— Я возьму с нее слово.

— Ты веришь людям на слово? — удивилась Разара.

— Если разрешишь, возьму для подстраховки Вулофа с Вилвой.

— Ты считаешь, что этого хватит?

— Вполне.

— Что ж, будь по-твоему. Ты получишь двух волков, две луны и одну пленницу,— разрешила мать-настоятельница, весьма довольная тем, что все так удачно получилось.

Ей даже не пришлось менять своего решения. Она ведь склонялась к тому, чтобы принести пленницу в жертву и имела неосторожность обмолвиться об этом в разговоре с Халимой. Теперь же все выглядит так, что она просто позволила себя уговорить! Зато если все получится, она к нужному времени окажется во всеоружии.

— Остается еще один вопрос,— заговорил Север, оторвав мать-настоятельницу от приятных мыслей.— Кто заменит меня в Логове?

— Чем тебе не подходит Кучулуг? — удивилась Разара.— Или затаил на него обиду?

— Обида здесь ни при чем,— возразил Вожак.— Он пожелал оспорить мое первенство, и это нормально, но когда я вспоминаю, во что он превратил лицо девушки, мне становится не по себе.

— Об этом не беспокойся,— заверила его мать-настоятельница,— уж я позабочусь о том, чтобы он не только себе такого не позволял, но и за другими присматривал.

— Тогда все складывается как нельзя лучше. Мне остается только пожелать себе удачи,— он улыбнулся,— потому что осуществить то, о чем мы с тобой говорили, наверняка окажется гораздо сложнее.

— Ну что ж,— улыбнулась ему Разара,— удачи тебе, Вожак. Когда думаешь ехать?

— Завтра же и отправлюсь.

Утро следующего дня выдалось солнечным, к чему, впрочем, уже успели привыкнуть. За всю весну и начало лета не прошло ни одного дождя. Лишь изредка облака затягивали небо, да и то в основном по ночам. Солнце с каждым днем поднималось все выше и грело все сильнее. О том, что здесь Граскааль, а не Карпаши, напоминали разве что только ели да вековые сосны.

Соня, выйдя из дворца, сладко потянулась всем телом, подставив лицо жаркому солнцу.

— Постоим немного? — попросила девушка и, подумав, добавила: — Хорошо…

— Да ты никак с жизнью прощаешься,— хмыкнул Север, останавливаясь.

— Не прощаюсь,— она нахмурилась и посмотрела на него исподлобья,— а здороваюсь!

— С чего бы это?

— Так мне ведь Ханторек пообещал, что это только начало.

— Приятный он человек, верно? — насмешливо спросил Север, и Соня возмущенно фыркнула в ответ, а он, не смутившись, закончил мысль: — Держаться вот только от него надо подальше.

— Верно,— ответила она,— и желательно с наветренной стороны.

Теперь уже Вожак хмыкнул и покачал головой.

Дверь дворца отворилась, и вышел послушник, который, брезгливо морщась, что-то нес в вытянутых руках. Он увидел Соню, Севера и кивнул им, намереваясь пройти мимо.

— Что это у тебя? — поинтересовалась она.

— Крыса, которую привезла мать-настоятельница, принесла потомство да померла,— сообщил он.— Нергал ее знает от чего. Крысят родилось всего три. Один вон совсем слабый. Настоятельница велела утопить его.

— Ну-ка, покажи!

Соня дотронулась до руки парня и заглянула ему в ладони. Рядом с окровавленным черным трупом матери шевелился крошечный крысенок, голый и большеголовый. Он неуклюже крутил головой, пытаясь открытым беззубым ртом нашарить сосок. Соня не знала, что на нее нашло. Слезы подкатили к глазам, и рука сама потянулась вперед. Быть может, избежав неминуемой смерти, она хотела отдать долг — спасти кого-нибудь?

— Дай его мне,— тихо попросила девушка.

— Не могу, Соня.— На лице парня появилось виноватое выражение.— Халима велела утопить его, и если я ослушаюсь, мне не поздоровится.

— Ну, об этом не беспокойся,— вмешался Север.— Скажешь, что я забрал крысенка с разрешения матери-настоятельницы.

— А она разрешила?

— Экий ты недоверчивый,— ухмыльнулся Вожак.— Похоже, Халима сильно запугала тебя.

