Он не вернулся обратно. Область, известная под названием Дикой Воды, была местом его рождения, как говорили, и единственные родственные связи были у него именно там, среди полудиких существ, населявших эту область.

Я был доволен. С исчезновением Ога — мой второй поединок с ним пришлось, конечно, отложить на долгое время — ничто в Раксе не нарушало моего с Ноной счастья. У нас было жилище, был сын, и мы любили друг друга.

Я уверен, что с вас довольно. Позвольте остановиться на этом. Может быть, вам немного надоело то, что я вам рассказываю. Я старый человек, и вы, жители Земли, говорите, что я люблю поучать. Это огорчает меня. Как вы знаете, я не могу терпеливо разговаривать с людьми, которые ничего другого не знают и не умеют, как только насмехаться, и уверяю вас, что я рассказываю вам события моей прежней жизни только потому, что вы просите меня об этом, и я думаю, что вам будет полезно прочесть о них.

Поучение? Из всего можно извлечь поучение. И если вы хотя кое-что примените к своей собственной жизни, вы окажетесь в выигрыше.

Снова возвращаюсь в своих воспоминаниях к тому году жизни нашей в подводном городе мариноидов — Раксе, году покоя и мира, которыми наслаждались мы с Ноной после рожденья нашего сына. Мы назвали его Боем; все называли его так — это был единственный ребенок в нашем мире, принадлежавший к человеческому роду.

Это было изумительное, счастливое время для нас обоих. Во всей вселенной не было ничего подобного нашему Бою. Так думали мы с Ноной. Розовый, белый, с голубыми смеющимися глазками, лежал он, как в колыбели, в большой белой раковине, стоявшей посредине комнаты, в которой мы жили. Игрушками служили ему кусочки растений, то и дело проплывавшие в воде над ним, он хватал их и рвал, а Нона, кормившая его, напевала ему песенки, а когда ему минуло месяц или два, стала учить своего младенца плавательным движениям; это было главным событием и постоянным занятием в его детской жизни. Что касается меня, то я часто отлучался от них, и для меня было достаточно видеть, как они играют вместе, видеть в глазах Ноны выражение материнского чувства и гордость на лице ее.

Так проходило время, и здесь, под водой, оно не отмечалось даже сменой дневного света и темноты; для нас мелькавшие дни знаменовывались только тем, что Бой становился выше ростом, члены тела его удлинялись, голова твердо держалась на шее, он научился плавать и скоро начал говорить.

Таким образом, счастливый человек может совершенно забыть об окружающем мире. Но не следует думать, что мы жили в полном уединении. Мы часто бывали в доме Каана, и хорошо проводили время в кругу его семьи, — Бой лежал тут же и спал, а мы, остальные, развлекались игрой в раковины. Временами я охотился вместе с сыном вождя. Я, по-видимому, нравился ему, и, должен признаться, что дружба его очень радовала меня, и я гордился ею. Имя его было Этар и он был большим спортсменом. Иногда мы с ним и с небольшой компанией друзей отправлялись на охоту, плывя по направлению к Области Дикой Воды, за скалы, окружавшие владения мариноидов, куда изредка заплывали странные, чудовищные существа.

Откуда брал я средства к существованию? Ну, конечно, я работал, как и все остальные в этом городе. В Раксе не было места для бездельников. И мы с Ноной жили в городе в качестве гостей только первые два месяца. Как только нам предоставили отдельное жилище, я тотчас был назначен на работу вместе с Кааном. После каждого Времени Сна мы с корзинками уплывали в леса, окружавшие город. На дне их мы собирали раковины. Они непрерывно падали с поверхности воды на дно, и все, что мы набирали, складывалось потом и увозилось в Ракс, в правительственные склады. Жена Каана работала с нами, ибо даже замужние женщины обязаны были часть своего времени посвящать общественной работе. После рождения Боя Нона также часто присоединялась к нам, хотя это и не было обязательно, так как забота о грудных младенцах освобождала женщину от необходимости исполнять другую работу.

