Вийт, проследив взглядом за своим помощником, отодвинул в сторону Мйончинского, завернул вентиль пара, доведя стрелку шестерёнки почти до самой границы красной зоны.

Граф что-то закричал, но вызнавальщик лишь успокаивающе махнул ему рукой.

Мйончинский не унимался. Он подскочил к следователю и попытался оттолкнуть его от рычагов управления. Если бы не сонливость, граф представлял бы собой серьёзного противника — он был того же роста, тех же лет, той же силы. Сейчас, однако, он ничего с Вийтом поделать не мог.

— На вас действует снотворное! — крикнул ему дедуктивист. — Вы не можете ясно мыслить!

И доследчик подтолкнул студента к скамье.

Пламя в топке, наконец, разгорелось. Паровоз стал разгоняться. Шестерёнка скорости провернулась уже на двадцать пять вёрст в час. Поля вокруг мелькали, будто во сне. Так, должно быть, проносится земля под ласточкой. Вийту пришлось держаться за поручень, чтобы не упасть.

Фирс тоже почувствовал ускорение. Он разогнулся, с удовлетворением вытер пот с лица, отчего поперёк кровавых царапин пролегли широкие угольные полосы, и тут же вернулся к своей лопате.

* * *

Впереди показался второй поворот. Вийт выпустил из котла пар, ослабил давление и потянул за тормозной шнур. Машина стала замедляться.

Мйончинский несколько успокоился. Он всё ещё беспокойно ёрзал на скамье, но больше сыщика за руки не хватал.

Поворот стремительно надвигался. Колея, сворачивая, резко пошла в сторону, и локомотив понесло туда же. Мелкие предметы покатились по полу. Люди, чтобы не упасть, ухватились за что могли. Ужасающий скрежет ударил по ушам.

— Я слышу! — вскричал величайший вызнавальщик с удивлением. — Я это слышу!

Поворот с каждым мгновением становился всё круче. Неумолимая сила инерции тащила смельчаков вбок. Приходилось держаться обеими руками.

Мйончинский выкарабкался из-под груды ветоши, на которую его бросило.

— К вам возвращается слух?! — что есть мочи заорал он в ухо вызнавальщику. — Тогда слушайте: у нас отлетела крышка тендера! Всю дорогу из бака выплёскивается вода. В результате в котле не пар, а перегретый воздух!

— Что? — непонимающе прокричал ему в ответ Вийт.

Студент схватился за голову, но тут же взял себя в руки и снова принялся орать следователю в ухо.

Поезд тем временем вырвался на ровный участок, последний отрезок гоночного пути, и понёсся вперёд, не зная преград, не ведая сомнений.

* * *

До состава Сташко оставалось с десяток саженей. Рвущиеся из его труб обильные клубы дыма закрывали плотным одеялом переднее стекло локомотива Мйончинского. Лишь в боковые окна через редкие просветы можно было иногда разглядеть стремительно приближавшиеся трибуны зрителей.

Прославленный дедуктивист стоял в проёме распахнутой двери будки. Его волосы трепал сильный встречный ветер, потоки дымной сажи били в его мужественное лицо, обрывки одежды развевались, как флаги.

— Уже сейчас! — кричал Вийт. — Ещё немного, и я смогу перескочить к лёдщику!

Внезапный крик позади заставил великого доследчика обернуться. Оторвался от рычагов управления и граф. Фирс остановился с поднесённой к топке лопатой угля.

— Горим! — орал кочегар, указывая на стенки будки.

Отовсюду, где дерево соприкасалось с раскалённым котлом, валил дым.

— Я же говорил! — вскричал студент.

Давно уже проснувшийся помощник машиниста бросился в тамбур, оттолкнул Фирса и принялся блокировать поддувы, перекрывать доступ воздуха в топку и задвигать заслонку.

— Поздно! — бормотал он лихорадочно. — Поздно!

Котёл светился тусклым багровым светом. Отовсюду били всё более обильные струи дыма.

Мйончинский до отказа выкрутил вентиль давления пара, выпуская перегретый воздух.

