…ненавижу где-то он все еще существует, и нет силы достаточно мощной, чтобы навечно меня от него потребовалось много времени узнать пути, но вскоре буду готов я готов восемь дней, и знай я тогда то, что знаю сейчас, он бы исчез я бы исчез обожжен? говорят, обожжен? Никогда больше не преследовать среди куч шлака ползучие тюбики и не грызть их ради их сочности? Но к тому же этот воздух, которым я дышу, и лишь зигзагообразные и прямые молнии удерживают меня здесь теперь я знаю путь за их границу, и деревья по ту сторону стен видения городов, которые выносят меньшие я знаю пути, жду перекрученные умы меньших говорят что мне нужно однажды появится тот, кто будет знать о том, кто непохож на других, я уйду куда-то, где он существует восемь дней я умер отчасти, он умрет полностью ничто не может навечно удержать меня от него сперва я заговорю слова вроде ползучих тварей грызть их ощущать их сочность теперь бью и вижу, как меньшие отступают теперь я их знаю, я ими воспользуюсь словами чтобы сказать ему то, почему это теперь я стану шаром и покачусь ха! меньшие! ненавижу я буду говорить это, когда расскажу восемь дней обожжен ненавижу…

В прошлом, когда Найенесгани со своим братом занимались истреблением чудовищ, коих Люди обнаружили в новом мире, было несколько таких — наподобие Бесконечного Змея, — которых, по различным причинам, пощадили. Однако даже их приручили в определенной степени, признав в качестве необходимого зла. Мир на самом деле стал более безопасным местом, хотя несколько чудовищ еще оставалось.

Был, к примеру, Тсе-Нага-Хай — Движущийся Камень, катившийся за своими жертвами, а потом давивший их и поглощавший. Найенесгани путешествовал в поисках его на радуге и изогнутой молнии. Брат посоветовал ему взять с собой магические ножи, у него на поясе было их все восемь.

Прибыв в место, называемое Бетчил-гай, он достал два черных ножа, скрестил их и воткнул в землю. За ними он воткнул два голубых ножа, крест-накрест. Еще дальше скрестил два желтых ножа и воткнул их. Дальше воткнул два ножа с зазубренными лезвиями, тоже скрещенные.

Затем он отправился туда, где его увидел Камень-великан.

— Чего же ты ждешь, Тсе-Нага-Хай? Разве ты не преследуешь подобных мне?

С хрустом и скрежетом лишенный мха валун, к которому он только что обращался, сдвинулся с места: сперва медленно пополз в его направлении, но всего через несколько мгновений набрал значительную скорость. Найенесгани даже удивила проворность, с которой приближался Камень.

Он развернулся и бросился наутек. Валун быстро его настигал.

Когда Найенесгани добрался до зазубренных ножей, он перепрыгнул через них, а Камень перекатился — и потерял большую свою часть.

Найенесгани продолжал убегать и перепрыгнул через желтые ножи. Тсе-Нага-Хай перекатился и через них; образовалась еще одна трещина, посыпались осколки.

Теперь Камень прыгал из стороны в сторону и катился далеко не по прямой. И когда Найенесгани перепрыгнул через голубые ножи, а Камень врезался в них и перевалился, посыпалось еще больше осколков. К этому времени его размеры существенно уменьшились, хотя скорость и возросла.

Найенесгани перескочил через черные ножи.

Услышав, как Камень со скрипом и треском перебирается через них, он обернулся.

От великана оставался лишь относительно небольшой камешек. Найенесгани остановился и двинулся к нему.

Тот немедленно свернул в сторону, сменил курс и поскакал от него прочь. Теперь уже Найенесгани преследовал противника, двигаясь на запад, за реку Сан-Хуан. В конечном итоге он его поймал, и ему показалось, что большая часть жизненных сил и ума покинула Камень.

— Теперь, Тсе-Нага-Хай, мощь, которая могла причинить мне вред, тебя оставила, но, как я отмечал ранее, ты не лишен определенных достоинств. В будущем ты станешь служить, разжигая костры Дине.

Он поднял оставшееся от Камня и унес с собой, чтобы показать Первой Женщине, которая иначе не поверила бы, что он это сделал.

