По сравнению с новостройками, громадный замок графа, который вместе с полутора десятками других построек венчал собой плоскую вершину самого высокого холма, казался скромным и даже каким-то непрезентабельным. Зато это было весьма мощное фортификационное сооружение размером с московский кремль. Сидя в седле, Кирилл с любопытством разглядывал через массивную железную решетку просторный внутренний двор замка. Прямо напротив ворот стоял большой беломраморный фонтан с бронзовыми скульптурами, изображавшими каких-то дерущихся хищников. То ли мифических, то ли реальных, принадлежавших местной фауне.

За фонтаном в серебристо-синем полумраке темнели аккуратно постриженные деревья парка, а за ними стояла громадина графского дворца с тёмными окнами. У Кира сложилось такое впечатление, что внутри, кроме полудюжины стражников в алых ливреях, золочёных кирасах и касках с алебардами в руках, никого не было. Сидя верхом на жеребце, он постоянно крутил головой и не верил своим глазам. Больше всего его поражали эти серебристые сумерки, которые опустились на город. Серебряный свет исходил не от луны или звезд, которые слабо мерцали в небе. Светилось само небо и это было совершенно фантастическое и очень красивое зрелище.

Вскоре вдали послышались голоса и среди деревьев завиднелись оранжевые огни фонарей. Через несколько минут к воротам замка подошла целая процессия из полутора дюжин лакеев и слуг графа, во главе которых важно шествовал высокий седой старик с надменно-сердитым лицом, одетый в камзол золотой парчи, с длинным костяным посохом в руках, украшенным золочёным шаром — гофмаршал Седрик Брель. Хотя старик и был зол, как чёрт, из-за того что его подняли с постели, Кирилла его гнев не очень то напугал. Он уже успел прочитать записку Роджера, которая гласила:

Седрику Брелю, моему гофмаршалу. Сим приказываю принять его светлость сэра Кира Торсена так, словно он сам король Грунральд Великий, открыть для него Северную башню и разместить его там со всеми почестями.

Роджер Пантенор, двадцать седьмой граф Барилон.

Приблизившись, гофмаршал сердито спросил:

— Кто отважился побеспокоить меня в столь поздний час?

Кирилл молча протянул ему через решетку записку графа и сунул под нос перстень, который он надел на безымянный палец правой руки и стал дожидаться результата. Результат, как говорится, был на лицо. Прочитав послание своего господина, Седрик мигом изменился в лице и, изображая великую радость, сладчайшим голосом сказал:

— О, ваша светлость, я счастлив приветствовать вас и ваших спутников. Вам следовало выслать вперёд гонца, чтобы не стоять так долго перед опущенной решеткой. — Слегка повернув голову в сторону слуг, он негромко бросил им — В Северную башню, бегом, и чтобы через пять минут там всё было готово к приёму его светлости сэра Кира Торсена. Пошевеливайтесь, бездельники. Немедленно поднять решетку, лодыри. Быстро. — После чего воскликнул — Ваша светлость, тысяча извинений, сейчас вы продолжите свой путь, в конце которого вас ждёт горячая ванна и добрый ужин.

Справа и слева от ворот заскрипели какие-то механизмы и загрохотали железные цепи. Стальная решетка, украшенная посередине алым рыцарским щитом, пересечённом наискось синей волнистой полосой и рельефной золотой рукой в стальной перчатке, сжимающей какую-то булаву — гербом графа Барилона, стала медленно подниматься. Как только она поднялась достаточно высоко, несколько лакеев выбрались наружу, взяли чёрного жеребца под уздцы и помогли Киру спешиться. Вместе с ним спрыгнули на брусчатку его спутники и вслед за рыцарем-десантником двинулись вперед. До этого весёлые и разбитные, они тотчас присмирели, а капрал Пендерен, снимая с себя тяжелую кирасу, торопливо сказал:

— Ваша светлость, я попросил ребят известить мою старуху, так что вы можете полностью располагать мною. Вам ведь вряд ли захочется в этот вечер сидеть в своих покоях и вы непременно захотите прогуляться. Если вы доверитесь Мими, то он обязательно потащит вас в какую-нибудь дешевую, вонючую корчму, а уж я-то отлично знаю, где благородный рыцарь может поужинать в приятной обстановке, посмотреть на достойных людей и насладиться каким-нибудь приятным зрелищем.

