– Когда начнем поиски тайника?

– Послезавтра. Сегодня отдохнем, переведем дух и потратим кусок казенных денег. Должны же быть в разведывательной деятельности хоть какие-то преимущества? Завтра посетим собор и взглянем на стену внимательней. Признаюсь тебе честно, эта троица тогда меня изрядно удивила. Буквально через десять минут после закладки я попытался найти тот самый кирпич и потерпел полное фиаско.

– А может, и не в стене тайник? – предположил Солодов, глядя на своего приятеля. – Может, еще куда пристроили, или передумали в последний момент?

– Нет, – покачал головой Прокопенко. – Ты же видел пленку. В начале действа у Папы в руках находится свиток, а из собора он уже выходит без него. Потом, эти эксперты из Сколково тоже уверены, что захоронение произошло именно в кладку, а свидетельства Куапеля окончательно ставят над всем этим жирную точку.

– Но закладка была свежей, – тут же напомнил Алексей. – Увидеть инородное тело не составило бы труда.

– Есть тут что-то, – покачал головой Дмитрий. – Что-то такое, что не понять нам, современным нехристям. У тебя сохранились копии пергамента и перевод, который высылал нам профессор?

– Естественно. – Алексей вытащил из кофра ноутбук и, дождавшись загрузки операционной системы, полез в папку с документами. – Вот они, смотри. – Он развернул лэптоп на коленях. – Тут и картинки, и текст. Что тебя интересует?

– Дай-ка. – Дмитрий спрыгнул с подоконника и, подхватив здоровой рукой ноутбук, устроился в соседнем кресле. – Идеально ровная стена. Понимаешь? Только приближенный к тайне или один из последователей этой троицы сможет понять точное местоположение, не разбирая стену.

– И что же ты хочешь увидеть в этом старом куске бумаги?

– Ключ. Ориентиры. Не знаю, – Дмитрий чертыхнулся и принялся листать фотографии. – Должна тут быть какая-то подсказка.

Первый день в Париже прошел на ура. Друзья с удовольствием пробежались по местным кафе, посидели в ресторане и даже накупили сувениров, из тех, что можно найти в любой туристической Мекке. Под конец дня усталые и довольные они вошли в маленький холл отеля, и Дмитрий устремился к стойке администратора.

– Нам ничего не оставляли?

Молодой человек за стойкой молча кивнул и, вытащив из ячейки с ключами увесистый пакет, перевязанный жгутом, протянул его Прокопенко.

– Замечательно, – улыбнулся Дмитрий, взвешивая посылку на ладони. – А ничего на словах не передавали? Может, просили о встрече?

– Нет, месье. Только курьер с бандеролью. – Произнеся эти слова, парень потерял к постояльцам интерес и, отдав ключи от номера, вновь углубился в книгу.

Алексей отпер дверь и, войдя в номер, рухнул в кресло.

– Ног не чувствую, – признался он и с наслаждением стянул надоевшие за день ботинки. – Гудят.

Не обращая внимания на Алексея, Прокопенко прикрыл за собой дверь и, надорвав край пакета, вытащил оттуда черный железный ключ с хитрой резьбой.

– Ключ от ворот кузнеца-дьявола – улыбнулся он, поднимая его над головой.

– Это еще что за штука такая? – Алексей взгромоздился в кресло, уселся по-турецки и, массируя ступни, с интересом посмотрел на приятеля. – Ничего подобного раньше не слышал.

– Зря, – лукаво усмехнувшись, Дмитрий тоже расположился в кресле и скрестил руки на груди. – Некий кузнец Бескорне, получив от каноника собора заказ на ворота, испугался, что не сможет выполнить ключи надлежащим образом. Шутка ли, создать нечто, что впишется в самый красивый и изящный собор Парижа!

Когда заказчик утром явился к кузнецу, то обнаружил удивительное произведение искусства, о способе изготовления которого многие до сих пор судачат, а к общему решению прийти так и не могут. Витиеватая резьба, листья, изогнутые прутья, все это выполнено старым мастером настолько изящно и элегантно, что понять, литье это или ковка, невозможно.

