— Кроме того, шкипер, если вы собираетесь принять пассажира на борт "Молнии Варкена", имейте в виду то обстоятельство, что в настоящий момент это небезопасно. Ваш корабль находится на стартовой линзе, с которой уже совершено семь стартов. Поэтому линза уже нагрета до температуры трёхсот семидесяти двух градусов. Мы вынуждены охлаждать турбины, используя как портовые системы охлаждения, так и корабельные, но, тем самым, ещё сильнее нагреваем стартовую линзу и всё, что находится вокруг. Сейчас температура воздуха за бортом корабля составляет четыреста двадцать пять целых и три десятых градуса стандартной шкалы. Каждую секунду она повышается на две целых и семь десятых градуса. К тому моменту, когда гиромобиль подъедет к трапу, температура достигнет примерно шестисот десяти градусов. Поэтому обдумайте свое решение, шкипер. — Немного помолчав, моя бортовая кибернетическая система добавила с неожиданной нежностью в голосе — Шкипер, теперь я полностью уверена, что во мне проснулась женщина и мне очень понравится, если вы станете называть меня Бэкси. А выгляжу я, наверное, вот так. Во всяком случае в данный момент это полностью отвечает моему настроению, шкипер.

На главном экране появилось изображение симпатичной девушки в строгом, тёмно-синем костюме и белой блузке с темно-красным галстуком. В руках девушки держала большой блокнот и авторучку. Невольно улыбнувшись, я сказал вполголоса:

— Ага, Мисс Идеальная Секретарша, всегда готова в трудную минуту прийти своему боссу на помощь. Отлично, моя милая Бэкси. — Вновь повысив голос, я спросил — Какими будут твои предложения относительно пассажира?

Мисс Бэкси на экране радушно улыбнулась мне и энергично кивнула своей головкой с очаровательными, тёмно-каштановыми кудряшками. Что-то черкнув в блокноте, она поставила решительную точку и известила меня:

— Шкипер, наиболее безопасный вариант такой, принять пассажира вместе с гиромобилем в трюме, опустив для этого грузовую аппарель. Правда, это приведет к небольшому возгоранию, если я не уберу легковоспламеняющиеся материалы. Возможен другой вариант, я могу с помощью силового поля поднять гиромобиль к аварийному шлюзу над ходовой рубкой, тогда пассажиру придется на несколько секунд выйти из-под защиты. Шкипер, какой вариант вы выберете?

— Бэкси, убери с грузовой палубы всё ценное и выброси из ближайших отсеков трюма весь тот хлам, от которого мы мечтаем избавиться. Успеешь управиться, дорогуша?

— Нет, шкипер, гиромобиль уже в полутора километрах, он притормаживает и окажется возле нас через минуту, а на перегрузку мне нужно минимум двенадцать минут.

Настроение мое стремительно поднималось и я, почувствовав самый настоящий азарт, весело воскликнул:

— Бэкси, за пятнадцать минут я тебе ручаюсь! Как ты думаешь, водитель и наш пассажир не пострадают?

— Нет, шкипер, не пострадают, если не станут выходить наружу. Гиромобиль ведь специальный, портовый, и он снабжен отличной тепловой защитой, ну, разве что, краска немного вздуется. Уверяю, им не повредит даже пожар в трюме.

Как самый дисциплинированный служащий Корпорации, горящий рвением выполнить любой дурацкий приказ начальства, я связался с водителем гиромобиля, которого неплохо знал лично, и поинтересовался у него с самым искренним сочувствием в голосе, хотя и не без ехидства:

— Терманс, во имя Вечных Льдов Варкена, объясни мне, тупому идиоту, что ты тут делаешь?

Минут пять Терманс крыл меня отборным матом, пока дежурный диспетчер не попросил его заткнуться, а ко мне не обратился с категорическим приказом:

— Капитан Мерк, немедленно прекратите свои пререкания с механиком Термансом! Приказываю вам срочно принять пассажира на борт "Молнии Варкена"!

— Слушаюсь, сэр! — Бодро гаркнул я ему в ответ — Я готов немедленно выполнить ваш приказ, но только после того, как вы объясните мне, как это сделать. Диспетчер Гриффиз, вы хоть представляете себе, какая температура за бортом моего корабля? Пассажиру придётся добрых три минуты подниматься по траппу при температуре в шестьсот градусов! Поинтересуйтесь у него, он готов пойти на такой подвиг ради вашей спешки?

