Зазвонил телефон, и прежде чем снять трубку она изобразила на своем лице кислую мину. Ее ответы в трубку были по большей мере односложными и далее становились все более лаконичными, пока она наконец не сказала:

— Да пошел ты на х…, Чарли! — и повесила трубку.

— Это был Чарли, — мрачно произнесла она, вернувшись к дивану.

— Я бы никогда не догадался, — сказал я.

— Чарли просто в ярости, что я привезла тебя сегодня к нему домой. Когда Чарли в ярости он забывает, что он притворяется джентльменом, и с ним надо разговаривать словами, состоящими из трех букв, — только этот язык он понимает.

— Неужели? — спросил я вежливо.

— Чарли говорит, что ты — опасный субъект, и с моей стороны было большой глупостью приводить тебя в его дом, и что, если я еще раз позволю себе нечто подобное, — я сильно пожалею об этом.

— Он надерет тебе задницу?

— Скорее пошлет своего дружка, Эдди Брауна, с визитом, — медленно сказала она. — У Эдди хорошо получается улаживать подобного рода дела. У него большой опыт.

— Почему, как ты думаешь, Чарли так беспокоится из-за меня?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Возможно, потому, что, как я уже сказала, ты попал в точку, когда предположил, что он, вероятно, в доле с Эдди Брауном.

— А когда его компаньон утонул в бассейне, — сказал я. — Это был несчастный случай?

Она уставилась на меня и долго смотрела удивленным взглядом.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Простое любопытство.

— Все, включая следователя, посчитали, что это несчастный случай. Эшбери был так пьян, что он, должно быть, свалился в бассейн и утонул. Содержание алкоголя в крови, как было заявлено, превышало все допустимые нормы.

— И Глория Ла-Верн присутствовала на этой вечеринке вместе с Чарли и Эдди, — сказал я.

— Да кто такая Глория Ла-Верн, в конце концов?

— Я не знаю. Ее имя все время возникает рядом; возможно, она была также подругой Элисон. Есть также парень по имени Пит, ее друг. Может быть ты его знаешь?

Я в подробностях описал ей Пита, и она с уверенностью отрицательно покачала головой.

— Я не знаю никого, кто бы походил на него, — сказала она. — И судя по тому, как ты его описал, я рада этому.

— У тебя есть какие-нибудь мысли на тот счет, куда могла податься Элисон Вейл из дома Сэнди Паркер?

Она ненадолго задумалась.

— Она не вернется вновь к Дуэйну Ларсену, это точно, и я думаю, что у Чарли ее тоже не было, когда мы приезжали. Холостяцкий дом Чарли так чертовски по-мужски стерилен, что можно безошибочно определить, переступала ли его порог нога какой-нибудь женщины.

— А у Эдди Брауна?

— Я сомневаюсь. Даже когда они были друзьями, создавалось такое впечатление, что Элисон избегает оставаться с ним в одной комнате. По-моему, только потому, что он был другом Дуэйна, она терпела его.

— Дуэйну кажется, что Браун был ее близким другом.

— Тогда Дуэйн — дурак, — сказала она. — Правильно?

— Я в этом не убежден, — сказал я. — Что касается его, трудно что-нибудь разглядеть за его гангстерским имиджем.

— Мне начинает надоедать этот разговор, Рик, — сказала она. — Меня до сих пор гложет раздражение на Чарли Стрэттона. Что он, черт возьми, возомнил о себе, разговаривая со мной в таком тоне!

Она поднялась с дивана, отошла к окну и встала там спиной ко мне.

— Как твой пищеварительный тракт? — спросила она неожиданно.

— Урчит. Как у тебя?

— Функционирует прекрасно, — сказала она. — Можно сделать вывод, что время пришло, как говаривала моя бабушка.

— Кем работала твоя бабуля? — спросил я. — Проституткой?

— Она была мадам борделя в городе Пессари, штат Огайо, — сказала Сильвия обыденно. — По выходным она замещала одну из девиц. Как она говорила, чтобы не терять квалификацию и, конечно, чтобы держать в форме «оборудование».

Ее рука потянулась за спину, расстегнула молнию, и ее длинное платье упало вниз и мягкими складками сгрудилось вокруг ее лодыжек. Под платьем у нее были белые шелковые трусики, которые туго сидели у нее на бедрах. Легкий золотистый загар покрывал остальную часть тела. Она переступила через платье и повернулась ко мне лицом. Ее полные груди были обнажены и создавалось впечатление, будто они своим видом с презрением отвергают законы земного тяготения. Огромные соски сливового цвета под влиянием кондиционера и комнатной прохлады сделались твердыми. В этот момент раздался звонок. Самое время, черт подери.

