Ломакин захлопал себя по карманам:

– Есть. Я спущусь. Еще Маккормика? Или Абсолют?

Щеки обдало стыдным жаром, надо паузу, проветриться, заодно подыскать каких ни есть аргументов. Вроде вышел за добавкой, а сам соображай, чем опровергнуть. Нечем… Д-дети!

Впервой ли Брадастый ткнул носом? Не впервой. На том же «Ушельце» Ломакин с группой работал групповой грандиозный мордобой. Лихо трудились, в полный контакт, якобы не слыша режиссера. Главное, чтоб все как взаправду!… Не главное! Главное – как раз наоборот. В кино так. Что вы, как дети: не хотим понарошку! Мне кино нужно, а вам?! Брадастый жестко обижал: тоже мне, профи! Профи не предусматривает махания руками-ногами – один-два удара, и задача решена. А у нас – кино! Соврите! ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ В КИНО БЫТЬ УБЕДИТЕЛЬНЫМ, НАДО СОВРАТЬ! Можете? (Пожалуй, прав. Нет ничего занудней поединков на фехтовальных соревнованиях, в отличие от постановочных трюковых дуэлей, скажем, Баллона.) Но они ерепенились, самоутверждались. Пока Брадастый не отснял их вариант… а потом свой. Сравним? И все встало на свои места. Давно это было.

– Еще Маккормика? Или Абсолют?

Сядь! – усмехнулся Брадастый и размашистым жестом, не оглядываясь, извлек из резного шкапика (именно шкапика) еще Маккормика. Раздражает, а покоя не дает. А ведь только одну рюмочку… Я ведь из шкапика… – Я спрашиваю: деньги у тебя есть?!

На фильм, не на водку. Ты представляешь, сколько надо?

Ломакин представлял, но смутно. Много. Очень много. Но «Аура плюс», кажись, согласна финансировать. Такая… Фирма…

– Что производит? – искушенно вскинулся Егор. – Если что-то серьезное, можно вписаться. Вписывайся. Вот я. Помнишь моего… нашего «Ушельца»? Добротная фантастика, да? А если присмотреться, там сплошь реклама фирмы: вся супертехника двухтысячного года, дисплеи-компьютеры-факсы-мониторы – фирма ASI. Тогда правда, отраженная реклама стоила фирме три копейки, но и режиссер Брадастый был иной. Если твоя фирма производит что-то подобное, то есть смысл: они с… фильма очень даже поимеют, а ты – с них. Что производит фирма? Как ты ее назвал?

– Фирма производит хорошее впечатление! – коронно отшутился Ломакин, однако – повисло в воздухе.

– Откуда деньги? – как несмышленышу вздохнул Брадастый.

– Они обеспечивают кредит! – убедительно сказал Ломакин, чувствуя: неубедительно.

Витек! – вздохнул Брадастый. – Надо иметь собственные средства. Только ими и рисковать. Собственные средства у тебя, как я понимаю… их нет.

Значит, тебя подставят. Помяни мое слово.

– Это ты как режиссер или как начальник транспортного цеха говоришь? – полез на рожон Ломакин. Обижаясь и потому обижая.

– Иди в задницу! – сказал Брадастый.

– Уже в пути! – воспользовался риторическим приглашением Ломакин и полупьяно метнулся на выход, из малоухоженной, но тем не менее уютной квартиры Егора.

– Переночуешь, – настиг его Брадастый, – а утром иди в задницу.

Я! Пойду! Сейчас! – уперся он. Алкоголь сократил инкубационный период обиды. – Меня ждут!

– В заднице?…

Так что Егор Брадастый оказался прав. Знал бы Ломакин доподлинно, каков гуж, – не взялся бы. А – не знал? Вот и Егор разъяснил, если Ломакин не знал, не ведал. Ну, мало ли кто это разъяснил. Вот и Юрик Гасман разъяснил Ломакину приняв его со всем кавказским гостеприимством поутру: заманчиво-заманчиво. Но боевики сейчас приелись, вот если бы Ломакин затеял что-нибудь эдакое высококачественное на уровне «Дня сурка», то Юрик Гасман со своей стороны обеспечил бы и рекламу и прокат и… чего бы он только не обеспечил, так что – надумаешь, приходи, всегда рад! Называется: обласкать и выгнать. С кавказским гостеприимством столичным лицемерием: много вас тут таких ходит, прожектеров, ссылаясь на прежнее приятельство: «Не бойся, я с тобой»! Помню-помню, было. И что?

А то! И Ломакин тогда решил-решился: да, назло всем! да, сам себе режиссер!

Каскадеры – недоигравшие дети?! Поглядим! – Подставят, как ребенка?! Поглядим!

Боевики сейчас приелись?! Поглядим!

Эй! Соратники! Коллеги! Дело есть! Дело принципа!

