– Ах, вот как… – задумчиво кивнула баронесса, – понимаю, ей это по силам. Эти неучи, здешние жители, боятся ее. Думают, это она пожирала их детей в последние месяцы, когда твари оказались на свободе. Чуть дом не сожгли, но я-то помню императорский указ, и ничего такого не позволю… И потом, я знала, что наша Кэса мухи не обидит, не то, что питомцы муженька.

– Героизм достоин награды… – вкрадчиво намекнул эльф, и дама его отлично поняла.

– Кэса! – позвала она, – Подойдите сюда!

Похоже, серокожая великанша была последней представительницей своего народа в этих краях, поэтому название расы превратилось в имя собственное. Она подошла и с достоинством, почти как равная, поклонилась баронессе.

– Вы избавили нас напасти, и отныне никто, – госпожа метнула красноречивый взгляд на подданных, – повторяю, никто не осмелится причинить вам вред на моей земле. Скажите, чего вы хотите в награду? Я исполню ваше желание.

Немного подумав, Кэса сказала:

– Ваш подарок и без того щедр, госпожа Свенд. Мои сородичи ушли отсюда много веков назад, я одна из последних, и всегда хотела лишь жить в покое. Но есть кое-что еще, чего бы мне действительно хотелось…

– Чего? – насторожилась баронесса.

– Я знаю, никто не умеет сочинять возвышенные стихи прекраснее, чем эльфы. Если господину Арману Бо нетрудно, то я бы хотела балладу или оду…

– Браво! – Араминта захлопала в ладоши, – Давайте устроим праздник, и наш гость сочинит что-нибудь для нашей героини. Ведь для эльфа это пара пустяков, правда?

Арман обреченно кивнул:

– Да, но я должен побыть один. Со своими друзьями.

Баронесса что-то сказала своему одноглазому другу, тот махнул солдатам – и отряд с топотом взял курс на деревню. Похоже, идея праздника по поводу победы над последним монстром покойного барона всем пришлась по вкусу. Жители деревни заторопились следом – готовить выпивку и закуску. На поле битвы не осталось никого, кроме столичных путешественников, Кэсы и двоих солдат, которых выбрали крайними и вместо праздника велели сторожить красную тушу, пока не прибудет чучельщик из замка.

Кэса шла рядом с Арманом. Неизвестно, как относились их расы друг к другу в далеком прошлом, но держалась она с почтительностью, и лишь после долгого молчания осмелилась заговорить.

– Я не хотела, чтобы тварь навредила вам, – сказала великанша эльфу, – баронесса умна, но остальные люди глупы и жестоки. Мне нет до них дела. А эльфы никогда не причиняли вреда таким, как я. Я сделала это для вас…

– Какие стихи вы бы хотели? – спросил Арман, – Чем ваш народ гордится больше всего?

– О, были времена – мы гордились многим, – застенчиво сказала Кэса, – но главной нашей гордостью всегда были зубы…

Настя, шедшая позади, чуть не споткнулась и сделала вид, что сосредоточенно разглядывает башни замка над лесом. Но эльф, для которого стихотворчество было "парой пустяков", тоже отчего-то все время смущался. Кое-как спровадив двухметровую даму вперед, он схватил напарницу за локоть и шепотом спросил:

– Ты стихи сочинять умеешь?

– Я? Нет, конечно!

– Тогда мы пропали. Это будет позор.

– Постой, – опешила Настя, – ты ведь эльф. А все эльфы умеют сочинять стихи.

– Глупости, это просто байка. Такой же предрассудок, как тот, что кэсы будто бы едят людей, а все блондинки – дуры!

– Зачем ты согласился?

– Не смог ей отказать.

– И что теперь? Нас прогонят?

– Еще чего, – фыркнул остроухий, – Но я обману надежду одинокого существа, которое ждет от меня подарка. Никогда себе этого не прощу.

Настя вздохнула:

– И как теперь быть?

– Может, ты все же умеешь сочинять? Хоть чуть-чуть? А я поправлю, если что…

* * *

По всеобщему мнению, праздник удался. Для баронессы и командира гарнизона под деревом соорудили нечто вроде трона из деревянных обрубков, прикрытых сеном. Виновница торжества восседала рядом, поблизости пристроились и эльф с попутчиками. Солдаты отплясывали с местными красотками на вытоптанной лужайке, веселье шло полным ходом. И только Настю не покидало нехорошее предчувствие, что к финалу празднества их с Арманом все-таки побьют.

Целый час они промучились, складывая рифмы, и, в конце концов, эльф сказал, что сойдет. Настя до последнего надеялась, что все перепьются и забудут о стихах, но не тут то было. Когда стемнело, и на поляне запылал костер, селяне перестали смотреть на Кэсу со страхом, а староста даже успел с ней станцевать. Тут все и вспомнили про обещанную оду.

– Когда же будет подарок? – кокетливо спросила Араминта.

Эльф залпом, для храбрости, осушил стакан, вышел на середину лужайки и величественно провозгласил:

– Ода зубам!

И отлично поставленным голосом начал декламировать нараспев их с напарницей совместное сочинение:

Твои зубы чисты и прекрасны,

И согласно Уставу ООН,

Представляют для мира опасность,

Испугала б ты даже ОМОН.

Эти зубы – твой щит от угрозы,

Острый меч для отпора врагу.

Был покусан тобой страшный росом

На скалистом речном берегу.

Будет в песнях греметь и балладах

Эта битва во все времена,

И стотысячелетняя слава

Героине теперь суждена.

Ты отверткой в зубах ковыряешь,

Нежно рашпилем чешешь десну –

Всё кислотный налет убираешь,

Чтобы встретить с улыбкой весну!..

Написали про зубы мы оду,

На куски ты ее не кромсай,

Посвяти свои зубы народу,

Но народ без причин не кусай!*

Слушатели вскочили на ноги, кто еще мог стоять, гремели аплодисменты, провозглашались тосты. Счастливая Кэса прижимала к груди листок бумаги, исписанный красивым почерком Армана. Стихи всем понравились, а непонятные слова списали на изысканную образность эльфийской речи.

Под занавес госпожа Свенд стала пить за "свой добрый народ", напоминая всякий раз, какую честь ему оказала, поучаствовав с народом в одной гулянке. И лишь далеко за полночь из замка прислали трезвую охрану и кареты для хозяйки и для гостей. Последнюю забаву вечера – как пьяные стражники пытаются забраться в сёдла – почти никто досматривать не стал.

></emphasis

>

*Автор благодарит Марию Каверкину и Веру Подолян за любезно предоставленное стихотворение, и просит прощения за вольное обращение с ним.

Глава 7

Приграничье и темная магия