— Вот, блин! — беспомощно выругалась Сильвия.

— Мы можем просто не реагировать, пока кто бы там ни был не уйдет, — предложил я.

Она покачала головой.

— Я думаю, Рик, лучше открыть и узнать, кто пришел. Твоя машина стоит прямо у входа. Ясно, что я дома.

Она подняла платье и снова залезла в него.

— Застегни молнию, пожалуйста.

Пока я застегивал платье, в дверь опять позвонили.

— Ты не валишься с ног от усталости? — сказала она и громко расхохоталась. — Это, должно быть, самый быстрый облом в истории секса. Налей пока себе выпить, а я посмотрю, нельзя ли избавиться от того, кто посягает на нашу половую жизнь.

Когда она вышла из комнаты, я подошел к бару в стене и налил себе немного брэнди. Воспоминания о ее обнаженной груди, казалось, в самых мельчайших подробностях отпечатались у меня в мозгах. Где-то через полминуты она вернулась в комнату в сопровождении Эдди Брауна и Майка Олсена.

— Так получается, что я везде встречаюсь с вами, Холман, — сказал Браун.

— Это наверное потому что мы оба знакомы с лучшими людьми, — сказал я.

Мутные голубые глаза Олсена смотрели на меня с откровенным презрением, через секунду в его руке появился пистолет.

— В прошлый раз ты проявил большую сноровку, — сказал он. — Поэтому теперь ты полезешь в карман очень медленно, вытащишь свою пушку двумя пальчиками и бросишь ее на пол.

Торговаться с ним было бессмысленно. Я осторожно вынул свой 38-мой из кобуры двумя пальцами и бросил его на пол.

— Теперь пни его ногой ко мне, — сказал он.

Я сделал, как было велено, он нагнулся и поднял мой револьвер. Потом он убрал в кобуру свою пушку.

— А в чем собственно дело? — требовательно спросила Сильвия.

— Дело в том, что у тебя длинный язык, — сказал ей Браун. — И ты распускаешь его перед кем не надо. — Он указал пальцем на меня. — Например, перед ним.

— Я разговариваю с тем с кем хочу, — сказала она. — Да кто ты такой, чтобы так врываться в мой дом и…

Он ударил ее по щеке. Звучная пощечина, подобно выстрелу, огласила всю комнату. Она прошла шатаясь около шести шагов, потом снова обрела равновесие. Жестокий отпечаток руки Брауна красным огнем горел на ее белой щеке.

— Рик? — В ее голосе звучал требовательный и эмоциональный призыв о помощи.

Я встал на ноги. Олсен широко мне улыбнулся и с готовностью быстро поманил меня к себе ладонью правой руки.

— Давай, испытай свою удачу, Холман, — сказал он. — Твоему лицу давно требуется перестройка.

По моим расчетам у него было преимущество в весе примерно на пятьдесят фунтов, и все мышцы да мускулы. Мне вступить в схватку с Ольсеном было все равно что Фэй Рэй тягаться с Кинг Конгом. Поэтому я снова сел на место, и застывший взгляд в глазах Сильвии сказал мне, что ее вера в рыцарей только что снова погибла в ее душе.

— Холман идет с нами, — сказал Браун. — Я хочу ему кое-что показать. И на будущее — держи свои пухленькие губки на замке, милочка.

Сильвия открыла было рот, чтобы что-то сказать, затем вдруг передумала и снова закрыла его.

— Окей. — Браун взглянул на меня. — Пошли. Ты поведешь свою машину, а Марк составит тебе компанию.

Я снова встал на ноги и направился к двери. Те двое по пятам следовали за мной. Я почувствовал, что Сильвия не была расположена к нежному прощанию, поэтому и я не стал утруждать себя таковым. Так или иначе, подумал я, но ей сейчас на меня наплевать: «Двойной облом — какой он герой?!»

Это была хижина на холмах. Ехали до нее больше часа. Я остановил свою машину рядом с машиной Брауна и вышел. Через мгновение ко мне присоединился Олсен, и мы поднялись по четырем деревянным ступеням на веранду. Браун открыл ключом входную дверь, и мы вошли внутрь. Он включил свет, и я увидел, что мы находимся в огромной гостиной с простой, но соответствующей месту мебелью.