Кот начал медленно приближаться, его тело все ниже и ниже припадало к земле. Когда же он поднял голову еще раз, на ней оказалось неимоверное, рогатое и клыкастое получеловеческое лицо — зверская пародия на лицо самого Билли. Потом внезапно Кот отступил и поднял эту голову на целых восемь футов над землей. Он свирепо взглянул вниз.

Билли вздрогнул, но не сошел с места.

— Ты получаешь от этого громадное наслаждение, охотник.

Билли пожал плечами.

— Что поделать.

Кот начал раскрывать за спиной огромные крылья с перепонками. Через некоторое время он завернулся в них и превратился в неподвижный темный столб.

— Если ты сумеешь перемахнуть через стену, прежде чем я до тебя доберусь, — наконец промолвил Кот, — я позволю тебе уйти.

Билли не шелохнулся.

— Нет, — сказал он. — Я знаю, что не смог бы этого сделать. Я не буду пытаться лишь для того, чтобы тебя позабавить.

Столб расцвел — некий экзотический цветок распустился, открывая тигроподобную голову. Она качнулась в его сторону.

— Ты преследовал меня больше недели, — сказал Кот в конце концов. — Когда я мечтал о твоей смерти, я мечтал к тому же об охоте на тебя. Одной твоей смерти было бы достаточно, но я не хочу, чтобы все было завершено через секунду. К тому же меня тревожит, что я не в силах понять, проистекает ли это желание из того, что я знаю лучше всего, — охоты, — или длительная ментальная связь с твоим родом каким-то образом научила меня радости от продления мучений врага.

— И то, и другое достаточно примитивно, — ответил Билли. — Я бы об этом не волновался.

— Я и не волнуюсь. Но я желаю охоты и вижу теперь, что только одно-единственное заставит тебя дать ее мне.

— И что же это такое?

— Твоя жизнь. Шанс получить ее обратно.

Билли рассмеялся.

— Я уже уступил себя смерти. Неужели, Кот, ты считаешь, что ты — единственный чужак-неудачник в этом мире? Мой народ — мой настоящий народ — тоже мертв. Все-все. Мир, в котором я сейчас оказался, для меня чужой. Твое предложение лишь окончательно сфокусирует мое состояние. И я к этому приготовился.

Кот отошел назад.

— Много лет назад, — сказал он, — я видел в твоем разуме великую гордость за умение твоего народа приспосабливаться. Теперь же ты утверждаешь, что оно тебя покинуло. Я же говорю: это означает, что ты стал трусом, видящим в смерти самый легкий выход.

Билли оцепенел.

— Это неправда!

— Загляни в себя. Я лишь оправдал твою уступку.

— Нет!

— Тогда борись со мной, Билли. Примени еще раз свое мастерство против меня.

— Я…

— Ты сейчас боишься, чего прежде не было. Ты боишься жить.

— Это не так.

— Не произнесешь ли эти слова четыре раза, человек Народа?

— Черт тебя подери, Кот! Я был готов, готов к поединку с тобой. Но ты не удовлетворяешься только моей смертью. Ты желаешь, перед тем как меня убить, вселить в меня неуверенность!

— Если это то, что требуется, да. Теперь я вижу, что было бы мало удовольствия в том, чтобы убить тебя, будто какой-то безмозглый кусок мяса, покорно идущий на бойню. Полная месть требует радости охоты. Поэтому я позволю тебе одну попытку и дам тебе понять, что мое обещание такое же твердое, как и твое, Билли Сингер, — ибо не могу позволить побить себя даже в этом. Иди. Убегай. Заметай следы, следопыт. Я дам тебе, по своим оценкам, час — а я чрезвычайно хорош в определении времени, — а потом буду тебя догонять. Ты преследовал меня почти восемь дней. Давай, скажем, неделю. Выживешь так долго, и я откажусь от претензий на твою жизнь. Мы пойдем своими путями, независимые друг от друга.

— И какие будут правила? — спросил Билли.

— Правила? Если ты сможешь убить меня, прежде чем я убью тебя, во что бы то ни стало сделай это. Двигайся куда угодно с помощью любых средств по своему выбору. Все считается честным. На охоте нет правил. Проживи неделю — и избавишься от меня. Хотя ты этого не сумеешь.

— Кто может сказать?

— Ну так каков твой ответ?

Билли повернулся, разбежался и, прыгнув, ухватился за верхний край стены. Легко подтянулся одним махом.

— Начинай отсчет, — сказал он, соскакивая на противоположную сторону, и бросился бежать.

Больше минуты его преследовал смех Кота.

Не сбавляя шага, он высветил циферблат часов и проверил время. Час. Билли улыбнулся, поскольку казалось, что Кот проглядел самое очевидное. Он мог за это время оказаться очень далеко, а все считалось честным… Пошел ровным шагом, который мог выдержать больше половины дня.

Поддаться страхам и побежать — значит остаться истощенным перед лицом усилий, которые, возможно, потребуются в дальнейшем.

Ветер хлестал по телу, насыщенные пятна теней приобретали зловещие свойства — прячущиеся глаза, клыки, движение…

Мертва. Страгийка мертва. Существо, способное вызвать страх в высших кругах. Мертва. И убил ее Кот. Скоро Кот помчится этим же самым путем. Неимоверный фасеточный глаз Кота мог видеть в инфракрасном диапазоне, различать поляризацию света. Он по-прежнему не был уверен относительно всех органов чувств, которыми обладал Кот.

Кот виделся ему сейчас гигантским чинди, не мешкающим, идя по следу.

Капли пота выступили у Билли на лбу. Часть его воспринимала мощь зверя с совершенно рациональной точки зрения. Он одолел Кота раньше, когда тот был более наивен. Но Коту предоставили пятьдесят лет, чтобы стать искушенным в отношении этого мира. Кот внезапно обрел призракоподобность на другом уровне — уже не зверь, которым он был, но нечто возвращающееся, как с севера…

Билли поборол возобновившееся желание ускорить шаг. Есть уйма времени, говорил он себе, достаточно, чтобы хорошо провернуть свое бегство. И почему нужно бояться? Считанные минуты тому назад он был готов умереть. Теперь, по крайней мере, появился шанс. Прошлое умерло. У него было некоторое мнение о том, как создавать будущее, но то зависело от его теперешнего поведения. Все должно оказаться в порядке. Задолго до истечения этого часа он будет в полной безопасности. Это лишь вопрос минут, в самом деле…