— Что? А? — Он не сразу понял, о чём идёт речь, полностью углубившись в изучение невиданного ранее существа. — А нет, старейшина позволил ему войти, он в городе.

— Я… — Виктория обернулась на червя. — Ну, раз так, вы не могли бы проводить оборотня сюда, а заодно спросить у старейшины, где я могу некоторое время подержать это… живот… существо.

— Может в камере?

— Нет, что вы. На свободе, но в таком месте, чтобы он никого больше не напугал и не разрушал ваши конструкции, то есть не причинял никакого вреда.

— На противоположной окраине города, есть пара заброшенных домов, их хозяева погибли ещё во времена вражды с драками, и больше в них так никто и не заселился. Думаю, старейшина, не будет против, если вы подержите его там, конечно при условии что вы за него ручаетесь.

Виктория окинула оценивающим взглядом несчастное червеобразное создание. Дочка заискивающе заглянула ей в глаза и подергала за ворот платья.

— Я ручаюсь за него, но если вам не трудно спросите всё-таки разрешения у старейшины, ведь я всего лишь гостья в вашем городе. Я же пока послежу, чтобы этот… или эта Чуча не натворил больших бед.

— Конечно, леди Альбатрас, я всё узнаю. — Он развернулся и перед уходом, не сдержавшись, бросил на червя ещё один любопытный взгляд.

— Спасибо. — Виктория с улыбкой посмотрела на радостное личико дочери.

Та усиленно кивала, во всём полностью поддерживая мать.

Гномы с опаской и некоторой толикой недовольства всё же разошлись, а Виктория повернулась к ползучке, с любопытством рассматривая бледно-розовое колыхающееся тело.

— Ох, и недолюбливала же я вашего брата, находя в откусанном яблоке и хорошо ещё, если целиком, — она приблизилась и, стараясь заглушить брезгливость, с любопытством потрогала редкую шёрстку. — Надо же, казалась колючей. И вовсе ты не мерзкий, а тёплый и пушистый.

Червь что-то проклокотал и, как показалось Виктории, слегка потёрся о её руку.

— Маль, Чуча, — Настя тоже погладила червя, довольно улыбаясь матери, — мама, маль Чуча.

— Леди Альбатрас. — Сэргард спокойно вырулил из-за поворота, с интересом оглядываясь по сторонам, ведь ему ещё не приходилось бывать в гномьих городках, не каждый удостаивался такой чести.

Но, увидев, что скрывается за спиной стоявшей перед ним женщины, воин-оборотень чуть было не отскочил в сторону и резко выхватил из ножен небольшой кинжал, каким обычно пользовались оборотни.

— О, мой Бог, что за дьявольской создание находится за вашей спиной, миледи?

— О, никакое это не дьявольское создание, а всего лишь Чуча, несчастное творение Создателя, оказавшееся в чужом мире.

— Потрогайте его, Сэргард, — она улыбнулась, дёрнув курносым носиком, — после того как я сама это сделала, он мне перестал казаться таким уж противным, а наоборот мягким и пушистым как зайка, просто шёрстка бесцветная.

Сэргард вспомнил зайчат, что они встретили с Катариной несколько недель назад. Как он по ней скучает! А почему бы и нет, Катарина потрогала бы и, подойдя, он потрепал толстую голову. Червячок-переросток снова что-то довольно проклокотал. Тело его казалось желеобразным, колыхаясь при каждом движение.

— И, правда, милый, ему бы в домашние любимцы к великанам, слышал, что они до них очень охочи. — Свои же слова напомнили ему о цели своего визита. Лицо Сэргарда посуровело и это не ускользнуло от внимательной Виктории.

— О чём вы хотели со мной поговорить, Сэргард? — Сразу перешла она к сути дела. — Что-то случилось?

— Я очень переживаю за Катарину, миледи, свою будущую жену. — Сэргард кратко изложил создавшуюся ситуацию. — И зная, что у вас и у Медена есть волшебные зеркала, хотел бы связаться с оным, чтобы узнать как у них дела? Хватает ли Катарине крови? И помогает ли заклятие колдуна от солнечных лучей?

— Ну, это не проблема, раз нужно связаться, свяжемся.

— Нужно вернуться в город?

