— В какой-то мере, да. Но я считаю, что опричнина, созданная Иваном Грозным, в конечном итоге превратилась в военно-монашескую организацию. Поначалу так назывались владения великих княгинь, а уже при Иване Грозном это были владения «опричь» от любой государственной юрисдикции. В эти владения входило более двадцати городов и отдельные улицы (слободы) в Москве. Ты правильно сказал, что понятие «опричнина» имеет значение «вне», «кроме». Отсюда и происходит другое название опричников — «Орден кромешников», то есть орден, который «кроме, как все государство».

— Хорош орден… — фыркнул Глеб. — Если в западноевропейских рыцарско-монашеских орденах превалировали титулованные персоны и нобили[37], то царь-батюшка Иоанн Васильевич набрал в свой «Орден кромешников» всякой шелупони, в том числе и иноземных авантюристов без роду-племени.

— Не в орден кромешников, а в опричнину. Как говорят в Одессе, это две большие разницы. Да, действительно, существовало такое мнение, что Иван Грозный набрал в опричнину всяких «безродных», чтобы бороться с боярской верхушкой, которую он хотел сломить и подчинить своей воле. Но это не очень соответствует действительности. Например, имя одного из главных руководителей опричнины Малюты Скуратова было монашеским. А его мирское имя — Григорий Лукьянович Бельский-Белозерский; он был из рода Гедиминовичей, правящей династии Великого княжества Литовского. Его предок приехал из Литвы в свите Елены Глинской, матери Ивана Грозного. Второй человек, возглавлявший опричнину, — князь Афанасий Вяземский. Он вел свой род от самого Мономаха! То есть, это природные Рюриковичи — не менее, чем сам Иван Грозный. Еще две личности, стоявшие во главе опричнины, — Федор и Алексей Басмановы. По роду Басмановы были бояре Плещеевы. Хочу напомнить тебе, что Суздальская Русь вышла из городка Клещеево, который стоял на Плещеевом озере. И князья Переяславль-Залесские, откуда был и Юрий Долгорукий, имели второе имя — князья Плещеевы. Так вот, Федор и Алексей Басмановы и были князьями Плещеевыми.

— И все равно твое утверждение, что кромешники — это рыцарский орден московитов, по меньшей мере безосновательно!

— Хочешь верь, хочешь нет, но я считаю, что это был орден, в который входили самые высокородные персоны на Руси. К примеру, возьмем Андрея Курбского, природного Рюриковича. И что он пишет в своих посланиях к Ивану Грозному? «Мы по роду с тобой одинаковы…» О чем это говорит? То-то… И потом, взять хотя бы Ваську Грязного. Уж его-то, казалось бы, Иван Васильевич нашел едва не на помойке, отмыл, приблизил и поставил опричным воеводой. Но вообще-то его имя было Василий Григорьевич Грязново. Его родственник приехал из Венеции и был правой рукой Великого магистра тевтонского Левантийского ордена. От них пошел знаменитый боярский род Ошаниных. По моему уразумению, опричнина делилась на три части. Первая — около трехсот человек, разделенных на сотни, которые жили в Александровской Слободе; как ты знаешь, Слобода длительное время была как бы запасной столицей Российского государства. Эти триста опричников, самых верных сподвижников Грозного, и принадлежали, судя по всему, к Ордену кромешников. Вторая часть (ближняя тысяча) сидела в Москве и близлежащих городах. И еще шесть тысяч опричников сидело по двадцати городам. Между прочим, промышленники Строгановы, владельцы соляных промыслов, — это опричники. И предки знаменитых Демидовых тоже были опричниками.

— Значит, ты утверждаешь, что кромешник — это звание…

— Да, кромешник — это как рыцарь-храмовник, вооруженный чиновник высшего разряда из ближайшего окружения магистра, в данном случае царя Иоанна Васильевича.

— Батя, но это же бред сивой кобылы! Не верю! Я не нашел ни в одной средневековой рукописи, ни в одной инкунабуле даже упоминания того факта, что на Руси были ордена наподобие рыцарско-монашеских, существовавших в Западной Европе.