Каскадер – это человек, который может сделать то, что кинотехника сделать не может. Категорий несколько.

Худшая – понтярщики, которые всего понемножку. Либо неудачники спецслужб, коим кажется: уж здесь-то, на площадке, они все смогут… Ни фига не могут. Либо авантюристы, полагающие: кино – идеальная дармовщинка… В шею их, в шею! Либо романтики, подобные сопленышу в Генуэзской крепости на «Серьгах Зульфакара» или сопленышу на «Ну- ка! Фас!» – они себе сгоряча сворачивают голову, а ты – отвечай!

Не худшая (а то и лучшая) – циркачи. С ними работать – самое милое дело, казалось бы! У них самоспасение заложено в основе обучения. Им не надо втолковывать, что такое – точно и по месту. Для них все, что не точно и не по месту, – брак в работе. Настоящие спортсмены! О, н-нет… спортсмены работают раз в полгода – на спартакиадах-чемпионатах, остальное время – репетируют. А циркачи работают каждый день и репетируют каждый день. Так-то оно так, но имеется нюанс. Каскадер должен быть готов к импровизации, циркачи же, возникни внезапная идея у режиссера по ходу съемок, скажут: извиняйте дяденька, объясните, что вам надо, – и мы скажем, когда сможем прийти и показать. Самоспасение – в основе. Не плохо, не хорошо. Есть…

Лучшая категория (если отвлечься от печального исхода) – небезызвестный Деламар, человек-легенда. Правда все свои легендарные навыки он приобрел в неуточненной Африке, где свинчивал головенки враждебно настроенным аборигенам, выступая на стороне дружелюбно настроенных аборигенов (чуть ли не с тех времен, когда газета обмолвилась: «Вчера в Гуано-Гуано зверски погиб прогрессивный лидер Тетрис Клумбо». Вот Деламар мог сам предложить усложнить трюк, что, если, прыгнув с двенадцатого этажа, я приду не на батут, а в шахту колодца? Дорого будет стоить, но я сделаю, а вы подумайте вам это нужно или нет?… Деламар на съемках и погиб, но – ТОГО И ДОБИВАЛСЯ, искал. Не совсем нормальный – лишился возможности свинчивать головенки, пришел в каскадеры. Количество адреналина обуславливается экстремальной ситуацией. Дайте трюк! Иначе начну убивать! – На – трюк.

Истина посередине. Ни к одной из трех категорий Ломакин себя не мог причислить. Всего поровну: и понта, и аккуратизма, и «адреналина». Залог долголетия. Относительного. В профессии. Да, это профессия. Редкостная. В Ассоциации каскадеров всего около полутора сотен человек, из них лишь треть – действующая. Никаких курсов, никаких дипломов – площадка показывает. Клан? Пусть клан. Убывающий. Как сказал ныне обезноженный Леша Гарин «кто вынужденно отъехал, кто вынужденно отлетел»…

А кто не отъехал и не отлетел, карабкаются как могут. Каждый в меру способностей или амбиций. Вот и Ломакин возомнил – могу! могу и в главной роли! могу и режиссером! А что? Почему Андрей Онищенко с Костей Лещуком позарились на историческую опупею по Вальтеру Скотту – и публично уверяют, что почти справились, уже почти-почти! Почему Рэм Потоцкий способен отснять полудокументалку о каскадерах – и вроде получилось! Почему даже пижон Томилов уже рекламные ролики запускает, анонсом собственной полнометражки. «В кадре – я! Пусть и не видно ни… чего».

Ломакин… Что его сподвигло? Изначально вероятно, – зависть. Вероятно это можно так назвать. Нет, не к коллегам. Наоборот! Коллеги – они отсюда, они расейские. А зависть – к западным гигантам-боевикам. Да-а, мол, нам бы ваши возможности, нам бы вашу спецтехнику. Впрочем и без всего вашего, на голом энтузиазме, живьем, – сделать не хуже (лучше! лучше!) запросто… А почему нет? Каждый второй шедевр – если присмотреться, барахло по сути своей. «Молчание ягнят»? Рядовой, алогичный ужастик, сколь бы ни таращил буркалы демонический злодей. По сути-то – барахло… Или «Газонокосильщик»! Визгу-то, визгу было! А по сути-то – азбучное барахло с привлечением компьютерных чудес. «Терминаторы» всяческие опять же… Вот оно, вот оно. Кино перестало быть сопереживательным. Притупление чувств. Понарошку. Компьютерная технология, дозволяет хоть наизнанку героя вывернуть, а потом опять – налицо. Игра! А вы по-настоящему попробуйте, без дураков! И без умных машин! Чтоб не за воображенного героя, но и за реального актера страшно, стало. Слабо вам? А нам не слабо! Ломакину не слабо!