– Если я и умер, то оказался не в раю, а в сумасшедшем доме.

Вдохнув поглубже, Алексей отважился открыть глаза, но вместо заплесневелых стен и искаженных гневом лиц уголовной стражи увидел прозрачный купол и людей в белых халатах.

До боли знакомый оператор, пожилой мужчина с добрыми морщинками в углах глаз, отделился от группы научных сотрудников и, радостно улыбаясь, направился к сидящему на полу хронозала туристу. Отворив прозрачное окошко купола, он помахал ему рукой и жизнерадостно воскликнул:

– Добро пожаловать домой, господин Солодов. Как отдохнули?

Отдышавшись и придя в себя, Алексей не без помощи Сухого покинул хроноплощадку, рухнул на стул и принялся осматривать себя. Синяков и ссадин на теле было великое множество. Голова отчаянно кружилась и раскалывалась на части. Каждый вздох отдавался острой болью в груди. Скорее всего, в драке он повредил, или даже сломал несколько ребер. На ноге по-прежнему была цепь, повидавшая на своем веку немало узников, принявших мучительную смерть от раскаленных инструментов палача.

– Замечательно, господин оператор. Впечатлений набрался на год вперед.

Хмурый и не выспавшийся, Дмитрий ждал приятеля у ворот «Сколково. Хронотуризм», нервно ерзая на сиденье. Кофе и бутерброды давно кончились, ужасно хотелось есть, потом принять души и забраться в мягкую постель. Наконец час икс пробил, калитка отворилась, и на площадку перед въездом вывалился Солодов. Синяк на правой скуле замечательно оттенял другой, под левым глазом. Левая рука Алексея была забинтована и покоилась на перевязи. Держа в здоровой руке сумку, охая и матерясь, Алексей подошел к автомобилю. Взгромоздившись на пассажирское сиденье, он принялся рыться в бардачке.

– Ну и видок у тебя, – хмыкнул Прокопенко, осматривая помятую фигуру напарника. – Будто катком прошлись.

– Бери выше, – отмахнулся Солодов и, найдя, наконец, початую бутылку коньяка, свинтил пробку и присосался к горлышку. – Сначала я получил по голове от двух типов в кожаных плащах, потом меня бросили в тюрьму и собирались пытать каленым железом, ну и под занавес я огреб от взвода вооруженной стражи.

– А свиток?

– Свиток? – Алексей на секунду отвлекся от бутылки. – Нет свитка. Даже подойти не смог.

– Так зачем подходить? – не понял Прокопенко. – Тебе надо было всего-то залезть на крышу и через бинокль срисовать место закладки. Что в пекло-то понесло?

– Как же, бинокль. – Ополовинив бутылку спиртного, удовлетворенный Солодов посмотрел на друга пьяными глазами. – Дима, там ни черта не видно. Стены одни.

– Как стены? – по-прежнему не врубался Дмитрий.

– Да так, – пожал плечами Алексей. – Самые натуральные, каменные такие, готические. – И он рассказал нервно барабанившему по торпеде партнеру, как очутился в луже со свиньей, потом отбил мальчишку у пьяного негодяя, как пересек реку на лодке, наблюдал, какими ударными темпами идут поставки строительных материалов, а под конец живо и подробно описал увиденное на площади.

– Этого не может быть, – недоверчиво покачал головой Прокопенко. – Собор только начал строиться. То, что ты описал, должно быть готово лет через сто, а может, и больше. Нет в конце двенадцатого века таких технологий, которые позволили бы так сильно ускорить строительство.

– И я считаю, что нет, – пьяным голосом подтвердил улыбающийся Алексей. – Вот только стены есть, и от них никуда не денешься.

Дмитрий повернул ключ в замке зажигания и, вытащив из кармана сотовый телефон, набрал номер Баринова.

– Артур? Доброе утро, Прокопенко беспокоит. Нет, все нормально, все замечательно. Мой друг только что вернулся из путешествия и находится под большим впечатлением. Ах, и вам того же. Я вот зачем звоню, нам бы еще одну путевку. Туда же. На послезавтра? Ну, тогда по рукам.

– Э, нет, – бурно запротестовал захмелевший Солодов. – Я в эту Тмутаракань не попрусь. Меня там обижали, железом раскаленным пугали…

– Да спи ты, – вздохнул Дмитрий и, выжав сцепление, погнал автомобиль в сторону Москвы. – В следующий заход пойду я.