— Нет, — Виктория понимающе улыбнулась, ведь она прекрасно знала, что такое тревога за ближнего, — оно у меня всегда с собой. Я ведь, знаете ли, и сама постоянно жду новостей от мужа, да и с Меденом периодически связываюсь. Я ведь и сама не всегда отсиживалась в безопасном месте с ребёнком, было время, когда и я принимала участие во всякого рода дерзких вылазках. И вообще, теперь это мой мир и мне тоже не безразлична судьба его народов.

— Да, но боюсь, здесь речь идёт не об одном мире.

— Это я уже слышала. Подождите, сейчас мы с ними свяжемся. — Она достала из потайного кармана небольшое зеркальце.

Сэргард вновь повернулся к червю и с откровенным любопытством принялся его разглядывать.

Настя недовольно нахмурилась и, подойдя к Сэргарду, встряхнула окаймлённой медными локонами, хорошенькой головкой.

— Дядя, Чуча тя.

— Чего, малышка? — Сэргард наклонился к ребёнку. Люди-оборотни всегда с особой нежностью относились к детям.

— Чуча тя, Чуча тя.

Человек-оборотень вопросительно посмотрел на её мать, ища помощи в переводе.

— Чуча это червь, — подсказала та, — и она стесняется, наверное, Вы слишком пристально на неё смотрите.

— О, простите юная леди, — Сэргард улыбнулся девочке и подмигнул ей. — Прости Чуча.

— Меден, привет, — через минуту Виктория уже смотрела на зеркало, а Сэргард маячил за самой её спиной. — Тут Сэргард, думаю, вы знаете, о ком идёт речь, и ему не терпится с вами поговорить.

Молодой оборотень с благодарностью, но всё же слишком поспешно, выхватил у неё зеркало, из которого на него смотрело несчастное лицо Медена.

— Здравствуйте. Как дела? Как Катарина? Я могу с ней поговорить? — Сэргард выкручивал шею, чтобы заглянуть за плечо Медену, в поисках Катарины, но с зеркалом этот номер не проходил.

Виктория покачала головой, да, похоже, этого молодого человека ничего в мире не интересовало кроме как его любимая девушка. Хорошо же всё-таки, что истинная любовь всё ещё бродила по свету, истаптывая босые ноги в кровь.

— Сэргард, у меня печальные новости.

— Где она? Что с ней? — В беспокойстве выкрикнул юноша, после этих слов в душу закралось происшествие чего-то ужасного. В глазах оборотня зажёгся опасный огонёк.

— Она пропала. Попыталась отвлечь от нас великанов и не вернулась. Виктор полетел за ней следом, но от него тоже пока никаких вестей.

— Я ведь вас предупреждал, я просил….

Жизнь человека-оборотня медленно, но уверенно катилась под откос, казалось ещё чуть-чуть и она будет закончена.

— Когда это произошло? — Лицо Сэргарда буквально на глазах на несколько секунд вытянулось, зубы заострились, глаза из карих превратились в жёлтые, волчьи, пылающие яростным огнём. Но это превращение произошло на столь короткое мгновение, что Виктория не могла бы поклясться, что сие действо, действительно имело место быть, а не являлось лишь игрой её разгулявшейся фантазии.

— Несколько часов назад.

— Я выхожу за вами, так и знал, что её нельзя отпускать одну.

— Стой, Сэргард, нужно подождать до вечера. Если она не придёт до утра, тогда поступай, как знаешь.

— Ей нужна моя помощь.

— Если не придет за ночь, а пока подожди, ведь всё равно не успеешь, до нас от границы с великанами неделю добираться.

Лицо Сэргарда вновь подверглось частичному перевоплощению. На этот раз Виктория убедилась, что это не плод её буйного воображения.

— Я подумаю, я решу.

Виктория взяла зеркало из его рук, чтобы расспросить Медена, как в остальном продвигаются их дела.

Сэргард присел у стены и, закрыв глаза, задумался, пока чьё-то монотонное мычание не вывело его из этого полусонного состояния забытья.

— Тнтя, тнтя, — твердил детский голосок, а его обладательница тем временем теребила его обнажённое плечо, — тнтя.

— Что случилось, малышка? Я совсем тебя не понимаю. Прости. — Произнёс он, искренне сожалея о своей непонятливости.

— Тнтя ле, — девочка смешно растопырила руки в стороны, — тнтя ле.

— Тётя? Ты хочешь сказать тётя? — Он встал на колени и положил свои большие ладони на крохотные плечики улыбающейся девочки.