— Вы единственный, кому я рассказал, Джек, — ответил Ларри.

— Почему?

— Я, конечно, знаком с большинством остальных. Но в вас есть нечто такое — возможно, это связано с собакой, — что я уверен в безопасности, открывая вам свои убеждения. Я уже говорил, что предвидение — моя сильная сторона.

— Но ваша роль во всем этом, сэр! Какова она?

— Я никогда никому не рассказываю всего. Это может повлиять на их поступки и воздействовать на то, что я предвидел. Тогда мне пришлось бы начать сначала, а для этого, возможно, уже слишком поздно.

— Признаюсь, вы меня почти запутали, хотя я чувствую в ваших словах нечто рациональное. В таком случае рассказывайте мне то, что пожелаете и когда пожелаете.

— Несомненно.

Я услышал, как их ладони сошлись в рукопожатии, и Ларри ушел.

Дело с покойником продвигается медленно. Протащил еще немного, часть пути — по болоту, и это было ужасно. Труп постоянно цеплялся за кусты куманики, путался в упавших ветках, застревал на кочках. Возможно, он лишился еще некоторых частей тела на этом участке, но я слишком устал, чтобы искать их. В конце концов, к полудню я просто сдался и пошел домой. Вероятно, этой ночью мы опять выйдем, потому что уже Канун и все такое. Мне необходим отдых.

По пути домой я поискал Шипучку на камне, но его не было видно. Извилистый след вел прочь от камня — только и всего.

Серая Метелка ждала меня на своей любимой ветке. Вернувшись, я заметил, что пронзенная летучая мышь исчезла, но стрела на месте.

— Нюх, — спросила Метелка, спускаясь с дерева, — ты уже покончил с делом?

— Не спрашивай, — вздохнул я. — Это оборачивается крупным мероприятием.

— Мне очень жаль, — сказала она, — но сегодня утром я ходила к констеблю вместе с хозяйкой и слышала все эти разговоры…

— Что они говорили?

— Им известно, что полицейский приехал сюда, что домой он не вернулся, и они не успокоятся, пока не перевернут каждую коровью лепешку и не найдут его или не узнают, что с ним случилось. И тому подобное.

— Ничего нового. А как прошел допрос?

— Что касается нас, прекрасно. Хозяйка совершила свое безумное действо и говорила о том, что его унесли феи, чтобы превратить в оборотня. При этом она очень натурально разволновалась. Растов внезапно стал гораздо хуже, чем обычно, понимать по-английски. Моррис и Маккаб были вежливы и сказали, что ничего не знают. Джек выглядел полным сочувствия, но тоже не мог ничего добавить. Добрый Доктор возмущался тем, что тихое селение, которое он выбрал, чтобы заняться научными исследованиями, неожиданно стало местом событий, от которых он хотел убежать. Ларри Тальбо заявил, что никогда не видел этого человека. Оуэн сказал, что они разговаривали, но после этого он больше его не видел и не знает, куда тот поехал. Возможно, он последний, кто его видел, согласно примерной раскладке по времени, — так полицейский сказал констеблю.

— А что викарий?

— Он только сказал, что кто-то лжет, чтобы прикрыть работу Дьявола, и он выяснит, кто именно.

Я повалился на сухой клочок травы и выдрал зубами репей.

— Итак, как далеко ты продвинулся? — спросила она.

— Наверное, на две трети пути. Попал в болото.

— Вероятно, они сначала поищут здесь, а потом расширят поиски. Поэтому у тебя еще должно быть время в запасе.

— Это утешительно. Ты ночью выходишь?

— Возможно.

— Завтра все стихнет. Никаких обид, как бы дело ни повернулось.

— Да.

— По дороге к реке я нашел большой участок кошачьей мяты. Если мы оба уцелеем, поставлю тебе выпивку.

— Спасибо.

Она потянулась. Я тоже потянулся и зевнул. Мы кивнули друг другу и разошлись по своим делам.

Скоро начнется. Сегодня — день новой луны. Теперь сила будет прибывать до ночи полнолуния, тридцать первого числа; это сочетание цифр собирает нас вместе. И по мере ее прибывания мы приступаем к своей работе, которая разобщает нас. Предстоящие дни обещают быть занятными, так как Открывающие и Закрывающие выдают себя своими поступками. Возможно, события прошлой ночи были последним актом сотрудничества.

