— Ну, черная кость,— заговорил бай Саттарбай,— посмотрим, что ты можешь и чего не можешь?

Дал он Ярмату большое сито, в нем муку просеивают, и приказал:

— Сходи, наноси из реки воды.

Побежал Ярмат на реку, зачерпнул ситом воды, а она, конечно, в сите и не держится. Черпал, так воды не зачерпнул и пришел домой ни с чем.

— Где вода?— закричал бай.

— Разве тем, что вы мне дали, воду зачерпнешь? — сказал Ярмат.

— Ты что, еще спорить со мной, черная кость, смеешь!— разозлился бай Саттарбай, схватил кетмень и ударил Ярмата так, что тот тут же скончался.

Ничего не стоила в те страшные времена жизнь ничтожного бедняка, потому бай Саттарбай даже особенно не огорчился. Отвез он на арбе тело несчастного Ярмата к его матери-вдове и сказал:

— Никуда не годный был работник твой сын. Поучил я его немного, да вот, видно, пришел его чае. Как ' договорились, так я и сделал... Забирай, старуха, его кости.

Зарыдала безутешная вдова, закричала, застонала.

— Пойду к самому шаху жаловаться!

— Станет шах тебя, нищую старуху, слушать,— сказал бай Саттарбай.— Погонят тебя в три шеи из дворца, да еще о твою спину все палки переломают за назойливость. Лучше миром покончим, а из милости я возьму в услужение другого твоего сына.

Поплакала-поплакала старушка, ну что поделаешь — с «господами богатства» разве поспоришь?— и согласилась отдать среднего сына Шарипа баю в услужение.

Посадил бай Саттарбай Шарипа на арбу и отвез к себе. Только приехали, бай и приказывает Шарипу:

— Принеси сейчас же воды!— и дал ему вместо ведра такое же сито, как раньше Ярмату.

Только Шарип не пошел на реку, а заявил бак»: — Ты что надо мной издеваешься? Какой глупец воду в сите носит?— сказал так и шйырнул сито под ноги баю.

Рассвирепел бай Саттарбай:

— Ах вот как, черная кость, ты еще спорить!— ударил кетменем беднягу Шарипа и убил.

Отвез убитого Шарипа бай Саттарбай и говорит безутешной старушке вдове:

— Кричи не кричи, плачь не плачь, старая, горю не поможешь. Давай третьего сына.

Старушка-вдова плачет, слезами заливается.

— Нет, бай Саттарбай,— говорит,— у меня Алдар — последний сынок остался, лучше с голоду помру, а тебе, злодей, его на верную гибель не отдам.

Но тут вдруг заговорил младший сын вдовы Алдар:

— Отпусти меня, мать, к баю Саттарбаю. Надо же нам с ним рассчитаться за все его милости, что оказал он нашей семье.

— Молодец,— сказал бай,— вот ты, Алдар, словно поумнее будешь своих братьев.

Сели они на арбу и поехали.

По приезде домой бай Саттарбай первым же делом приказал Алдару:

— А ну, пошевеливайся, черная кость, притащи сейчас же воды да поживей!

Сунул бай Алдару в руки то самое сито, из-за которого братья его жизнь потеряли, и вытолкал взашей из дому. Алдар и спорить не стал. Забежал по пути на базар, попросил у жестянщика на подержание обыкновенный таз, положил в него сито, да так и принес баю Саттарбаю воды.

— Эге,— сказал бай,— да из тебя, черная кость, человек выйдет!

Стал работать Алдар в доме бая Саттарбая: двор прибирать, скотину кормить, землю пахать, поля поливать, да еще по ночам дом караулить. Не знал Алдар отдыха ни днем ни ночью. А бай Саттарбай только ходит да приказывает: «Эй, черная кость, опять лодырничаешь!»

Вот раз собрался бай Саттарбай с женой, чадами и домочадцами в гости в Ташкент. Оставил дома он Алдара и строго наказал ему:

— Эй, черная кость, сторожи дом! Да смотри, чтобы все было в порядке: двор прибери, подмети, чтобы блестел, скаковой конь чтобы из кормушки голову не поднимал, ворота чтобы наглухо были заперты, в комнате для гостей пылинки на штукатурке не осталось.

— Ладно,— сказал Алдар,— все сделаю, как приказываете, будьте спокойны!

Вернулся бай с семейством из гостей домой, хотел открыть ворота, ничего не получается. Стучался бай, стучался. Алдар выглянул из-за забора и смотрит.

