— Подарил Егор! — гордо сообщает он Ветке, а заодно и остальным. — С Земли привезли! Ценят Михала Рагима в Городе.

— А кто это, Егор? — невинно интересуется Ку.

Молодец. Лучше, если он спросит. Гном даже присвистывает:

— Из каких же краев дальних пришли вы, что не слышали имени его? — вопрошает он. Не спрашивает, а именно вопрошает.

— Издалека, — отвечает Куан. — Два месяца добирались.

Ни словом не соврал. Два месяца прошло с разговора с майором.

— Егор — провозглашает Михал. — Человек, который может всё. Он победил демонов, прекратил Большую Вражду. У нас не было даже надежды на будущее. Теперь надежда есть. И имя ей — Егор!

Не ожидал от этого циника подобной патетики. Понять бы еще, что она означает… Демонами здесь зовут иномирцев. То есть, миротворцев, проводящие «контртеррористические» операции. Что это такое, мы по Марквашу знаем. Не забыли за четыре поколения. Человек, который их победил… Мечами и стрелами… Ой как мне всё это не нравится!..

Проблема возникает, когда начинаем устраиваться спать. Три двуспальных лежака. И шесть человек. Разумно сделано, не жарко здесь и влажность большая, так что грелка под боком лишней не будет. Вопрос — кого с кем класть!

Еще совсем недавно проблем бы не было! Мы с Веткой, Куан с Дунгом, а на третьем Ррыгша с хозяином. Если Михал приставать начнет, то собачка наша только обрадуется!

Но сейчас всё изменилось. То есть, не сейчас, но вылезло только что… Мы с Дунгом изображаем влюбленную пару. Или даже уже не просто влюбленную. Как раз сегодня говорить особо не о чем, но игра есть игра. Хорошо смотрятся влюбленные, через ночь спящие вместе, а через ночь — с другими! Синяя менее озабоченной не стала, но зациклилась на Куане, и отходить от него отказывается. И что? На третий топчан Ветку с Михалом класть? К утру там точно только один живой останется! И куда мы под землей без проводника?!

Разыграть ссору и отправить к гному Дунга? Вариант не самый плохой. Только поймет ли Ду мою игру? Не уверена. Да и что делать дальше? Когда «помиримся»? Проблема-то останется…

Мы давно лежим, а вредный гном вовсю подтрунивает над подругой.

— Не бойся, крошка, Михал Рагим не бросит тебя в беде. И согрею, и обниму крепко.

— Бояться тебе надо, малыш, — парирует подруга. — Это я днем могу вовремя клинок остановить. А ночью, толком не проснувшись, не гарантирую!

— Что, так и спишь с кинжалом? Бедная крошка! Сегодня можешь оставить его вне постели. Тебе есть с кем спать!

— И не мечтай даже! Лучше скажи, куда бороду подевал? Гном, и без бороды!

— Далась тебе эта борода! — возмущается Михал. — На кой она мне?! Грязь по пещерам собирать?! Дурных немае! Каждый день бреюсь! По четыре раза! А вот сегодня — не склалось. А надо бы. Как целоваться начнем — исколю щетиной!

— Можешь не заморачиваться, — отрезает подруга. — Тебе это не светит!

— Что не сделаешь, женщины любимой ради! — заявляет гном. — Держи, крошка! — и вручает подруге огромный ком меха. — Стели давай!

— Размечтался! Это что, вообще?

— Спальник! — отвечает Михал. — На одного. Специально для тех дур держу, что нормально греться стесняются. Бери, бери. Я привычный к климату нашему. А ты без него замерзнешь. Стели. А я побреюсь пойду. Передумаешь вдруг…

Гном выходит.

— Вет, — окликаю подругу. — Может…

— Брось, Пал, — смеется она. — Не хочу мешать твоей большой и чистой любви. А это, действительно, теплая штука… — подруга делает паузу. — И мальчик ничего. Высокий, широкоплечий! Был бы эльф — цены б ему не было!

Возвратившийся Михал обходит все лежаки, задергивая занавески. Снимает с головы мох (оказывается, это растение светится только на человеке, реакция на тепло). Привычно пристраиваю голову на плече у Дунга. Зачем я это делаю? Ведь нельзя! Но так приятно! Его рука охватывает мои плечи. Вторая — талию. Поглаживает спину. Эльф! Как хорошо!

— Не надо, — шепчу я. — Пожалуйста!

Он не останавливается. Его губы касаются моих. Какие они вкусные! Сумасшествие! Нельзя же, нельзя! Надо его оттолкнуть! Но как не хочется…

Громкий грохот заставляет всех вскочить! Впрочем, не всех. Из-за занавески Куана доносится только спокойное размеренное сопение.