В конце концов он вздохнул и поднялся. Перешел к консоли рядом с огороженным сверкающими прутьями пространством. Он нажал кнопку «Послания», и экран дисплея ожил.

«ЗВОНИЛ ЭДВИН ТЕДДЕРС», — гласил он, а дальше шли дата предыдущего дня и время, — время, когда прозвучал сигнал в пустыне. Ниже перечислялось еще шесть попыток Эдвина Теддерса его достать, самая последняя — лишь пару часов назад. Был, к тому же, какой-то восточный код с номером и просьба связаться как можно быстрее, предваренная словом «СРОЧНО».

Он попытался вспомнить, знал ли когда-нибудь некоего Эдвина Теддерса. Вроде нет.

Он набрал цифры и стал ждать. Последовавший зуммер прервался, но экран оставался темным.

— Да? — раздался скрипучий мужской голос.

— Уильям Черный Конь Сингер перезванивает Эдвину Теддерсу.

— Пожалуйста, подождите минутку. — Слова ускорились и поднялись до визга. — Я его позову.

Он подергал за серьгу с бирюзой и уставился в пустой экран. Минута протасовала свои цифры на электронных часах. Еще одна…

Экран внезапно засветился, и на нем возникло изборожденное морщинами лицо темноволосого мужчины с бледными глазами. Улыбка, похоже, была вызвана облегчением, а не удовольствием.

— Я — Эдвин Теддерс. Рад, что мы наконец вас достали, мистер Сингер. Можете вы прибыть прямо сейчас?

— Вероятно. — Он бросил взгляд на блестящую клетку слева от себя. — Но в чем дело?

— Расскажу вам при личной встрече. Пожалуйста, отмените пересадки. Это важно, мистер Сингер.

— Ладно. Сейчас буду.

Он подошел к своей транс-кабине и начал ее запускать. В течение секунды та слабо скулила. Внутри стволов стали двигаться вверх разноцветные полосы.

— Готово, — сказал он, входя в устройство.

Посмотрев вниз, он увидел, что его ступни тускнеют.

В течение одного мига мир находился в беспорядке. Потом его мысли вновь вернулись на место. Он стоял внутри устройства, сходного с его собственным. Подняв голову, он увидел большую комнату, отделанную под старину, — стены с темными панелями, тяжелые кожаные кресла, китайский ковер, книжные полки с томами в кожаных переплетах, шторы, камин, в котором горели настоящие поленья. Перед ним находилось двое мужчин — Теддерс и хрупкий белобрысый человек; судя по голосу, именно с ним он разговаривал сначала.

— Это мой секретарь Марк Брандес, — заявил Теддерс, наблюдая, как Сингер спускается по ступенькам.

Он небрежно приложил свою ладонь, а не пожал руку, в старой манере Народа.

Брандес выглядел ошарашенным, но Теддерс уже показывал на кресла.

— Присаживайтесь, мистер Сингер.

— Зовите меня Билли.

— Хорошо, Билли. Не желаете ли выпить?

— Разумеется.

— У меня есть превосходное бренди.

— Отлично.

Теддерс взглянул на Брандеса, который тотчас же подошел к серванту и налил пару рюмок.

— Ранняя весна, — сказал Теддерс.

Билли кивнул, взяв бренди.

— У тебя была восхитительная карьера. Как замораживание, так и временное расширение сохранили тебя до тех пор, когда ты смог воспользоваться достижениями медицины. Настоящий старожил, хотя не похож.

Билли сделал глоток.

— Очень хорошая штука, — сказал он.

— Да. Настоящее коллекционное. Сколько в наши дни существует следопытов?

— Не знаю.

— Есть другие, но ты — самый лучший. Старая закалка.

Билли хихикнул.

— Что вам нужно? Теддерс тоже хихикнул.

— Самое лучшее, — ответил он.

— Что вам нужно выследить?

— Не совсем то.

— Тогда что же?

— Непонятно, откуда начать…

Билли посмотрел в окно на залитую лунным светом лужайку. Вдалеке перспектива прерывалась высокой стеной.

— Я — помощник по особым поручениям генерального секретаря Уолфорда, — наконец заявил Теддерс. — Он здесь, наверху, и там же страгийские посол и консул — Станго и Богарти. Тебе много известно о страгийцах?

— Встречал парочку там и сям.

— Какое они произвели впечатление?