Принесли воды. Великий сыщик напился и стал дышать спокойней. Он потянул трубку, но она оказалась погасшей.

- Я тебя проучу!.. Ты меня еще узнаешь… Принесите мне веревку…

- Что, будем его вешать? - спросил Таралежко.

- Нет, хуже - будем пытать.

Привязали Магаре к дереву.

- Сейчас же принесите побольше терновых веток!

Кафявко и Сивко несколько раз бегали на луг, за Молодой лес.

Костенурко воткнул в землю вкусные терновые ветки на таком расстоянии, что привязанный осёл не мог дотянуться до них.

- Вы жестоки! - вскрикнул Магаре.- Такое мучение придумали.

- Это заставит тебя сказать, что надо,- победоносно проговорил великий сыщик.- Расскажешь всё до нитки.

Кафявко, Сивко и Таралежко смотрели как ошеломленные.

Чернопёрко и Клюнчо были некрасивые, даже уродливые орлята.

Они хотели сразу стать просвещёнными и умными, как их родители, которые давно живут на свете и потому много знают. Орлята были уверены, что словарь иностранных слов поможет им в этом, и часто читали его.

Они читали с утра до вечера и многое из словаря знали наизусть. Орлица иногда экзаменовала их. Вот и сейчас она закрыла книгу и собиралась спросить Чернопёрку, что он знает о немецком писателе Гёте, но, заметив приближающегося орла, сразу застыла, стала сосредоточенной, то есть такой, какой любил ее видеть супруг.

- Папа летит! - обрадовался Чернопёрко.- Что-то интересное несет!

Орел Каменар, сделав победоносный круг над гнездом, плавно сел в него, и Лиско сразу же почувствовал, что его уже никто не тащит за спину, что лапы его коснулись чего-то прочного.

- Добрый день! - учтиво поздоровался Лиско.

- Добрый день! - ответили изумленные орлята.

Лиско, окинув хитрым взглядом гнездо, продолжал:

- Это напомнило мне двух встретившихся, из которых первый сказал: «Добрый день», а второй - «Добрый вечер».

Он помолчал и, обратясь к орлятам, спросил:

- Вы, маленькие дети, можете мне сказать, кто из встретившихся был прав?

- Не можем,- ответили Чернопёрко и Клюнчо.- А ты сам можешь сказать?

Лиско улыбнулся.

- Если это было днем, то прав был первый,- сказал он,- а если это было ночью, то прав был второй.

- Браво! - закричал Черноперко.- Очень умно придумано! Папа, хорошую игрушку ты нам принес, спасибо!

- Никакая это не игрушка! - рассердился орел.- Это ваш ужин.

- Нет, это не ужин, а наша игрушка. Надо же, чтобы у нас была хоть одна игрушка, в гнезде так скучно!

- Не понимаю, дети, что за капризы у вас?

- Можем один вечер обойтись и без ужина! - сказал Клюнчо.

- Без ужина?! - ужаснулась орлица, как ужасаются все матери, когда их дети отказываются есть.

- Как тебя зовут, игрушка? - обратился Клюнчо к Лиске.

- Все зовут меня Лиско.

- Хорошее имя! - восхищенно заметил Чернопёрко. - И мы будем так тебя звать.

- Ты будешь жить с нами! - решил Клюнчо. - Знаешь, как хорошо здесь. Отсюда видно далеко, отец приносит еду, а мама рассказывает сказки. Есть у нас и словарь иностранных слов.

- А не будет нам в гнезде тесно? Ведь нас теперь пять душ? - спросил Лиско.

- Папа и мама будут спать на скале.

Орёл и орлица улыбнулись и ничего не сказали. Они были счастливы, что их дети забавляются. Ах, как они любили своих детей!

- Ну, вы тут разговаривайте, а мы с матерью полетим поискать вам что-нибудь на ужин.

Родители вылетели из гнезда.

- Давайте поиграем в какую-нибудь игру,- предложил Чернопёрко.

- Давайте,- сказал Клюнчо. И Лиско понял, что жизнь его спасена. Он радостно потянулся и счастливыми глазами посмотрел на большой мир. А отсюда и в самом деле многое можно видеть, потому что скала - высокая и находится она на самой вершине горы.

На поляне, где рос Кудрявый дуб, царило небывалое оживление.

Здесь собрались почти все обитатели Тихого леса. Они роптали на великого сыщика, что из-за него вынуждены были бросить домашние дела.

За пять часов он допросил только двадцать жителей леса.

Все это время привязанный Магаре стоял перед самым пучком сочных терновых веток. А Костенурко, увлеченный своим великим замыслом, сидел на камне под дубом, важно курил трубку и спокойно задавал вопросы.

Перед ним предстал глухарь Глухчо.

- Ваше имя? - спросил Костенурко.

Глухарь удивленно ответил:

- Я ничего не знаю.

- Я не спрашиваю, знаете ли вы что. Я хочу знать ваше имя.

- Воровством детей не занимаюсь.

- Как вас зовут? - спросил Костенурко. - Это ведь очень важно для следствия.

- Лиску я никогда не видел…

- Вы что - глухой?! - выходя из себя, закричал Костенурко.

- Да, - ответил за глухаря трусливый суслик. - Потому-то его и звать Глухчо. Попробуйте говорить ему громче.

- Почему вас зовут Глухчо? - снова закричал Костенурко.

- Не зовут, а называют,- поправил сыщика глухарь. - Я пришел сюда на допрос, а не ради вашего любопытства.

- Скажите, вы не слышали подозрительных звуков перед концертом?

- Не могу слышать никаких звуков.

- Вы украли Лиску?

- На что он мне? Что я с ним буду делать?

- Вы свободны. Но вы у меня на подозрении… Следующий!..

Мецан, который отвечал за счастливую жизнь всех животных, населяющих Тихий лес, решил прервать работу сыщика.

- Извините,- начал Мецан,- допрос продолжается слишком долго. Никто из нас этого не ожидал. Разве непременно нужно всех допрашивать?

Великий сыщик вытащил трубку изо рта, положил карандаш, которым писал протокол, медленно повернулся к Мецану и хладнокровно сказал:

- Вы хотите, чтобы я вам нашёл Лиску?

- Ну конечно,- пробормотал Мецан.

- Тогда зачем вы вмешиваетесь в мои дела? Следы преступления могут быть обнаружены там, где их не ожидаешь… Вы меня поняли?

Мецан смутился и ушёл.

- Следующий! - обратился Костенурко к стоящим в очереди.

…В конце дня перед сыщиком предстал муравей Бэрзан.[3] Он испуганно поднял головку.

- Как тебя зовут? - ослабевшим голосом спросил Костенурко.

- Бэрзан.

- Бэрзан, значит… - сыщик зевнул.- Знаешь, где Лиско?

- Да.

- Да?! - удивился Костенурко.

- Да,- боязливо повторил Бэрзан.- Сейчас не знаю, где он, но видел, как его утащили.

Костенурко подскочил, будто его ударили палкой:

- Почему давно не сказал? Почему ждал целых семь дней?

- Потому что вы приказали стать по росту. Ещё приказали, чтобы никто о Лиске ничего не говорил, пока не будет допрошен. Так вы приказали, и так я делал…

Услышав это, Костенурко замахал передними ногами, будто прогоняя назойливых мух. Потом поднялся на задние ноги. В глазах у него все закружилось, и он упал спиной на траву.

Рядом с ним лежала теперь его верная дымящаяся трубка, которая всегда помогала сосредоточенно думать.

Муравей Бэрзан стоял около потерявшего сознание Костенурки, не зная, что делать и что сказать.