Джек захотел посетить кладбище, чтобы собрать несколько ингредиентов. Он остановил свой выбор на отдаленном, расположенном на отшибе кладбище, где мы уже однажды бывали. Он отправился туда верхом, прихватив лопату и потайной фонарь, а я трусил рядом.

Он привязал лошадь в рощице за кладбищем, и мы пошли дальше пешком. Само собой, ночь была очень темной. Однако с помощью фонаря мы быстро нашли подходящее уединенное местечко со свежевскопанной землей. Джек немедленно приступил к работе, а я принялся сторожить.

Стояла теплая погода, на удивление приятная для октября, мимо шныряли летучие мыши, над головой сверкали яркие звезды. Я услышал в отдалении чьи-то шаги, но они не приближались к нам, и я не видел причин поднимать тревогу. Я патрулировал наш маленький участок почти лениво. Через некоторое время над головой, снижаясь, пронеслось нечто крупное. Это нечто, однако, не приземлилось рядом с нами и не делало попыток приблизиться к нам. Немного позже нечто столь же крупное снова пронеслось, снижаясь, хотя и не в том же направлении, что первое, и тоже не стало к нам приближаться; я был начеку, но сигнала не подавал. Вскоре после этого я услышал топот лошадиных копыт на тропинке, звуки спешивающихся всадников, потом шаги. Скрипнул, останавливаясь, фургон, и я услышал, как ставят тормоз. Прибывшие разбрелись по кладбищу, с разных сторон до меня доносился их шепот. От всей этой суеты я почувствовал себя неуютно. Расширил зону патрулирования и вскоре тут и там стал различать стук лопат.

— Я тебя помню, — раздался смутно знакомый голос. — Ты — сторожевой пес, как и я, у тебя большие зубы.

Это кладбищенский пес совершал свой обход.

— Привет, — сказал я. — Припоминаю. Кажется, здесь вдруг закипела бурная деятельность.

— Слишком бурная, — ответил он. — Не уверен, что мне хочется поднимать тревогу. Можно и взбучку получить. В конце концов, здесь все мертвые… кому какое дело? Они не будут жаловаться. Чем старше я становлюсь, тем более консервативным себя чувствую. Теперь я не очень-то стремлюсь к активным действиям. Лишь бы аккуратно засыпали ямы, когда закончат. Может быть, ты смог бы им намекнуть?

— Вряд ли, — сказал я. — Я мало кого знаю. Это ведь не профсоюз, с правилами работы и общей политикой. Мы обычно добротно делаем свое дело и уносим ноги.

— Если бы вы убирали за собой, у меня было бы меньше хлопот.

— Боюсь, я могу поручиться только за хозяина, он обычно в этих делах очень аккуратен. Может, тебе лучше обратиться к остальным самому?

— Признаться, я склонен махнуть на все лапой. Мы немного побродили вместе. Через некоторое время чей-то голос, похожий на голос Маккаба, крикнул от подножия холма:

— Проклятье! Мне нужно левое бедро, а здесь его нет!

— Вы говорите, левое бедро? — раздался неподалеку каркающий голос, который мог принадлежать старику Оуэну. — У меня тут есть правое, оно мне ни к чему. Нет ли у вас печени? Мне нужна печень.

— Проще простого! — донесся ответ. — Один момент. Вот! Меняемся?

— Оно ваше! Держите!

Что-то пронеслось в воздухе и с треском покатилось по склону холма, затем последовал быстрый топот ног.

— Годится! Вот ваша печень!

— Эй! — прозвучал откуда-то слева женский голос. — Нет ли там черепа?

— У меня есть! Что вы мне дадите взамен?

— А что вам надо?

— Фаланги пальцев!

— Заметано! Я свяжу их вместе кусочком веревки!

— Вот ваш череп!

— Поймала! Сейчас получите ваши пальцы!

— У кого-нибудь есть сломанный позвоночник повешенного? — спросил низкий мужской голос с венгерским акцентом, откуда-то издалека справа.

С минуту было тихо. Потом снова:

— У меня тут есть несколько раздавленных позвонков! Хотя я не знаю, как они стали такими!

— Возможно, подойдут. Пришлите их сюда, пожалуйста.