Другое дело, что мы не всегда знаем, как эту память расшифровать. Никто сейчас точно не может сказать, кто и зачем поставил на земле дольмены и менгиры — колоссальные мегалитические памятники. Об их происхождении и предназначении можно только догадываться. В народных поверьях на этот вопрос есть ответ — их поставили феи или всеведущий Мерлин. Просто выдумка? Фантазия? Или, может быть, ключ к разгадке тайны, которым мы не умеем воспользоваться? Ведь часто оказывается, что за якобы очевидной выдумкой стоит не что иное, как история, забытая и никем не записанная. Никто уже не помнит те времена, когда девушек действительно отдавали в жертву «змею», чтобы обеспечить хороший урожай и процветание народа, а сказка сохранила отголосок этого обычая. Никто не помнит те времена, когда царство наследовал не сын, я зять короля, а вот сказка помнит.

Когда же и где зародилась сказка? Никто с точностью не может ответить на этот вопрос. Даже о самом происхождении сказки ходят легенды. Жан Луи Ролан так рассказывал о том, откуда пошли первые сказки:

Откуда в Бретани появилось это сказание, так поразительно похожее на всем известный эпизод из «Тысячи и одной ночи»? Возможно, что путешествуя с помощью переводов и пересказов, из одной страны в другую, арабские сказки добрались до бретонских деревень. Не стоит удивляться тому, что сказки, путешествуя в котомках паломников или бродяг, в сумках торговцев, проходят огромные расстояния. Не стоит удивляться и тому, что в разных странах возникают очень похожие сказки. Кто не узнает в одном из эпизодов бретонской сказки «Тело-без-души» всем знакомую русскую сказку о Кощее Бессмертном? Кто не вспомнит русского Емелю, едва начав читать сказку про Кристофа? Весьма трудно, практически невозможно, предположить, что бретонцы заимствовали сказки у русских или наоборот. С большой долей вероятности можно утверждать, что и в Бретани и в России эти сюжеты жили и развивались независимо друг от друга. Хотя… чего в этом мире не бывает?

На память приходит невымышленная история об одном русском офицере-белогвардейце, который после поражения белой армии вынужден был эмигрировать во Францию. После долгих скитаний он поселился, наконец, в тихом рыбацком поселке в Нижней Бретани. Как и положено было всякому уважающему себя офицеру того времени, он умел говорить по-французски. Но в том забытом Богом местечке по-французски говорили немногие, и офицеру пришлось… выучить бретонский! И вот в конце нашего столетия бретонские энтузиасты начали записывать на пленку образцы различных говоров, чтобы сохранить их для потомков. При этом выяснилось, что в числе тех старых рыбаков, которые продолжали говорить по-бретонски, несмотря на засилье французского везде и всюду, и тем самым дали ученым-языковедам богатый материал для изучения современного бретонского языка, — в числе этих стариков оказался и тот самый русский офицер[5]. Произойди подобная история на одно-два столетня раньше, возможно, в бретонских деревнях рассказывали бы не только о Яне с железным посохом, но и о Царевне-лягушке, молодильных яблоках и Марье Моревне. И тогда исследователям пришлось бы поломать головы над тем, откуда в кельтском фольклоре такие странные персонажи…

О сказке можно говорить бесконечно много, но лучше всего, конечно, просто самому отправиться в волшебный мир и поддаться ее наивному очарованию, знакомому всем с самого детства.

Счастливого вам пути!

В наши дни полуостров на северо-западе Франции, врезающийся в море, как нос корабля, называют Бретанью. Но были у этого края и другие имена. Как сообщают нам древние летописцы, в незапамятные времена Бретань называлась Лeтавией. Во времена Юлия Цезаря, который осле долгой войны покорил всю Галлию и пытался захватить и остров Британию, Летавия стала называться Арморикой. А о том, как она получила свое последнее название, рассказывают легенды, собранные воедино в средневековых хрониках.

В 361 году от рождества Христова, правитель Британии Максимиан Цезарь[6], богатый и властный правитель, решил пуститься в завоевательный поход. Казалось ему мало своих владений, и решил он завоевать Галлию. Снарядил он флот и переплыл пролив, который отделяет Британию от Галлии, и высадился в Арморике. Ему пришлось сражаться с местными жителями, язычниками. Жителями Арморики правил человек но имени Инбалт. В первом же бою бритты разгромили язычников, которые бежали с поля боя, их вождь Инбалт был убит, а с ним еще пятнадцать тысяч воинов. Максимиан возрадовался такой скорой победе и позвал к себе одного из всадников, Конана Мериадэка.

— Мы подчинили себе одно из самых сильных королевств Галлии, — сказал Максимиан, — и, может быть, нам удастся точно так же завоевать и другие земли. Поспешим же и возьмем штурмом города и крепости, пока весть о поражении Инбалта не разнеслась но всей Галлии и не заставила язычников из соседних земель взяться за оружие. Если мы смогли завоевать это королевство, то сможем покорить и остальные. Но я должен продолжать править Британией, так что завоеванные земли будут принадлежать тебе. Я отнял у тебя родину — так пусть же эта земля будет новой Британией, а ты станешь ее королем[7].

Мы заселим эту страну после того, как все ее жители будут перебиты. Поля здесь плодородны, много рыбы в реках, и обильны леса. Лучше земли нет на свете.

Конан кивнул в знак согласия головой и поклялся Максимиану в верности.

После того двинулось войско на главный город Редонов, и в тот же день город был взят. Слух о храбрости бриттов опережал войско, и жители уходили из городов, где оставались только женщины и дети. Бритты же убивали всех мужчин и оставляли женщин в живых. И вскоре все мужское население провинции было перебито. В каждом городе остались бриттские солдаты. Они старались превратить все галльские города в неприступные крепости.

А тем временем слух о завоевателях достиг самых глухих уголков Галлии. Все короли были в страхе перед бриттами. Этот страх заставил их усомниться в старой вере.

Максимиан собрал огромное войско, привлекая людей богатыми дарами. Он собирался завоевать всю Галлию. А чтобы та часть страны, которую он завоевал, была отныне заселена бриттами, он приказал, чтобы сто тысяч колонов прибыли с острова на континент, а с ними — тридцать тысяч солдат, призванных охранять страну.

Так Арморика стала называться Бретанью — маленькой Британией, а управлять ею стал Конан Мериадэк.

Максимиан же отправился в другие области Галлии и вскоре покорил всю страну. Потом двинул он своих воинов в Германию и после ожесточенных битв подчинил ее себе.