В начавшейся дуэли заклинаний я мог либо постараться взорвать логово с помощью Хаоса, либо попробовать взять под контроль источник здешней силы и побить этого типа его же собственным оружием. Однако времени для экспериментов у меня не оставалось, придется все делать на ходу. Видно, он так ненавидит меня, что битва в полную силу неизбежна. Нападение оборотня в лесу наверняка тоже дело его рук. У Джасры хватило сил победить прежнего владельца замка, Шару Гаррула, а этот малый сумел победить Джасру. Но я никак не мог понять, за что он так ненавидит меня.

— Так что же все-таки тебе от меня нужно? — спросил я его.

— Мне нужна твоя кровь, душа, твой мозг, твое тело, — прозвучал металлический голос.

— А моя коллекция марок не нужна? — засмеялся я. — Позволь, я оставлю себе хотя бы конверты со штампами первого дня?

Я подошел к Джасре и обнял правой рукой ее за плечи.

— Зачем она тебе, болван? — спросил волшебник. — Это самая бесполезная вещь в моем замке.

— Тогда почему ты не разрешаешь мне забрать ее?

— Ты коллекционируешь марки, а я подбираю коллекцию зазнавшихся волшебников-самоучек. Она — моя, а ты будешь следующим экспонатом.

Почувствовав прилив сил, я крикнул:

— А почему ты так не любишь своих братьев и сестер по искусству волшебства?

Ответа не последовало. Но внезапно воздух вокруг меня наполнился крутящимися острыми предметами — ножами, топорами, бутылочными осколками. Я произнес решающее защитное слово, и передо мной со звоном возникла дымчатая Завеса Хаоса. Колющие предметы, прикоснувшись к ней, мгновенно превращались в космическую пыль.

Перекрывая шум, я крикнул:

— Как мне тебя называть?

— Маска! — тут же ответил волшебник.

Ответ не отличался оригинальностью, я ожидал что-нибудь в стиле Джона Д. Макдональда — Лиловый Ужас, Кобальтовый Шлем или нечто подобное.

Я использовал последнее защитное заклинание, подняв левую руку таким образом, чтобы мне была видна спрятанная в рукаве карта Амбера. Игра пока идет, надо признать, чересчур острая, но решающий ход еще остается за мной. До сих пор я только защищался, а заклинание, составлявшее мою гордость, держал про запас.

— Ничего хорошего тебе от нее не будет, — сказал Маска, когда действие и его, и моего заклинаний закончились и он готовился к новой атаке.

— Счастливо оставаться! — Я покрутил кистью руки, растопырил пальцы, чтобы направить поток, и произнес заклинание.

— Око за око! — крикнул я, когда на мага обрушилось все содержимое цветочной лавки, похоронив его в таком огромном букете, какого я еще не видывал И аромат подходящий.

Наступила тишина. Я уставился на карту и уже почувствовал контакт, когда, разрыв гору цветов, Маска высунул голову наружу, словно Аллегория Весны:

— Я до тебя еще доберусь!

— И приятное к приятному, — добавил я и, уже исчезая, произнес словечко, с помощью которого опрокинул на него ящик с удобрением.

Я вошел в тронный зал Амбера, держа на руках Джасру.

Стоявший возле буфета Мартин с бокалом вина в руке разговаривал с Борсом, сокольничьим. Увидев, что Борс от удивления вытаращил глаза, он замолчал, повернулся и тоже замер, раскрыв рот.

Я не собирался тут же заняться заклинаниями и к тому же пока не знал, что делать с Джасрой, если расколдую ее. Поэтому я поставил застывшую фигуру у двери и повесил на нее свой плащ, после чего подошел к столу, на ходу кивнул Мартину и Борсу и налил себе бокал вина.

Осушив бокал, я поставил его на стол.

— Делайте с ней, что хотите, только не вырезайте свои инициалы.

Потом я вышел из зала, нашел диван в одной из комнат восточного крыла, растянулся на нем и закрыл глаза.

Как мост над бурными водами. Бывают дни, что те алмазы. Куда подевались все цветы? Что-то в этом роде.

Дым столбом, гигантский червь и пестрые вспышки света. Каждый звук обретал форму, ярко вспыхивал, бледнел и исчезал. Исчез и червь. Цветки с собакоподобными головками кусали меня, покачивая листиками. Плывущие облака дыма остановились перед подвешенным к небу светофором. Улыбка червя — нет, гусеницы. Гранеными, как хрусталик, каплями начал накрапывать мелкий дождик…

«Что неестественного в этой картине?» — спросило мое внутреннее «я». Я не стал об этом думать, потому что не мог ничего сказать наверняка. Хотя смутно сознавал, что этот странный пейзаж не должен куда-то уплывать…

— Эй, Мерль!

