— Капитан, полегче с соплями, — огрызнулся я, — это посудина не моя, это раз, меня полчаса назад отловили в штабе, когда я пришел туда за бланками, и командир Сандерс пинком загнал меня в эту консервную банку. Так что я ни в чём не виноват.

Капитан заорал на меня ещё громче:

— А мне плевать на твои трудности, засранец! Из-за тебя я пропущу начало трансляции футбольного матча. Понял? — Через пятнадцать минут, видно у него что-то незаладилось, капитан Армстронг, никогда не забуду его гнусную рожу с тоненькими усиками, просунулся в пилотскую рубку и прорычал: — Бери свой кофе, но смотри, не начни хлебать раньше, чем я отстыкуюсь от этого корыта, стыковочный модуль понемногу травит воздух и тебе нужно подождать минуты три, пока атмосферное давление повысится.

Как раз это я уже и сам почувствовал. Снимать пластиковую крышку с чашки было небезопасно, она и так вздулась, так что кофе запросто мог оказаться на моей физиономии. Даже не попрощавшись ублюдочный капитан-инженер полетел вниз, а я стал дожидаться, когда атмосферное давление повысится и я смогу хотя бы выпить большую чашку кофе перед стартом. Между прочим, в стартовом флайере очень приятно пахло отличным кофе. Этот запах проник и в пилотскую кабину. Поставив чашку на специальную подставку, я поёрзал в кресле и протянул руки к пульту. Мне ведь тоже предстояло нажать на несколько кнопок и щёлкнуть полудюжиной переключателей, чтобы улететь с Марса на Беттию. Это была не первая моя чашка кофе перед стартом, да и сам старт, если посчитать их все, получался двадцать шестым, но впервые я стартовал находясь в кресле пилота один и рядом со мной не было инструктора.

Через три минуты, когда начальная фаза предстартовой процедуры была пройдена, я снял с чашки пластиковую крышку и сделал большой глоток кофе. Боже, как же мне сделалось дурно, когда мне в рот попала эта едкая, горькая жидкость, остро пахнущая мочой, в которую превратил мой кофе этот ублюдок. Меня сразу же скрутило пополам и стошнило. К счастью всего лишь глотком той мерзкой гадости, которую я проглотил, но что самое страшное, машинально отбросив от себя чашку, обе мои руки, коснувшись пульта, поменяли все сделанные ранее настройки и что самое страшное, согнувшись буквально пополам, я нажал головой на большую, круглую, даже ещё не загоревшуюся зелёным светом кнопку «Старт». По идее корабельный компьютер должен был тотчас прервать процедуру, но не тут-то было. Он только и сделал, что включил аварийную сирену и стал бубнить мне в уши картонным голосом:

— На борту корабля нештатная ситуация. Пилоту рекомендуется немедленно покинуть рубку. Повторяю, опасность, покиньте рубку.

Перед Валентом вспыхнул красный транспарант с белой надписью — «Перерыв на рекламу». К нему быстрыми шагами подошел Реджинальд Персиваль, пожал руку и весёлым голосом сказал:

— Молодец, честно говоря, я боялся, что ты смягчишь тон, говоря про чёрных, ленивых бездельниках. Валент, не забудь, нам нужно хорошенько макнуть их мордой в дерьмо. Мне сообщили, что за последние десять минут нам позвонило свыше восьмидесяти тысяч человек и компьютер определил — девяносто три процента позвонивших благодарят тебя. Парень, мы ведь с тобой улетим на Редию, а они останутся здесь. Хватит политкорректности и толерантности по отношению к этим скотам. Поэтому припечатай их ещё несколько раз.

Пожав плечами, космос-полковник ответил:

— Реджи, я всего лишь скажу им то, что уже сказал однажды.

Через несколько минут Валент снова сел в кресло и продолжил свой рассказ, прерванный рекламой:

— В себя я пришел тотчас, как только уткнулся лбом в кнопку и услышал щелчок. Не обращая внимания на тот бред, который нёс ботовой компьютер — как я покину пилотскую кабину, когда «Окорок» окутало облако гиперплазмы, а стартовое кольцо, ротор которого набрал обороты и закручивал её вокруг корабля, уже было невозможно остановить? Всё, что я мог сделать, этого громко прохрипеть:

— Парни, вы можете остановить ротор?

В ответ я услышал горестный вопль:

— Как? Пока тебя не вышвырнет неизвестно куда потому, что все настройки ты уже сбил, он не остановится. Парень, мужайся, скорее всего при входе в подпространство твой корабль превратится в рой осколков и через восемь минут они полетят по орбите вокруг Солнца. Поговори с нами, парень. Как тебя зовут, мы ведь так и не познакомились. Не молчи, нам тут тоже очень хреново.

