– А..?

– Ирочка моя невеста и член нашей семьи, уважаемая Галина Петровна и от неё у нас нет никаких секретов.

– Боря, но тебе же всего шестнадцать лет! – Удивлённо воскликнула мамина директриса.

– Будет второго октября, Галина Петровна, – с улыбкой сказал я и, беря Ирочку за левую руку, показывая перстенёк, добавил, кивая – Но мы уже помолвлены и как только мне вручат паспорт, тут же поженимся. Любви все возрасты покорны. Никто не осуждает шестидесятилетних мужчин, когда те берут в жены семнадцатилетних девушек, так почему нужно осуждать шестнадцатилетних, которые берут в жены двадцатилетних девушек? Тем более, что я уже работаю и очень даже неплохо зарабатываю, раз могу позволить себе угостить своих дам и нашу будущую партнёршу вполне приличным обедом в неплохом ресторане. Директриса улыбнулась и согласилась:

– Наверное ты прав, Боренька. Если ты уже не сидишь на шее у мамы и папы, да, ещё и зарабатываешь минимум раза в два больше них, то вполне можешь принимать самостоятельные решения и относительно своей женитьбы. Что же, мои милые, совет вам, да, любовь. Поздравляю вас. Обязательно пригласите меня на свадьбу. Думаю, что более красивой пары будет не найти.

Поблагодарив директрису, я тут же показал ей две дюжины новых моделей и сделал предложение следующего рода, за тридцать процентов от чистой прибыли, она находит нам выгодных клиентов, договаривается об оплате, снимает с них мерки и делает вместе с мамой примерку, а мы втроём делаем всё остальное. Расходы, естественно, мы несём в солидарном порядке и она обеспечивает нас всем необходимым, включая второй промстол с головкой, а также кое-что по мелочам. В качестве бонуса я предложил ей выступать с мамой в соавторстве и пускать часть моделей в производство, но при этом отдельно оговорил тот пункт, что эксклюзивные модели оплачиваются заказчиками по тройной цене и им передаются эскизы и выкройки, чтобы они чувствовали себя сильными мира сего. Галина Петровна приняла это предложение и тут же потребовала ещё шампанского, но я отрицательно помотал головой и объяснил, что последствия будет просто тяжелейшими и потому заказал ещё двести граммов коньяка. Ну, а после этого мы разговаривали ещё добрых три часа.

Из ресторана мы все вышли очень довольными, но больше всех радовалась всё-таки директриса. Она сразу же поставила перед нами задачу подготовить две коллекции – демисезонной и зимней одежды, чтобы отправить их на конкурс в Москву, о чём она давно мечтала, но боялась опозориться. Теперь же глядя на мой костюм и внимательно изучив его изнанку, приняла такое решение и даже сказала, что деньги на это ей выделят незамедлительно из казны краевого управления культуры. Успокоила она нас и на счёт заказов. В нашем городе, с его шестисоттысячным населением, вполне хватало организаций и предприятий, так что в директорах недостатка не было, как и в куда более богатых клиентах из числа цеховиков. Сначала мы отвезли домой директрису, крепко державшую папку с моделями, а затем поехали домой и сами. Только тогда, когда мы вошли в дом и я поставил на стол коробку с нашим праздничным ужином, Ирочка, чуть не плача, обратилась ко мне со словами:

– Боренька, но я же совсем не умею шить.

– А тебе и не придётся шить, моя королева, – ответил я и, нежно поцеловав свою невесту, объяснил, – девочка моя, ты просто отыграла на себя двадцать процентов и теперь будешь каждый вечер сидеть по часу, а иногда и больше у меня на коленях и отбирать самые красивые буржуинские модели. Ирочка радостно воскликнула:

– Сидеть точно так же, как тогда на нашем месте у реки? – Я с улыбкой кивнул – Ой, на это я согласна, любимый. Так я готова работать, хоть до самого утра.