— Что случилось? — спрашиваю я, садясь на лежаке.

— Наш гостеприимный хозяин, — сообщает подруга, — упал с кровати.

— Гном? — удивляется Дунг. — В своих подземельях?

— Ага! — смеется Ветка. — Малыш, ты не расшибся?

— Не дождешься, — обиженно бурчит Михал. — За что?

— Было бы за что, вообще б убила! Но ты хоть понял, наконец, с кем связался? Тогда лезь обратно, не на полу же тебе спать!

Ложусь. Дунг обхватывает меня, и… Вскакиваем снова.

— Теперь мы оба упали, — сообщает Ветка. — Но я сверху. На мягкое.

— Вет! — интересуюсь я. — Вы чем там занимаетесь?

— Играем в увлекательнейшую игру. Просто дух захватывает! Малыш должен поцеловать меня и не свалиться на пол.

— И как успехи? — интересуется Дунг.

— Первые две попытки неудачные, — констатирует подруга.

— Не совсем? — комментирует Михал.

— Верно, — соглашается Ветка. — Поцеловать получается. Я, все-таки, в спальник упакована. И в темноте не вижу! Давай, бери меня и клади на место, — командует она. — Выбираться лень.

Доносится непонятный шум, явный звук поцелуя, вскрик, грохот и неприличная фраза на квертианском.

— Три — ноль! — комментирует Дунг.

— Ага! — Ветка явно довольна. — На этот раз он пытался это сделать стоя. Держа меня на весу…

— Не в форме я сегодня, — произносит Михал. — Завтра продолжим.

— Договорились. Клади меня на место.

— То есть, нам можно спать? — уточняю я.

— А вам кто-то мешал? — удивляется Михал.

— Почти нет, — откликается Дунг. — Ты больше падать не будешь?

— Надеюсь, — вздыхает тот.

Я ложусь. Обратно на мягкое уютное плечо. В кольцо сильных нежных рук. К тянущимся вкусным губам.

— Дунг, милый! Не надо! — прикладываю ладошку к его рту. — Прошу. Не заставляй сбрасывать тебя на пол!

И снова бесконечные коридоры, серо-бурые стены, нависающие над головой камни и грязная тропа под ногами. Огромные залы, с теряющимися в темноте потолками. «Шкуродеры», которым лишь толстая ткань гномьих комбезов мешает оправдать свое название. Глубокие «колодцы», где требуется умение лазить «в распор». И снова коридоры, коридоры, коридоры… Ведерки на водокапах, неяркий свет мха на лбах и непрекращающееся движение.

Путешествие проходит безопасно, но скучно и утомительно. Я не возьмусь сосчитать, сколько дней мы идем, они сливаются в единую серо-бурую полосу, не имеющую начала и, наверное, конца. Зато каждую ночь помню от первой до последней минуты. Они не похожи друг на друга, хотя со стороны, наверное, выглядят одинаково. И различия в обликах гротов не имеют ни малейшего отношения к неповторимости наших ночей. Почти не сплю. Невероятно жалко тратить на сон время, когда я остаюсь наедине с ней! С моей Палочкой! С моей любимой! В памяти откладывается каждая секунда, каждое движение, жест, касание… Гибкая талия под рукой… Головка на плече… Рука, теребящая волосы на затылке… Сладкие упругие губы… Пальчики, закрывающие мой рот… И сводящий с ума шепот: «Дунг, милый, не надо…». Каждую ночь одинаково, и каждый раз иначе…

Мирно посапывают Куан и пригревшаяся у него на груди Ррыкша. Ветка с Михалом сходятся в традиционной пикировке, заканчивающейся грохотом или вскриком. Я почти не замечаю всего этого. Их нет. Никого и ничего нет. Только мы: я и Палочка. Моя любимая.

У нас ничего не было. Пал ведет себя как примерная марквашская девушка, воспитанная в традициях кланов и свято чтящая заветы предков. Никому, никогда, ничего. Будет муж, единственный и на всю жизнь, и никого кроме, ни до, ни после… Наверное, эльфийка должна вести себя иначе. Но мне наплевать, кто, кому и что должен. Возможно, это та самая игра ее расы, бояться которой учат мальчиков всех миров. Тоже плевать! Мне нужна она, моя Палочка, и никто другой. Теплая, гибкая, нежная… И такая родная… Я готов мерить шагами подземные коридоры бесконечное количество дней, лишь бы между ними существовали эти ночи. С объятьями, ласковыми поглаживаниями, прерванными недопоцелуями и хрипловатым шепотом: «Дунг, милый…».