Асимметрия страданий и удовольствия в данном случае не показана, однако мы видим, следуя логике профессора Шиффрин, что причинение вреда ради получения выгоды недопустимо. Иными словами, невозможно предпочесть первый случай второму, только если личность сама не будет на то согласна. Даже говоря о деторождении (которого касается моя асимметрия), профессор Шиффрин признает приоритет второго случая, когда выгода не достигается, опираясь скорее на свои соображения, а не на мои.
Случай 1.
(чистая выгода достигается)
Случай 2.
(чистая выгода не достигается)
1. Присутствие вреда
(плохо)
3. Отсутствие вреда
2. Присутствие выгоды
(хорошо)
4. Отсутствие удовольствия
(плохо)
Схема 2.6
Это не означает, что моя асимметрия не связана или вовсе несовместима с доводами профессора Шиффрин. По крайней мере, одно сходство у нас имеется. Профессор Шиффрин замечает, что нельзя сказать, что при рождении вред причиняется ради спасения, т.к. «если выгода, гарантированная рождением, не достигается, несуществующая личность не ощутит ее отсутствия». Ей стоило добавить, что с этой точки зрения, деторождение не имеет ничего общего со спасением, равно как отказ от деторождения не связан с нанесением вреда ради чистой выгоды.
Общепризнанно, что отсутствие выгоды, когда личность не появляется на свет, не есть плохо. Менее очевидно как профессор Шиффрин смотрит на то, что отсутствие вреда есть благо. Предполагаю, что это укрепит аргумент против деторождения, хотя вряд ли профессор Шиффрин ставила такую цель. Авторитет деторождения был бы серьезно подорван, если бы отсутствие вреда было благом, а не чем-то нейтральным (не плохим и не хорошим).
Аргументы профессора Шиффрин вызвали некоторые возражения.45 Шона Шиффрин утверждает, что при получении чистой выгоды нарушаются права личности (например, если без согласия человека ему сломали руку), и это объясняет, почему выгоду нельзя даровать. Она может быть достигнута лишь тогда, когда права не нарушены. Кто-то посчитает естественным предположить, что деторождение не нарушает ничьих прав, по крайней мере, если жизнь человека будет «стоящей».
Распространено мнение, что деторождение не нарушает ничьих прав, т.к. до момента рождения личности не существует, соответственно, не существует и права. Но этот взгляд узок, тем более что не берутся во внимание особые аспекты размножения. И право не быть рожденным – особенное право – материализуется лишь тогда, когда оно нарушается. Иными словами, право нарушается тогда, когда кто-либо совершает действие, в результате которого страдает существующая личность. Признаю, это несколько необычное право, но и появление на свет – дело не обычное. Если согласиться с моими объяснениями, аргумент против права на не-причинение вреде и права на не-рождение потеряет смысл.46
Согласные с тем, что логически возможно говорить о праве быть нерожденным, могут считать, что чистая выгода, о которой говорит профессор Шиффрин, не подтверждает асимметрию, которую та пытается доказать. Дело в том, что чистую выгоду можно поделить на два типа, чего профессор Шиффрин не делает. В первом случае выгода достигается самостоятельными существами, которым нельзя навредить без их согласия, даже если это делается ради их блага. Во втором случае речь идет о несамостоятельных существах, и хотя логически они могли бы обладать таким же правом (соглашаться или не соглашаться на причинение вреда), можно утверждать, что этически такого права у них все же нет. Конечно, вред, который могут причинить родители собственному ребенку ради его же блага, ограничен, но все же есть случаи, оправдывающие некоторый ущерб ради будущего счастья ребенка. То есть, иногда мы допускаем причинение вреда ребенку (или будущему ребенку) во благо, хотя и не допускаем этого для самостоятельной личности. Дабы опровергнуть их мнение, Шоне Шиффррин стоило бы прибегнуть к приведенной мной асимметрии, хотя бы частично, что она, в общем-то, и делает. Если профессор Шиффрин откажется от мысли, что главным интересом личности может быть появление на свет, тогда можно разделить детей и будущих детей. Как я уже говорил: вовсе не в интересах потенциальной личности стать актуальной.