– И так, что мы имеем? – На журнальном столике в гостинице лежал лист бумаги с нарисованной схематично картой Парижа. Если бы простой зевака обратил на нее внимание, то почти наверняка не понял, о каком городе идет речь. Два острова посреди реки, рассекающей город пополам, не имели мостов, соединяющих половинки французской столицы воедино. Да и сам Париж был существенно меньше нынешнего.

– Собор мы имеем. – Алексей с тоской посмотрел на Дмитрия, нервно расхаживающего из одного угла комнаты в другой. – Достичь острова труда не составит. Куча лодок на побережье, масса лодочников за звонкую монету готовы переправить хоть в акулью пасть.

– А что с самим островом?

– Затеряться в толпе там достаточно просто. Повсюду стройки. Помимо местных, нагнано полно рабочих. О персонале порта и монахах, сующих свой нос в каждую щель, я и не говорю.

– Главная твоя ошибка?!

– Выделяюсь. – Солодов откупорил пузырек с обезболивающими пилюлями и, перевернув его, высыпал на ладонь сразу две. – Низкорослые там все какие-то, неказистые и грязные. Но самое главное – языковой барьер. Тебе вроде и стараются что-то объяснить, а ты на них смотришь как баран на новые ворота.

– Да, – Прокопенко остановился у окна и, вцепившись руками в подоконник, уставился на черные грозовые облака, нависшие над городом. – С этим древним французским надо что-то делать. Есть же электронные переводчики хитрые. Им наговариваешь, а они тебе в ответ перевод.

– Только делались они не в двенадцатом веке. – Отправив пилюли в рот, блондин сморщился и поспешил запить горькое лекарство минералкой. – В электронных переводчиках живые языки, наиболее раскрученные и употребляемые. Меня сейчас больше волнует, как ты сможешь слиться с толпой.

– Буду горбуном, – предложил Дмитрий.

– И что? – расплылся в улыбке Солодов. – Тебя гильдийцы остановят, а ты им, мол, пришел звонарем устраиваться?

– Дурак. – Прокопенко сокрушенно покачал головой. – До этой легенды, как до Китая, а рост вполне можно скрыть под горбом. Дел-то: два ремня и подушка.

– А как же охрана епископа?

– Тут еще проще. – Усевшись на диван, Дмитрий пододвинул к себе журнальный столик со схемой и взял в руки карандаш. – Камень упал сюда? – Маленький черный кружок появился напротив входа в собор.

– Да, – кивнул Алексей. – Чуть жизни не лишился. Если бы эта громадина рухнула мне на голову, прости-прощай, друг любезный.

– А плащи выскочили на грохот?

– Наверное.

– Значит так, – Дмитрий скрестил руки на груди и, победно усмехнувшись, глянул на своего неудачливого приятеля. – Все просто как дважды два. Те парни, что охраняют епископа, разделились на две группы. Часть из них ушла внутрь постройки, а двое остались на входе. Услышав грохот, они выскочили на улицу, и если бы ты не отсвечивал своей белой башкой, почти наверняка полезли бы разбираться с такелажниками. Прыгаю в прошлое, дожидаюсь, когда валун свалится на землю, и быстро пробегаю в собор в тот момент, когда охрана у входа отвлечется.

– Ничего не получится, – с сомнением покачал головой Алексей. – Далеко не факт, что плащей на входе всего двое. И потом, пока я еще был в сознании, подъехал Барбаросса, а с ним целый взвод конных. Они тоже свою проверку устроили и, как понимаю, двинулись внутрь. Что дальше? Второе кольцо охраны? Ну, предположим, ты проскочишь мимо этих висельников и попадешь в собор. А потом? Как себя поведет охрана короля?

– Или Папы, – напомнил о третьем участнике событий Дмитрий. – Каждый из них имеет команду сорвиголов и платит им уйму золота, чтобы они с рвением относились к своим обязанностям. Но все равно, пока я не окажусь на месте, ничего определенного сказать не смогу. Придется снова тратить миллион.

– Миллион триста, – сухо заметил Алексей, баюкая поврежденную руку. – Этот барыга Леонид из оружейной содрал с меня за снарягу лишних триста кусков.