После этого, я ещё минут десять слушал непрерывный, всё возрастающий, поток ругани, которым обменивались между собой диспетчер Гриффиз, дежурный механик Терманс, опрометчиво согласившийся отвезти пассажира на стартовую площадку, да, и сам пассажир, который прямо-таки горел желанием подняться на борт "Молнии", но вовсе не желал сгореть при этом в буквальном смысле слова. После того, как этими ребята исчерпали все запасы ненормативной лексики, лично я смог бы ругаться, не повторяясь, ещё с полчаса, все трое несколько минут молчали, видимо, пытаясь осознать ситуацию, продолжавшую усугубляться с каждой минутой всё больше и больше. Бэкси, тем временем с помощью робоплатформ и манипуляторов не спеша произвела перегрузку в трюмовых отсеках и доложила мне, заодно подсчитав мою выгоду, если всё пройдёт гладко:

— Шкипер, всё готово к приему пассажира на грузовой палубе. Я выбросила из отсеков различных неликвидов на пятнадцать тысяч галакредитов. Если мы попытаемся продать этот груз на рынке, то выручим за него не более трёх тысяч семисот галакредитов. Прикажете опустить аппарель или вы намерены потрепать им нервы ещё несколько минут? Тогда я, пожалуй, подброшу ещё какого-нибудь мусора и чего-нибудь для образования дыма.

— Не торопись, Бэкси, пусть Гриффиз сам меня об этом хорошенько попросит, иначе космопорт не заплатит за весь наш хлам и рваной кредитки, а дымовая завеса нам не помешает.

Гриффиза мне не пришлось долго ждать. Наконец, он понял, во что именно влип, и взмолился:

— Веридор, да, сделай же ты хоть что-нибудь! У меня уже стартовая линза начала перегреваться.

— Ладно, Гриффиз, чёрт с вами, если вы продолжаете настаивать, то пусть Терманс въезжает на борт "Молнии" через грузовую палубу, может всё и обойдется, но я не ручаюсь за последствия, а они целиком лягут на портовые службы.

Бэкси опустила аппарель и стала нарочито медленно открывать створки грузового шлюза. В трюм ворвались раскаленные струи воздуха. Рулоны бумаги и тканей, пустая картонная тара, пластиковые контейнеры и различный деревянный хлам, вспыхнули так быстро, словно она обильно пропитала их напалмом. В считанные секунды трюм "Молнии" превратился в огненное жерло вулкана. Бэкси, похоже, действительно подбросила в огонь какой-то химической гадости, отчего из трюма повалили клубы черного дыма, который стал столбом подниматься над стартовой площадкой. Зрелище, воистину, оказалось великолепным, раз Гриффиз буквально завизжал в микрофон:

— Веридор Мерк, срочно доложите обстановку! Я вижу клубы дыма и пламя над "Молнией Варкена"!

Бэкси включила противопожарную систему и мощные струи углекислоты быстро сбили пламя. Терманс, который при виде огненного шквала шустро сдал назад, стал вновь осторожно подниматься по аппарели. Через минуту он въехал на грузовую палубу трюма, закопченную и заваленную обугленными, дымящимися обломками. Для подстраховки Бэкси, с помощью генераторов высокократной пены, быстро покрыла пепелище и гиромобиль белоснежным толстым слоем противопожарного состава, закрыла шлюз и стала продувать главный трюм сначала аргоном, а потом охлаждённым забортным воздухом.

Как только гиромобиль, украшенный колышущейся, пенной шапкой, волоча за собой кудрявую бороду неторопливо въехал на призывный свет сигнальных огней в главный распределительный отсек трюма, я бегом бросился к эскалатору, ведущему на корму, пока Терманс не выбрался наружу и не принялся осматривать мои повреждения. К счастью Терманс оказался не настолько любопытен и вышел из гиромобиля только после моего прибытия. С беззаботной улыбкой я подошел к дежурному механику и протянул ему акт, составленный по поводу причинённого мне портовиками ущерба, который успел выхватить по пути в трюм из ближайшего окошка корабельной пневмопочты.

Дежурному механику было без разницы, что у меня сгорело и во что я оценил свой ущерб, а потому он расписался в акте без каких-либо лишних вопросов. Мой пассажир остался доволен уже тем, что ему не пришлось выходить из гиромобиля, и, находясь под впечатлением жуткого, кошмарного пожара, тут же засвидетельствовал своё присутствие, расписавшись в акте, даже не читая его. Пока я разбирался с бумажками, мне удалось бегло осмотреть пассажира, — это оказалась стоеросовая дубина чуть ли не вдвое выше меня ростом, одетая в новенький форменный космокомбинезон Корпорации. Рожа этого парня показалась мне принаглющей, он имел волосы цвета соломы спелой пшеницы, но при этом являлся просто писаным красавцем с серо-голубыми глазами и ямочками на щеках. Я быстро проверил его документы и коротко объяснил, в какую сторону и с какой скоростью ему нужно двигать, а затем самым ласковым и вежливым голосом, на который только способны мои голосовые связки, обратился к Термансу, о котором давно шла слава, как о самом неисправимом лодыре и весёлом бузотёре среди всех тружеников портовых служб космопорта "Экватор-8":