаль только, что теперь мне от сестры Терезы житья не будет!

— Кто это?

— Наша инспектриса. Она и так убеждена в том, что ты вот-вот появишься у нас в отделении и обесчестишь меня прямо на рабочем месте.

— Я не прочь! — Стивен лукаво ухмыльнулся, и на его щеках обозначились ямочки.

Эмили поймала себя на том, что ей ужасно хочется его поцеловать.

— Эми, до понедельника можешь спать спокойно. Ну а когда выйдет воскресная пресса, вот тогда и оценишь бремя славы в полном размере.

— Ох уж эта слава! — Она покачала головой. — Страшно подумать, что будут говорить обо мне в больнице!

Стивен отпил глоток и откинул голову, смакуя вино.

— Эми, а почему бы тебе не взять тайм-аут на недельку-другую? Вот и переждешь самое страшное.

Она чуть нахмурилась и, взяв свой бокал в руки, пробормотала:

— Потому что я работаю. И дорожу своим местом.

— Разве у тебя нет отпуска?

— Есть. Но я приберегаю его на Рождество. Поеду в Дарем.

— Там твоя семья?

— Нет! — выпалила она и тут же разозлилась на себя за несдержанность.

К счастью, Стивен не придал этому значения: ведь он не мог знать об ее отношении к Рождеству. И о том, как больно ей видеть улицы Лондона, расцвеченные праздничными огоньками. Не мог Стивен знать и о том, как Эмили надеялась, что Ричард сумеет разогнать тени прошлого. А он погиб и оставил ее одну наедине с непосильным горем.

— Нет, — повторила она уже мягче. — На Рождество я еду в горы кататься на лыжах. Вместе с Либби.

Со своими родственниками Либби не общалась, а может, их у нее и не было, так что подруги проводили отпуск вместе.

— А где твоя семья? — спросил Стивен.

Эмили окаменела. Почему он спрашивает? Это не его дело. И вообще, никого не касается. Захотелось еще вина: может, хоть тогда удастся забыться?

Эмили подняла на Стивена глаза и тихо сказала:

— Я стараюсь не касаться этой темы. Особенно когда мне весело.

— Значит, дело не только в смерти Ричарда? — догадался он и дрогнувшим голосом произнес: — Эми, может, все-таки расскажешь, что случилось.

Она отвернулась. Стивен затронул то, о чем после гибели Ричарда Эмили запретила себе даже думать. Попытайся Стивен ворошить ее прошлое раньше, он бы встретил суровый отпор. Она бы ни за что не подпустила его к себе так близко. Но он как-то незаметно сумел разрушить защитную броню, и вообще он так внимателен к ней... Нет, он имеет право знать все.

— Это случилось накануне Рождества, — тихо начала Эмили свой рассказ. — Мама с папой ушли в гости.

Она помолчала, словно припоминая события давних дней. Родители жили очень скромно, отказывая себе во всем — лишь бы отправить Эмили в частную школу и приличный колледж. Экономили на всем, чтобы дать дочери то, чего были лишены сами. Отец работал полисменом, мать вела хозяйство. Эмили была поздним ребенком. До ее рождения мать потеряла двоих детей и так и не оправилась от тоски по сыновьям, которых ей так и не было суждено увидеть взрослыми. Родители страстно желали дать дочери хорошее образование. Они хотели ею гордиться.

Эмили взглянула на свой пустой бокал. Золотой ободок поблескивал в свете лампы в пандан к браслету на запястье.

— Они немного припозднились и спешили домой. Потому что в тот день я должна была пойти на вечеринку. — Эмили опустила глаза. — Их сшиб пьяный водитель. Прямо у самого дома... — Она слышала вой сирены и шум толпы на перекрестке. Но не могла знать, что беда произошла с ее родителями. — Мама умерла у меня на руках. — И Ричард тоже, добавила она про себя. — А отец выжил. Потом он женился на женщине с тремя детьми. Они живут в Глазго, отец оттуда родом.

— Отец винит во всем тебя?

Эмили зябко передернула плечами.

— Думаю, винит. Бессознательно. — Она помолчала. — Его можно понять. Он так любил маму! Еще со школы.

С тех пор Рождество стало для Эмили невыносимой мукой. Она выучилась на медсестру, устроилась работать в «скорую» и надеялась, что со временем — особенно когда в ее жизни появился Ричард — сумеет справиться со своим горем. Но после смерти мужа все ее надежды обратились в прах и у нее опустились руки.

— Ричард тоже погиб в канун Рождества?

— Нет, после. — Она усмехнулась. — Тебе повезло, что мы встретились осенью. Ненавижу декабрь! В это время я как раненый зверь. — Ее душили слезы. Стивен взял ее лицо в свои ладони и бережно притянул к себе. Его глаза смотрели на нее так, словно хотели взять на себя всю ее боль.

- Эми, обещаю, больше никогда не причиню тебе боли! — тихо сказал он. — И не буду приставать с расспросами.