Мама громко рассмеялась первой, а за ней и мы с Ирочкой. По-моему мамуля сразу поняла, как мы сидели на реке и какие именно картинки рассматривали с Ирочкой. К приходу отца мы накрыли на стол в зале и поставили бутылку коньяка. Такого роскошного ужина у нас в доме не было ещё ни разу, а он пришел как раз голодный, как волк. Отец уже побывал в нескольких местах и через несколько дней нам должны были дать разрешение на пристройку. Ещё он, совершенно не веря в это безумное предприятие, за взятку в двести пятьдесят рублей выписал на работе кирпич, цемент и даже строевой лес, так что нужно было срочно зарабатывать деньги, чтобы начать строиться. Поэтому после ужина я положил на стол чертёж с планом нашего будущего дома, который был в три раза больше нынешнего. Отец поцокал языком и боязливо покрутил головой. Указывая рукой на гараж, он с опаской и явным недоумением поинтересовался у меня:

– А это что такое, Борис? Я тут же притворно загнусавил:

– Ну, вот, взял и всё испортил, – и тут же деловито объяснил малость испуганному родителю, – это гараж для Ирочкиной «Волги», пап. Хотя она и не новая, кузов у неё крепкий и я её превращу в такой автомобиль, что все ахнут. Ирочка, ты будешь у меня ездить на настоящем кабриолете и это будет совершенно фантастическая машина. Вот увидишь. Какой цвет тебе нравится больше всего, моя прекрасная королева.

– Чёрный, – скромно опустив глаза ответила Ирочка и у меня сразу же отлегло от сердца, с таким проблемы не будет, после чего воскликнула, – я ведь умею водить машину, Боренька! Однако, её энтузиазм не восхитил отца и он спросил:

– Боря, ты что, ещё и машину купить хочешь? Слушай, а это не слишком будет, мы же и так в долгах. Широко улыбнувшись, я стал успокаивать его:

– Пап, не волнуйся. Деньги дело наживное, главное работать и думать головой, как их зарабатывать. Знаешь за что ты мне всегда нравился, отец? За твою преданность семье и стойкость. Когда мама начала слепнуть, теперь ей это не грозит, ведь это произошло на нервной почве, ты, между прочим, сам сел за швейную машинку. Она тогда работала кладовщицей, но уже на швейной фабрике, и приносила с работы кусочки ткани, а ты из них сначала шил сумки, а потом стал шить сорочки и даже перешел на платья, чтобы кормить свою семью. Так что не волнуйся за деньги, у меня всё просчитано. Ты лучше расскажи, что тебе Сомов сказал и как это он тебе полтинник сдачи дал?

Сомов был освобождённым секретарём профкома и я, написав заявление, чтобы отец его переписал набело, попросив его взять с собой конверт с шестью полтинниками, подробно проинструктировал, как себя вести и что говорить. Похоже, что и эта эпопея увенчалась успехом, раз отец сказал, что все заказанные мною стройматериалы ему выписали. Похоже, что моему отцу всё же было не очень уютно от того, что его сын оказался старше него самого, но он вздыхал и грустил недолго, всего лишь несколько секунд. Весело заулыбавшись, он рассмеялся коротким, негромким смешком и радостно объявил:

– Да, Борька, после того, как я вышел от Сомова, мне стало окончательно ясно, что ты у меня жук ещё тот. Просто жук повышенной проходимости. Сынок, всё вышло именно так, как ты мне всё расписал. Зашел я к Петру Симонычу, состроил постную рожу и сказал, что чадо наше нас с мамулей огорошило, мало того, что школу бросило и пошло работать, так ещё и влюбилось в самую красивую девушку на свете и влюбило её в себя, а потому она пришла в наш дом, а он у нас, маленький, хотя и добротный, так что нужно срочно пристройку денег, а на лесоскладе если что и можно купить, так это сторожа с берданкой и дворнягу в придачу забрать. Потом достал я из кармана заяву с конвертом, протянул её Сомову, а сам конвертиком-то по столу и постукиваю. Он всё прочитал и молча посмотрел на конверт. Ну, я, естественно, так же молча протянул ему взятку, он заглянул в конверт, пересчитал деньги, вернул мне полтинник и сказал: – «Хорошо, Виктор Фёдорович, ты у нас ударник коммунистического труда, коммунист с двадцатилетним стажем, так что профсоюз тебе поможет. Тем более, что нам теперь стройматериалы не нужны. Нам же под строительство нового дома такую стройплощадку выделили, что если мы те несколько домов снесём, то больше половины квартир по сносу людям нужно будет отдать и потому стройматериалы в таком количестве отделению дороги уже не нужны.» Ну, я тогда спросил, сколько моно выписать, он мне и отвечает: – «Да, хоть сколько угодно выпишу. Цемент через год пропадёт прямо в мешках, да, и весь кирпич размокнет. У НОДа теперь новая головная боль появилась, куда бы их сдыхать, но ты поторапливайся, а ещё лучше вывози их сейчас, а деньги и позднее можешь заплатить.» Вот я и думаю теперь, где денег занять.