— Верно,— кивнул юноша.

— Не разрешила, так разрешит,— заверил его Вожак.— Хочешь убедиться, идем с нами. Бери,— кивнул он Соне.

Девушка взяла из рук послушника маленькое тельце и попыталась согреть его. Она почувствовала, как бьется в руке чужая жизнь, и подумала: что бы там ни сказала мать-настоятельница, она не позволит ее уничтожить.

— Ты подожди нас здесь,— велел Вожак послушнику, когда они добрались до места, без стука толкнул дверь и вошел внутрь.

Соня остановилась у порога, но Север, обернувшись, сказал:

— Подожди-ка и ты вместе с ним. Я думаю, так получится быстрее.

Соня, казалось, не слышала его. Все ее внимание занимал маленький чуть теплый комок, беспомощно барахтавшийся в ладони. Неожиданно дверь отворилась, и Север, взяв девушку за руку, втянул ее в комнату.

— Зачем он тебе? — услышала Соня.— Он все равно не выживет.

— Может быть,— ответила Соня,— но я хочу попытаться.— Она перевела взгляд на мать-настоятельницу.— Вожак хочет,— она кивнула в сторону Севера,— чтобы я жила в Логове добровольно. Оставь мне крысенка, и я попробую…

Некоторое время обе не отрываясь смотрели друг другу в глаза, пока наконец Разара не вздохнула.

— Не понимаю, зачем это тебе? — недовольно проворчала она, пожимая худыми плечами, но Север понял, что она уже сдалась и просто не знает, как признаться в этом.

— Мир не терпит пустоты,— пришел он на помощь девушке.— Горбун зачастую отличается недюжинной силой, слепой — повышенной чувствительностью, а слабый телом почти всегда оказывается силен духом и умен.

— Что ж, будь по-твоему,— подумав, согласилась она.— И что ты теперь собираешься делать с ним?

— Выкормлю,— ответила Соня и осеклась.

— Вот именно,— улыбнулась мать-настоятельница, подошла к шкафу, открыла дверцу и взяла с полки небольшую фляжку.— Будешь поить его вот этим. Здесь месячная норма. Первые три дня придется кормить его дюжину раз по три капли. Каждый третий день число кормлений уменьшается на один, и каждый день порция увеличивается вдвое. Справишься?

— Чего проще? — ответила Соня забирая из рук Разары фляжку.

Девушка вышла из комнаты, и Север поманил послушника.

— Скажешь Халиме, что я разрешила,— сказала парню мать-настоятельница.— Иди.

Север быстро нагнал Соню.

— Ты куда? — поинтересовался он.

— К себе,— удивленно ответила девушка.

— Смотри-ка,— поддразнил он,— у тебя здесь и дом появился.

— Глаза б мои его не видели,— беззлобно огрызнулась она.

Они не видели, что из окон дворца за ними следили внимательные глаза. Халима стояла у окна и наблюдала за мужчиной и женщиной, идущими по парку. Кучулуг покинул ее на заре и ушел заниматься с послушниками, а она осталась одна. Работа уже не приносила ей прежнего успокоения. Тревожные мысли ни на миг не оставляли ее. Настоятельница вдруг подумала, что все началось с приходом рыжей воровки, которая словно перевернула всю жизнь Логова. Ханторек отверг ее, она, в свою очередь, сошлась с Кучулугом, потом влюбилась в Севера, а он… А он идет сейчас по парку с этой дрянью и чувствует себя прекрасно! Быть может, неприступный Север влюбился в послушницу? Шадизарская шлюха красива — Халима никогда не отрицала этого. Неужели дрогнуло суровое сердце благородного воина?

«Нет, не может быть! — попыталась убедить она себя.— Северу нужно нечто большее, чем просто красота».

Настоятельница вздохнула и взглянула на книгу, которую похитила из комнаты Севера. Халима отошла от окна, поднесла томик к глазам, и тот словно сам раскрылся на одной из страниц.

Она прочла случайно попавшиеся на глаза строчки и задумалась. Это что — слепая игра случая? Всего несколько ничего не значащих фраз, но Халима с первого взгляда узнала в них характеры Севера и рыжей шлюхи! Ее глаза пробежали еще несколько строк — то же самое. Сила и красота… Лед и пламя…