Память моя сохранила много интересного, и многое мог бы я рассказать о своеобразной цивилизации мариноидов. Но вы привыкли жить таким ускоренным темпом, что если я не буду применяться к вашим требованиям, вам надоест слушать меня. Вы все хотите понять с одного взгляда, все хотите узнать сразу, — ну, что ж, извольте.

Прежде всего позвольте вам рассказать, что в течение этого мирного года произошел ряд таинственных происшествий, крайне тяжелых. Главным виновником всех этих зловещих происшествий, одно за другим нарушавших покой нашего города, был, как оказалось, неожиданно исчезнувший Ог… Каждый случай сам по себе казался сравнительно незначительным. Однако все они вместе были частью общего разрушительного плана, который грозно, как невидимый меч, повис над нами. Наконец, опасность непосредственно надвинулась на нас.

Но нельзя ли сначала попросить вас уделить мне еще минуту, пока я дам краткое описание условий жизни в мире мариноидов? Я знаю, вы будете недовольны. Тысяча обязанностей, которые накладывает на вас сверх-цивилизованная жизнь и которые кажутся вам спешными, отрывают вас даже в часы отдыха. Отложите их в сторону, прошу вас. Они совсем не так важны, как вы думаете. Если бы вы умерли сегодня ночью, оставив все их невыполненными, ваш мир продолжал бы так же спокойно двигаться вперед, как и раньше.

Итак, еще минуту, и вы будете удовлетворены — перед вами развернутся события, в которых будет много действия и движения.

Область, населенная мариноидами, представляла собою водное пространство, окруженное со всех сторон каменистыми скалами. Вода эта находилась под землей, — этим я хочу сказать, что, поднимаясь вверх по ней, можно было добраться до каменистого потолка. Ракс был расположен почти в центре этого подземного моря. Каковы были его размеры, я не могу сказать. Все измерения, все способы сравнения утрачены для меня. В том месте, где находился Ракс, море было глубиною футов в двести или больше, считая от дна до потолка, т. е. вдвое или втрое превышало глубину самого города. Сколько проходов вело к нам из внешнего мира, — не знаю. По одному из них вошли мы с Ноной, когда Каан со своей группой встретил нас впервые. Для мариноидов, которые не занимались исследованиями, было недоступно представление о поверхности воды. Они не могли постигнуть этого; когда я пытался объяснить им это, они не могли понять меня.

Около Ракса было расположено несколько городов мариноидов, но подобного по размерам — не было ни одного. Не правильнее ли было бы назвать население этих городков деревенским? В обширных лесах попадались жилища мариноидов, отдельные хижины из морской травы, как птичьи гнезда, прилепившиеся к покачивающимся ветвям деревьев. А в открытых пространствах воды, в различных местах жили в огромных раковинах предприимчивые семьи с наклонностью к приключениям; они или выскабливали живое мясо из раковин, или устраивались в норах, вырытых в насыпях черного ила.

Границы владений мариноидов представляли собою почти перпендикулярные скалы — темные остроконечные глыбы, местами покрытые черной глиной, затем искусственные насыпи из черных, белых и красных кораллов, или плетень из липких растений. Скалы, как пчелиные соты, были усеяны пещерообразными углублениями. В таком же роде была и верхняя граница владений мариноидов, которую я назову потолком.

Одна из границ — почти противоположная тому месту, откуда мы с Ноной вошли в этот подводный мир — была несколько иная. Там скалы поднимались почти до трехсот футов. И потолок здесь тоже был выше, так что между ними и потолком оставалось неприкрытое отверстие, футов в сто или более вышиной, и, по крайней мере, в одну милю ширины. Это было жуткое место. Нижняя поверхность, казалось, шла скатом вниз и была покрыта липким густым илом; вода там была черная, и вредное, зловонное испарение, казалось, исходило от нее.