Доводы Кристофера Фейджа еще ближе к моим, чем доводы Шоны Шиффрин. Он выражает точку зрения, которую сам он называет «антифрустарционизм» (иногда, впрочем, ее называют совершенно противоположно – «фрустрационизмом»). Согласно этой точке зрения, удовлетворенное желание и отсутствие желания одинаково хороши, и лишь неудовлетворенное желание – плохо. Иными словами, плохо, когда желания не исполняются, однако исполненные желания ничем не лучше полного отсутствия желаний.
Для примера представьте, что «мы покрасим дерево возле Сиднейской Оперы в красный и дадим Кейт таблетку, заставляющую ее хотеть, чтобы дерево возле Сиднейской Оперы было красным».47Профессор Фейдж справедливо полагает, что мы не делаем Кейт никакого блага, и если бы мы ничего не делали, ей не было бы хуже. Главным является не удовлетворение желаний, а отсутствие неудовлетворенных желаний, и важнейшей целью является избегать фрустрации (разочарования от неисполненных желаний). Асимметрия показана на схеме 2.7.
Случай 1.
(Желания есть)
Случай 2.
(Желаний нет)
Неудовлетворенные
(плохо)
Хорошо
Удовлетворенные
(хорошо)
Схема 2.7
Антифрустрационизм подразумевает, что лучше было бы не создавать людей. Их удовлетворенные желания не лучше, чем их отсутствие (в нерожденном состоянии). А вот неудовлетворенные желания, коих будет несметное количество, хуже, чем отсутствие желаний в несуществовании. Совместим наши с профессором Фейдже взгляды, чтобы нагляднее продемонстрировать асимметрию (Схема 2.8).
Случай 1.
(Личность существует)
Случай 2.
(Личность не существует)
Неудовлетворенные желания
(плохо)
Отсутствие желаний, которые были бы не удовлетворены
(хорошо)
Удовлетворенные желания
(хорошо)
Отсутствие желаний, которые были бы удовлетворены
(хорошо)
Схема 2.8
В такой интерпретации я взял на себя смелость разграничить отсутствующие до рождения желания на неудовлетворенные и (в перспективе) удовлетворенные, хотя профессор Фейдж не проводит такого разделения, одинаково оценивает любые отсутствующие желания. Я также наделил удовлетворенные желания оценкой «хорошо», т.к. профессор Фейдж утверждает, что отсутствие желаний и удовлетворенные желания одинаково хороши.48 Если я правильно понимаю, точка зрения профессора несколько расходиться с моей, хотя и приводит к одному выводу – случай 1 проигрывает перед случаем 2.
Однако можно иначе понять профессора Фейджа. Говоря, что отсутствие желаний и удовлетворенные желания одинаково хороши, он, возможно, не подразумевает, что отсутствующие желания, которые были бы удовлетворены и отсутствующие желания, которые были бы не удовлетворены – тоже одинаково хороши. И именно это я и имел в виду ранее, говоря, что отсутствие удовольствия при условии не-появления на свет – это не плохо, т.е. не хуже, чем наличие удовольствия при условии появления на свет.
Почему нельзя оценить отсутствующие желания, которые были бы не удовлетворены, как «не плохо»? Потому, что профессор, кажется, не отделяет их от желаний, которые были бы удовлетворены, и тогда пришлось бы и их оценить как «не плохо».
Если «не плохо» означает «не хуже», тогда неудовлетворенные отсутствующие желания – не хуже неудовлетворенных наличествующих желания. Как я и говорил ранее, такая позиция неубедительна, я считаю, что отсутствие неудовлетворенных желаний лучше, чем их наличие. Значит, если бы профессор Фейдж разделял отсутствующие желания на удовлетворенные и неудовлетворенные, он бы оценил их иначе. В таком случае «не плохо» имело бы совсем иное значение. Отсутствие неудовлетворенных желаний было бы «лучше» неудовлетворенных желаний, а отсутствие удовлетворенных желаний – «не хуже» удовлетворенных желаний. В этом контексте можно назвать отсутствие неудовлетворенных желаний «хорошим» (т.к. оно лучше «плохого»). И мы вновь возвращаемся к представленной мною асимметрии.