Тот факт, что детей заводят в интересах других (или себя), не вполне показывает, насколько рождение плохо. Я не утверждаю, что удовлетворять любые свои желания неправильно, но если при этом наносится вред другим людям, получение выгоды неприемлемо.

Если человек согласен, что рождение наносит вред, то единственный способ для него оправдать рождение – это признать этот вред незначительным. В таком случае польза для родителей и других превысит вред для ребенка. Но если признать, что вред огромен? Чем тогда оправдать деторождение?

Кто-то может возразить, что для рожденных людей имеет значение тот факт, что они не считают свое рождение вредом и не сожалеют о нем. Я же считаю, что мои доводы не умаляют их мнения. Тот факт, что сейчас они счастливы, запоздало оправдывает решение их родителей завести ребенка. Но невозможно заранее знать, счастлив ли будет ребенок, и получить согласие потенциального ребенка на рождение. Т.е. ключевую роль играет прогноз родителей о будущем детей.

Если допустить, что потенциальные дети заведомо согласны родиться, нам будет дано право (согласно этому аргументу) удовлетворить наши желания. Эти желания могут быть удовлетворены независимо от того, родился счастливый или несчастный человек, и в последнем случае, рождение несчастного ребенка на свет – неправильно, даже если ребенок не возражает против своего рождения. Если будущие родители хотят удовлетворить собственные желания, они обязаны сделать это с наименьшими потерями для будущих людей. Однако часто цена так велика, что польза для родителей не перевешивает вред для ребенка.

Случаи, когда дети жалеют о своем появлении на свет, чрезвычайно трагичны, но (говорится в аргументе) нельзя винить в этом родителей, т.к. они не могли этого предугадать, удовлетворяя свои желания. И если бы больше людей заявляло о своем сожалении, все было бы по-другому: вряд ли что-либо могло бы оправдать родителей. Большинство не сожалеет о своем рождении, так имеет ли аргумент силу? В действительности аргумент довольно сомнительный (и не только по причинам, поднятым Шоной Шиффрин во второй части). В других контекстах этот аргумент был раскритикован за невозможность исключить негативные вмешательства в жизнь человека (например, идеологическую обработку), вследствие чего эти вмешательства только укреплялись. Мы уже знаем про способность адаптироваться: потому человек принимает ту идеологию, которую ему навязывают, и идеология укрепляется в его разуме. Хотя существуют и другие, тоже не вызывающие доверия, способы адаптации.

Желаемое, но недосягаемое, может перестать быть желаемым («кислый виноград»). И наоборот: нередко при неблагоприятных условиях, например, будучи вынужденным питаться лимонами, человек подстраивает свои желания под обстоятельства («сладкие лимоны»).⁵ Учитывая, какое количество вреда несет появление на свет, насколько это тяжелый психологический груз, можно предположить, что мы погружены в самообман, и в действительности все не так радужно. И если так, будет не важно, что большинство не сожалеют о своем рождении, аргумент не будет иметь силы. Приведу наглядную аналогию. Зная о вреде рабовладения, мы не могли бы оправдать рабство довольством и счастьем рабов, особенно зная о психологических факторах, делающих рабов довольными и счастливыми.⁶Точно также всеобщая удовлетворенность жизнью не может оправдать рождение новых людей.

Противники могут заявить, что отказ от воспроизводства – слишком большое требование. Не отрицаю, что воздержаться от рождения детей нелегко, учитывая природу инстинктов человека. Но настолько ли это трудно? Ранее я упоминал, что некоторые готовы согласиться с необходимостью воздержания от деторождения, скажем, если жизнь будущего ребенка будет крайне несчастной. Они согласятся, что в таком случае рождение будет нести вред. Предполагаю, что отказ от деторождения в любом случае дается нелегко. Если же допустить, что родителям в будущем несчастного ребенка будет легче воздержаться от рождения, не должно быть это трудно и для обычных родителей (т.к. они не имеют понятия, будет их ребенок счастливым или нет). Ключевое значение имеет качество жизни будущего ребенка.