— Что вы делаете! — взбеленился Вийт. — Если мы не догоним Сташко, я не смогу остановить его локомотив! Они же там все сонные, на полной скорости врежутся в финиш! Осталось всего несколько саженей!

На боковые окна вдруг надвинулась огромная чёрная тень. Поезд лёдщика перекрыл солнечный свет, в будке стало темно. Лишь в проёме распахнутой двери виднелся силуэт сыскного надзирателя. Ещё мгновение, и тень стала сдвигаться назад, пока, наконец, не исчезла, отстав.

Переднее стекло сразу же очистилось от дыма. Стали видны колеи, полные неиствовавших зрителей трибуны и опустившиеся почти к самой земле дирижабли хроникёров.

— Что происходит? — вскрикнул Вийт, глядя на несущийся в нескольких саженях позади передний отбойник локомотива Сташко. В окне паровоза даже, кажется, было видно стоявшего у рычагов управления Апрона Несторовича.

— Они тормозят перед финишем, ваше высокоблагородие! — ответил помощник машиниста. — Нам тоже нужно, иначе это мы врежемся в трибуны!

Мйончинский вспыхнул, оглянулся и тут же повис на тормозном шнуре.

Колёса локомотива разом застопорились. Раздался оглушительный визг. Людей со всего маху бросило вперёд. Детектив успел шагнуть внутрь, и его швырнуло на графа.

— Мы не успеем остановиться! — вскричал Мйончинский. — Как же так получилось! — студент висел на тормозном шнуре всем своим весом. — Это из-за дыма, который перекрывал обзор! Я не понял, что мы уже настолько близко!

— Не о том думаете, ваше сиятельство! — орал из тамбура помощник машиниста. — Мы горим!

Отовсюду вокруг багровеющего котла пробились открытые языки пламени. В одно мгновение они набрали силу, затрепетали, взвились к потолку, загудели. Будка наполнилась густым дымом, который чёрным шарфом повалил наружу через раскрытую Вийтом дверь.

Все надсадно кашляли. В тамбуре вообще стало невозможно дышать.

— Надо прыгать! — доносилось из дыма. — Сгорим!

— Надо прыгать! — кричал другой голос. — Разобьёмся о трибуны!

Сыщик ухватился за тормозной шнур и повис рядом с Мйончинским.

— Прыгайте! — орал он. — Все! Я останусь! Иначе пострадают зрители!

— Ну уж нет! — визжал граф. — Останусь я!

Гудящее пламя выплеснулось из тамбура.

— Что это за рычаг? — прокричал Фирс, указывая на чугунную палицу, торчавшую у горящей стены позади.

— Ручной тормоз тендера, — ответил помощник машиниста. — Но он блокирует только одну колёсную пару!

Фирс сграбастал груду ветоши с пола, завернулся в неё, пополз в самый огонь. Отыскал рычаг. Навалился на него.

Локомотив опять дёрнуло. Всех с новой силой бросило на переднее окно. Из-под колёс посыпались снопы искр. Груда угля, заготовленная в тамбуре для топки и уже охваченная огнём, полетела вперёд, осыпав сияющим дождём внутренности будки.

Тряпки вокруг головы Фирса занялись, и истопник отпустил тормоз. Лавируя среди катающихся по полу пылающих кусков угля, он отполз к остальным.

Поезд вздрогнул, проскользнул на заблокированных колёсах ещё с десяток саженей, а потом вдруг остановился. Разом, сразу, будто врезался в стену. Замер как вкопанный всего в шаге от конца колеи.

Всех внутри швырнуло назад.

* * *

Один за другим из горящего паровоза выпадали люди — граф, кочегар, помощник машиниста. Скатились на насыпь великий дедуктивист и Фирс. Они поднимались на ноги и глядели на гигантский сноп огня, в центре которого угадывалась чёрная чугунная туша локомотива.

Трибуны ревели от восторга.

* * *

Фабрикант Таде, конечно, нашёл для героев приличную одежду, и теперь Вийт вновь блистал в судейской ложе, погружённый в восторженные перешёптывания и откровенные возгласы восхищения.