— Поговорить? — разозлился я — Хорошо, я поговорю с вами. Эта сука, которая нассала мне в кофе ещё там? Хотя нет, не думаю, я же видел, как он полетел куда-то вперёд, а не вниз. В общем так, этот капитан Армстронг, вонючая шестёрка черножопых козлов, специально насыпала в мой стартовый кофе какой-то горькой гадости и ещё нассала в него и это явно сделано по приказу какой-то черномазой твари. Парни, пилоты, друзья мои, не пейте больше никогда стартового кофе. Не берите в руку чашку, поданную продажными тварями — инженерами старта, а если возьмёте, то выплесните его им в рожу. Командир Сандерс, ты чёрный, спесивый ублюдок, а не командир. Ты и твои прихвостни только что убили ещё одного номрадера. Не радуйся, тварь, нас в космофлоте немало и один из номрадеров сделает так, что ты вылетишь в открытый космос вместе наворованным тобой добром. Хорошо, если бы это произошло в тот момент, когда ты будешь трахать в своей каюте какую-нибудь чёрную шлюху из числа тех, которых вы, вонючие ниггеры, продвигаете за это по службе. Я вас всех проклинаю и вот что сделаю, чёрные, жирные свиньи. Я не сдохну, я выживу и вернусь, а теперь пошли вы все на **й, я лучше подумаю, что мне делать. Эй, вы, продажные твари, сколько времени осталось до старта? Точнее до моей смерти по вашей вине.

— Шесть минут восемь секунд, — ответил мне кто-то, — зря ты так, парень. Может быть капитан Армстронг в чём-то и виновен, но только не мы. Поверь, мы даже не знаем кто ты, чтобы желать тебе зла.

Забегая вперёд, я хочу сказать вот о чём. Каждый гиперпространственный старт дело довольно открытое и гласное. За ним обычно наблюдает множество пилотов, свободных от вахты и всяких там хозяйственных работ. Мы, белые пилоты и номрадеры, ведь ещё и подчищали за каждой чёрной свиньёй её дерьмо. Так что как я узнал впоследствии, свыше полутора сотен пилотов всё видели и слышали, а потому сначала в морду инженерам старта было выплеснуто в отместку за мою гибель немало чашек кофе, а потом братья пилоты и вовсе заявили, что они сами будут отправлять своих друзей в гиперпространство. Командование космофлота сначала встало на дыбы, а потом поняло, что после происшествия на семнадцатом кольце марсианской базы «Аргир» они могут остаться без пилотов из числа бледных вонючих червяков, косоглазых образин и чёрных недоносков.

Таковых в космофлоте было большинство и пара сотен хорошо выдрессированных обезьян положения не спасала. Поэтому помимо боевых вылетов и боевых дежурств, была введена ещё одна вахта, для нашего брата-пилота самая главная — стартовая и предстартовая чашка кофе вернулась, причём с довеском. Теперь в космофлоте стартующему в гиперпространство пилоту другой пилот, отпив глоток кофе и накрыв его пластиковой крышкой, подаёт ещё и ореховый кренделёк, но о нём я скажу чуть позже. Вместе с этим пилоты, наконец, были полностью и повсеместно, на всех военно-космических базах освобождены от хозяйственных работ. Пропасть же между нормальными людьми ниггерами в космофлоте только углубилась. Если в гиперпространство должна была стартовать потомственная чёрная обезьяна, то все пилоты стартовой вахты моментально впадали в спячку и из своих нор выползали инженеры стартового кольца, о чём я с удивлением узнал, когда вернулся с Редии не на Марс, а на Землю. Ну, а тогда я чуть ли не со слезами на глазах выкрикнул:

— Вот и замечательно, значит и не узнаете, я отключаю аудиосвязь и провалитесь вы все пропадом, скоты!

Сказав так, я отключил связь и стал лихорадочно соображать, что я могу сделать. Так, в момент старта, как только корабль вылетает из облака гиперплазмы, он ещё целых пять секунд находится в релятивистском пространстве. Как вообще отправляют корабли в подпространственный прыжок? Тремя способами, из кольца старта в кольцо финиша, по гиперпространственному тоннелю, способному пройти сквозь любую звезду и, вроде бы, даже через чёрную дыру. По гиперлучу, который возникает между гиперплазменным «фонариком» и стартовым кольцом. Так как раз и прокладывают первые трассы. А как их прокладывают? Да, очень просто, тупо стреляют «фонариками», они же маленькие, всего два метра в диаметре, по мишеням, то есть по планетам и даже не по ним самим, а по их гиперплазменному следу в подпространстве, а его оставляет, летя в космосе, даже дробинка.