Что нужно от меня Люку? Почему бы ему не отстать от меня! Вечно он лезет со своими проблемами.

— Взгляни!

Я увидел массу прыгающих шариков — или комет? — которые ткали из света шпалеру. Затем та упала на лес зонтиков.

— Люк, — начал было я, но один из собакоподобных цветков укусил меня, и я забыл, что хотел спросить. И все вокруг затрещало, словно было нарисовано на стекле, которое вдруг пробили пулями. А вверху сияла радуга…

— Мерль! Мерль!

Я открыл глаза и увидел, что меня трясет за плечо Дроппа и что подушка, на которой я спал, взмокла от пота. Я приподнялся на локте и протер глаза.

— Дроппа… Что?..

— Не знаю.

— Чего ты не знаешь? То есть… Что, черт побери, стряслось?

— Я сидел вот на этом стуле, — он показал на стул, — и ждал, когда вы проснетесь. Мартин сообщил мне, что вы здесь, и я хотел сказать, что вас зовет Рэндом.

Я кивнул и вдруг заметил, что из моей руки, из того места, куда меня укусил цветок, сочится кровь.

— Долго я спал?

— Минут двадцать.

Я спустил ноги на пол и сел.

— И почему ты решил разбудить меня?

— Вы уходили по карте.

— Уходил по карте? Спящий? Такого не бывает. Ты уверен…

— К сожалению, в данную минуту я трезв, — ответил Дроппа. — Вы засветились всеми цветами радуги, стали расплываться и исчезать. Вот я и решил разбудить вас и спросить, что вы собираетесь делать. Между прочим, что вы-то пили? Пятновыводитель?

— Нет.

— Я как-то раз пытался напоить им свою собаку…

— Видения, — оборвал я, потирая начавшие пульсировать виски. — Видения, только и всего.

— Такие же видения, что бывают и у других? Белая горячка?

— Не совсем.

— Давайте-ка лучше пойдем к Рэндому. — Он повернулся к двери.

Я покачал головой:

— Не сейчас. Я хочу посидеть и прийти в себя. Со мной творится что-то неладное.

Когда я взглянул на Дроппу, он таращил глаза куда-то за меня. Стена за моей спиной начала таять, словно была сделана из воска и стояла возле сильного огня.

— Видно, дело дрянь, — пробормотал Дроппа. — Пора рвать когти.

Он подбежал к двери, выскочил в коридор и заорал:

— На помощь!

Мгновение спустя стена вновь стояла нормально, но меня била дрожь. Что, черт возьми, творится? Может, Маска заколдовал меня, когда я спал? Если так, то куда я собирался отправиться?

Я поднялся на ноги И медленно оглядел комнату. Казалось, все на своих местах. Вряд ли это была галлюцинация, вызванная стрессом, — Дроппа видел то же самое. Стало быть, я не спятил. Здесь в самом деле таится что-то загадочное. В комнате было необычно светло, и каждый предмет четко выделялся.

Я быстро огляделся, сам не зная, чего ищу. Поэтому и не удивительно, что не нашел ничего, подумал и вышел из комнаты. Неужто последние события связаны с Джасрой? Быть может, Джасра, до сих пор застывшая, не расколдованная, стала для меня Троянским конем?

Я направился в парадный зал. Впереди, в дюжине шагов от меня, на пол легла решетка из косых полос света. Я заставил себя идти дальше, а она отступала, меняя форму.

— Мерль, иди сюда! — послышался голос Люка.

— Куда? — тут же спросил я.

Он не ответил, но световая решетка разделилась на две половинки и распахнулась передо мной, как ставни. Между ними блеснул ослепительный луч, и мне показалось, что по этой яркой полоске пробежал кролик. Затем видение исчезло, и поверить в то, что оно в самом деле было, заставил меня горький смех Люка.

Я побежал. Неужели Люк — на самом деле тот враг, о котором меня предупреждали? Неужели я был игрушкой в его руках и меня заставили испытать все эти злоключения лишь для того, чтобы спасти его мать, вызволить ее из плена? А теперь, когда она в безопасности, Люк имеет наглость являться в Амбер и, возможно, вызовет меня на дуэль волшебников на неизвестных мне условиях?