Кирилл протянул руку седоусому капралу, который без железа был довольно стройным мужчиной, и твердо сказал:

— Отлично, Жак, держи краба и зови меня просто Кир, без всяких сэров и светлостей. Поверь мне на слово, старина, это я для тебя простой солдат, зато ты для меня — ветеран. — Повернувшись к двум другим своим спутникам, он добавил — Гуил, Мими, я предлагаю вам не ломать себе голову над тем, как вам устроиться на ночлег, а поселиться вместе со мной в Северной башне. Я думаю, ребята, что и для вас в покоях найдется какая-нибудь одежонка — Посмотрев на гофмаршала, он вежливо поинтересовался — Седрик, вы сможете так одеть четырёх крепких парней, чтобы нам было не стыдно пройтись вечером по улицам Барилона. Мы собираемся поужинать в городе, чтобы не создавать вам лишних проблем на ночь глядя.

Тот оценивающе и не спеша оглядел всех четверых верзил, стоявших перед ним, и с достоинством сказал:

— Милорд, пожалуй, вы сможете воспользоваться гардеробом, оставшимся от графа Гийома. Он был одного роста с вами и такого же телосложения, а вашим спутникам вполне подойдет одежда из гардероба графа Кларка. Перед тем, как отправиться с отцом на помощь нашим соседям, молодые господа заказали себе новые костюмы и получили их ровно за три дня до того, как покинули Барилон. Никто из них даже не успел примерить их, все они так и весят в гардеробных комнатах вот уже два с лишним года. Пока вы будете принимать ванну с дороги, ваши горничные всё приготовят, а я лично отберу для вас, ваша светлость, и ваших спутников самое достойное оружие. Глядя на вас, милорд, я даже не осмеливаюсь предложить вам карету, а потому предлагаю сначала посетить графские конюшни, чтобы вы выбрали себе скакунов. И ещё, милорд, чтобы вам не говорил Жак, нигде во всём Барилоне вы не сможете найти таверны лучше, чем "Золотая подкова". Веселье там, обычно, продолжается до самого утра.

Гофмаршал велел лакеям взять сумку Кирилла, кирасу папаши Жака, узелок и скафандр командора Рифарта, а заодно приказал одному из них разуться и отдать свои башмаки Мими-драконщику. Только после того, как тот обулся, он не спеша повёл их к конюшням. К тому же он, явно, повёл их кружной дорогой для того, чтобы слуги графа Барилона успели подготовить Северную башню для заселения. По пути он подробно объяснял Киру для чего предназначена та или иная постройка и потому они добрались до графских конюшен только через полчаса. Там уже были настежь распахнуты ворота и конюхи вывели скакунов из их денников, чтобы благородный рыцарь и его спутники выбрали для себя лучших, хотя один только капрал Пендерен разбирался в лошадях.

После конюшен они обошли замок по кругу. На часах Кира было уже четверть десятого вечера, когда они, наконец, подошли к Северной башне. Хотя на город уже спустилась ночь, темнее не стало и всё вокруг было залито призрачным серебристо-парламутровым светом. Поэтому он смог хорошенько рассмотреть замок, некоторого окна которого осветились. Замок отчасти был похож на московскую высотку, которая стояла на Котельнической набережной. У него также имелась квадратная в плане высоченная центральная башня, возносящаяся вверх тремя уступами, только без шпиля, и четыре изящные, круглые башни по углам, соединённые с ней здоровенными аркбутанами и переходными галереями.

Правда, в отличие от характерного образчика сталинской архитектуры этот замок был выстроен в причудливом стиле, внешне напоминающем одновременно барокко и немецкий югендштиль, он же русский модерн. Выглядело это всё даже в перламутровых сумерках просто изумительно. Да, и все остальные постройки, начиная с крепостной стены и графских конюшен, были по сути подлинными образцами высокого искусства и уж в этом плане Ильмин никак нельзя было назвать варварским и отсталым миром.

За тот час, что они шли от ворот к Северной башне, им был подготовлен тёплый приём и все её окна светились яркими огнями. Двери были распахнуты настежь, площадка перед входом освещена фонарями, а вокруг башни и внутри неё сновал народ. В цокольном, полуподвальном круглом помещении уже было жарко натоплено и их ждали здоровенные мраморные ванны, наполненные горячей водой. Подле них стояли с мочалками наизготовку мойщики, крепкие мужики, одетые в белые, полотняные портки до колен и рубашки без рукавов.