— Эй, черная кость!— крикнул бай.— Почему ворота не открываешь, не видишь, кто приехал?

— Как не видеть,— отвечает Алдар.— Да только ворот теперь не открыть и через десять лет.

— Что ты болтаешь, дурак? Почему нельзя ворота открыть?

— Да вы же приказали их наглухо закрыть, чтобы никто не прошел. Вот я позади ворот новую стенку из кирпича и сложил.

Никуда не денешься — пришлось баю смолчать.

Вошел бай Саттарбай во двор через калитку и ахнул — земля вся была полита льняным маслом. Сколько было у бая в кладовой глиняных хумов с маслом, все до последней капли Алдар вылил во двор.

— Вай, какой убыток!—закричал бай.— Только сумасшедший мог погубить столько добра.

— Я исполнил только ваше поручение, господин бай. Вы же приказали мне, чтобы двор блестел. Вот он и блестит.

Ничего не поделаешь, пришлось баю смолчать. Вдруг видит он, что его любимый скаковой конь обезглавлен, а голова лежит в кормушке. Взвыл бай Саттарбай от яроссти:

— Что ты наделал!

— Господин бай, вы же приказали, чтобы конь не поднимал голову из кормушки.

Никуда не денешься — пришлось снова баю промолчать.

Зашел он в комнату для гостей и от огорчения чуть не лишился разума. Оказывается, Алдар, чтобы не осталось на стенах пылинки, обломал всю дорогую алебастровую штукатурку с тонкой резьбой.

Застонал бай Саттарбай, схватился за голову и, не сказав Алдару ни слова, убежал на женскую половину дома.

Пришел бай к жене и говорит:

— Дело плохо, жена, этот батрак, черная кость, настоящий сумасшедший. Складывай вещи, придется убегать, а то как бы он нас всех не загубил.

Раскрыли, они большие кожаные яхтаны и уложили в них все, что было поценнее, а затем вышли крадучись во двор, чтобы запрячь лошадь в арбу.

Алдару только этого и надо было. Потихоньку забрался он в самый большой яхтан и притаился в нем.

Погрузили вещи бай и жена, сели на арбу и уехали, думая, что Алдар спит.

Бай Саттарбай все погонял лошадь и похвалялся:

— Хитрый Алдар, а я хитрее!

Всю ночь и день бай гнал лошадь и только к вечеру остановился на ночлег на самом берегу реки. Стала тут байская жена охать и стонать:

— Хоть бы какого-нибудь слугу взяли, а то и костер разжигай, и ужин готовь.

— Пожалуйста, пожалуйста, хозяева дорогие,— сказал Алдар, вылезая из яхтана, и давай хлопотать по хозяйству. Бай и его жена только рот разинули. Сидят, молчат.

После ужина бай и его жена притворились спящими. В полночь они начали сговариваться:

- Как только Алдар, черная кость, заснет, столкнем его в воду.

Все слышал Алдар, и едва только бай и его жена задремали, тихонько встал, надел на себя байский халат, повязал голову байской чалмой и осторожно разбудил жену бая.

— Пора топить Алдара,— байским голосом прошептал Алдар.

Спросонья жена бая ничего не разобрала и помогла Алдару столкнуть в воду своего мужа.

Наутро жена проснулась, видит — Алдар ходит около арбы, и поразилась.

— Эй, черная кость, ты что, со дна реки выбрался? Мы же тебя утопили!

Тогда Алдар сказал:

— Вы, госпожа, не меня бросили в реку, а своими руками утопили мужа своего, бая Саттарбая. Теперь я с ним за все его милости и мне и моим братьям рассчитался.

Повернулся Алдар и пошел своей дорогой.

Перевод М. Шевердина

Было не было, но давным-давно, когда звери и птицы умели разговаривать, а розы были заколдованными девушками, жил в далекой стране бедняк.

Был у бедняка сын Фархад.

Стал бедняк стар, почувствовал он приближение смерти, позвал сына и говорит:

— Нет у нас ни золота, ни серебра, ничего не оставляю тебе в наследство, сын мой, кроме этого кетменя. Будешь трудиться — будешь счастлив. Прощай. Вместе со мной похорони вот этот ларец, не открывай его, а то случится несчастье.

Умер бедняк.

Не выполнил завета отца Фархад — открыл из любопытства ларец. Нашел он в нем небольшое зеркало.

Заглянул в него Фархад. Видит цветущий луг, а по лугу гуляют красавицы и среди них одна — прелестная, словно пери. Не мог оторвать от нее взора Фархад и упал без чувств.