Иными словами, нормально требовать от родителей потенциально несчастного ребенка воздержания от рождения, однако от тех, у кого дети будут счастливыми, мы этого требовать не можем. То есть дело не в самом воздержании, а в условиях, в которых эта мера требуется. Я готов допустить, что требование отказа от деторождения оправдано лишь в случаях, если будущее ребенка абсолютно несчастно. Загвоздка в том, что такой является жизнь в любом случае. Считающие иначе не вполне готовы отстаивать свое мнение, ведь они не в силах силой воли сделать так, чтобы жизнь ребенка стала счастливым исключением. Согласившись с тем, что необходимо воздержаться от рождения несчастных детей, следует согласиться и с тем, что это требование не настолько уж суровое.

И если в этом я заблуждаюсь, и рождение детей все-таки не аморально, из доводов, приведенных во второй и третьей части, становится видно, что предпочтительнее не заводить детей. Может быть, появившийся на свет ребенок не будет жалеть о своем рождении; тот, кто не появился на свет, совершенно точно не будет сожалеть о том, что не родился. Поскольку появление на свет не в интересах потенциальных людей, наиболее правильным будет воздержаться от их рождения.

Право на деторождение.

Если смягчить формулировку, можно сказать, что предпочтительнее не размножаться, значит, право иметь детей все же должно быть. Иными словами, должно быть право совершать не самые оптимальные действия.⁷ Однако если согласиться, что человек обязан воздержаться от деторождения, тогда ни о каком праве не может идти речи. То есть, человек не может быть наделен правом делать то, что он обязан не делать. Значит, заявление о том, что перед человеком стоит долг отказа от деторождения, ставит под угрозу прописное право.⁸ Так ли это?

Определение права на деторождение.

Под правом на деторождение я понимаю право на выбор: иметь детей или нет. Один из аспектов этого права – право на отказ от деторождения – не противоречит стоящему перед нами долгу (не размножаться). И если бы право включало только этот аспект, удалось бы полностью избежать противоречия; проблема возникает только в отношении второго аспекта: права на рождение детей. Более того, я считаю это право негативным, т.е. как право не подвергаться запрету на деторождение. Иными словами, оно не позитивное (в отличие от права отказа от деторождения или права на получение помощи в лечении бесплодия). Вопрос помощи в деторождении я разберу позднее в этой же части.

Право на продолжение рода и обязанность воздержания от него неизбежно сталкиваются и конфликтуют. Право, равно как и обязанность – вопрос морали. Если производить на свет детей – плохо, и перед нами стоит моральный долг этого не делать, существование морального права на деторождение просто невозможно. Возникает вопрос: должно ли это право подкрепляться законом, пусть даже это неправильно с этической точки зрения? Ведь закону не важно, плохо что-либо или хорошо, он лишь разрешает нам делать это. Так, свобода слова позволяет выражать не только хорошие, но и, мягко говоря, глупые или злые мысли. И многие согласятся, что у человека должно быть право делать то, что другим может показаться неправильным. Но не все должно быть разрешено – как не разрешено убийство и воровство. С учетом того, что рождение наносит колоссальный вред рожденному, я считаю, что этот как раз такой случай. Должно ли это «аморальное» право на деторождение защищаться законом? Разберем этот вопрос.

Основа права: независимость.

Право на деторождение неотделимо от права на отказ от деторождения, в то время как последнее возможно без первого. Вероятно, некоторые основы, как первого, так и второго права пересекаются. Например, одной из основ является право человека на независимость и собственное мнение, исключающее вмешательство в область деторождения. Кроме того, для большинства огромную важность имеет значение сама возможность этого выбора. Свобода деторождения высоко ценится как сама по себе, так и как средство реализации родительского инстинкта. Этот выбор может серьезно повлиять на личность, на восприятие самости (хотя и не всегда: если человек – исключим период беременности – отказывается от ребенка или наоборот, усыновляет). Так, неспособность иметь детей серьезно переживается многими людьми. Рождение детей может подарить родителям смысл жизни; рождение может быть для них религиозно значимым и т.д.