Сам же Бескорне, кстати, был найден на полу без чувств. Когда ворота, наконец, собрали, врезали замки и, закрыв, поставили на место, открыть второй раз так и не смогли. Замок на воротах стал отпираться только после того, как каноник окропил его святой водой и отслужил мессу. Сам же мастер вскоре заболел и умер, унеся секрет изготовления ключа в могилу. Вот такая история. Неудивительно, что набожные парижане решили, будто кузнец продал душу дьяволу.

– А по мне, так смазать надо было эти ворота, да замки лучшего качества ставить, – усмехнулся Алексей. – Ну что? Теперь спать?

– Ты спи, – кивнул Солодов и, водрузив на колени ноутбук, вновь принялся изучать материал, присланный им профессором Куапелем. – Я еще с полчаса в документах покопаюсь. Вдруг озарит.

Утро следующего дня выдалось светлым. Лучики солнца, пробившись сквозь шторы, вычертили на полу длинные светлые линии, разделив комнату пополам. Первым проснулся Дмитрий и, потянувшись, поднялся с кровати.

От шевеления друга Алексей открыл один глаз, попытался перевернуться на другой бок, но был остановлен резким окриком приятеля.

– Вставай, вставай, штанишки надевай! – громким фальцетом запел Прокопенко и, сунув ноги в шлепанцы, исчез за дверью.

Делать нечего, пришлось вставать и, следуя примеру друга брать в руки полотенце и зубную щетку, а затем отправляться в общую ванную комнату на этаже.

– Сегодня у нас насыщенный день, – вещал Дмитрий, тщательно намыливая руки и лицо. – Посетим могилу Наполеона, потом на Монмартр и в базилику Сакре-Кёр. Если успеем, заглянем в Лувр, а потом прямиком по Четвертой линии на Сите. Как настроение, кстати?

– Неспокойно мне, Дима. Такое впечатление, будто кто-то на тебя постоянно смотрит. Бывает так, что аж спиной чувствую. Обернусь, а там пустота, нет никого.

– Это нервное, – фыркая и отплевываясь, заявил Прокопенко. – Вот закончим с делами и рванем на побережье Тихого океана. Красота, белый песочек, чайки на голову гадят. Чем не релакс?

– Тоже мне развлечение, – пожал плечами Алексей. – А может, в Мексику рванем на месяцок?.

– Можно и в Мексику, – согласился Дмитрий. – Только сопьемся мы там. Дешевая текила и прочие прелести жизни дурно повлияют на наши организмы.

Закончив с утренними процедурами и натянув ветровки, друзья побежали к станции метрополитена. День действительно был замечательный. Ласковое солнце грело спины, играя солнечными зайчиками на витринах кафе и ресторанов. Впереди была увлекательная прогулка по столице Франции, а в самом конце пути то, к чему они стремились всю свою сознательную жизнь – финансирование для новых авантюр.

– Господи, – воскликнул Солодов, вышедший на площадь вслед за Прокопенко. – Изменилось-то как все!

Дмитрий саркастически покачал головой и, пристроившись в хвост пестрой и галдящей толпы туристов, направился к центральному входу в собор.

– Еще бы, – тихо сказал он догнавшему его приятелю. – Восемьсот лет прошло как никак. За это время его не то что достроили, а и легендами набили под завязку.

– Легендами, – хмыкнул Алексей, осторожно ступая на ту самую плиту, на которую, для кого-то восемь веков назад, а для него на прошлой неделе, такелажники обрушили здоровенный валун, сорвав операцию и чуть было не лишив хронотуриста жизни. – Это ты про своего кузнеца свихнувшегося?

– Ну, во-первых, кузнец не мой, а французский. – Дмитрий поморщился, проталкиваясь сквозь толпу застывших туристов, явно американцев, и ступил на бывшую стройплощадку. – А во-вторых, и без него легенд предостаточно. Кстати, утверждают, что в линиях собора выведен краеугольный камень, сделанный неким алхимиком. Тут даже барельеф с его изображением есть, если по лестнице и на второй ярус.

Потом есть еще один спорный момент, из самых известных и обсуждаемых. Видел здоровый такой витраж на главном фронтоне?

– Видел, – кивнул Солодов. – Витраж как витраж. Выполнено мастерски, тут я спорить не буду, но ничего необычного в нем не вижу.