— Плохо искал. Работай дальше, копай поглубже. И да обрящет ищущий. Действительно, такие организации на Руси никогда не называли орденами (тут ты прав — в книгах об этом нигде не написано), но есть все основания считать их структурами орденского типа. Однако в России все же были конкретные ордена, от которых нам достались нагрудные знаки. Орден — это название военизированной структуры и отличительный знак на груди кавалера ордена. Кавалер — это человек на коне, всадник; все ордена имели название «братство всадников». В России до 1917 года было 11 официальных орденов. Первый официальный орден, который был утвержден и имеет документальное основание, — это орден Андрея Первозванного. Его утвердил Петр I в 1698 году после своего посвящения в кавалеры шотландского ордена Андрея Первозванного. Вернувшись из Европы, он утвердил такой же орден на Руси. При Петре I в него входило всего 38 человек. Первым в ордене был знаменитый дипломат Федор Головин, вторым — Мазепа, который изменил Петру под Полтавой. Также в орден входили Шереметев, Меньшиков, Брюс, Лефорт, Гордон — практически все главные сподвижники Петра Великого.

— Ты хочешь сказать, что орден Андрея Первозванного — это некая организация?

— Именно. Это была организация, в которую входило при Петре I только 38 человек.

— Администрация президента… — Глеб иронично покривился.

— Нет, это общественная, а не государственная структура. Самое интересное, что внутри ордена Андрея Первозванного был еще один, более закрытый орден, в который входило всего 9 человек. Он назывался «Нептунов круг», и «мастером стула», сиречь магистров, в нем был Яков Брюс[38]. А в ордене Андрея Первозванного «мастером стула» подвизался Шереметев. Собирались они в голубом зале, соблюдая шотландский обряд масонства.

— Везде одни масоны… — буркнул Глеб. — Плюнешь — и попадешь.

— А ты не плюй. Губы будут целей. Масоны к кромешникам никакого отношения не имеют. Между прочим, я забыл сказать тебе, что в Лондоне мне удалось снять копию с одного примечательного документа. Это донесение сотрудника тайной королевской службы Альберта Шлихтинга. Так вот, в донесении (прочтешь) Шлихтинг жалуется, что ему сильно мешает работать некая тайная организация, члены которой именуют себя кромешниками.

— Минуту! Но ведь опричнина закончилась, если мне не изменяет память, в 1572 году.

— Неверно. Опричнина действовала до самой смерти Ивана Грозного в 1584 году. Только она стала называться «Государев двор». Какой же правитель так легко и просто расстанется с четко и безотказно работающим органом подавления инакомыслия, который к тому же весьма эффективно исполняет разведывательные и контрразведывательные функции? Что касается ордена кромешников, то он, судя по косвенным признакам, просуществовал вплоть до начала правления Петра Алексеевича. Само понятие «опричник» очень быстро вышло из употребления и стало заменяться словом «двор», а «опричник» стал «дворовым». Вспомни — вместо «города и воеводы опричные и земские» начали говорить и писать «города и воеводы дворовые и земские».

— Это я помню.

— Ну вот. Так что дерзай, вьюнош. Ты ведь не новичок в таких делах. Упорство и труд в нашей профессии всегда находят достойное вознаграждение.

— Тебе легко говорить… Вон, лето на носу, а я должен загибаться в архивах, вместо того, чтобы насладиться вольной волей на раскопках. У тебя есть жалость к единственному сыну?! Ну буду я доктором наук — и что? Что от этого изменится?

— Не скажи, Глебушка, не скажи… Многое изменится. Молодой доктор наук, профессор, а в перспективе и академик (я верю в тебя) — завидная пара для любой женщины.

— Я так и понял. Задача женить меня превратилась для тебя в манию. Давай договоримся: я прекращаю работу над рефератом и немедленно женюсь (на ком? какая разница!), а ты прекратишь тащить меня в большую науку. Ну что я там буду делать?! Мне моих знаний вполне достаточно, чтобы я мог выступать в качестве эксперта… пусть и не в английской «Сотбис», а в какой-нибудь российской аукционной фирме. Как-нибудь прокормлюсь. И потом, не забывай, что я должен поддерживать семейные традиции, иначе о клане Тихомировых вскоре забудут не только серьезные люди, но даже «жучки», разная кладоискательская мелюзга.