Те смотрели на нее как на что-то необыкновенное. Между явно не замечавшей опасности крысой и находившимися в двух прыжках от нее горностаями плескалась о камни и пенилась вода. Ни один горностай не рискнул напасть на отчаянную крысу. Положение было серьезное и вместе с тем комичное. Вот что делает разбушевавшееся море: хищники и травоядные живут в мире, словно в сказке.

Горностаи забыли о бегстве с камней и уставились на водяную крысу, которая как ни в чем не бывало тщательно себя вылизывала.

Ого! Это еще что такое? Один из горностаев даже встал на задние лапы. Подплыла еще одна крыса и хотела влезть на тот же камень, на котором сидела первая. Но не тут-то было! Первая моментально ощерилась. Они обменялись гневными возгласами заскрипели, как дверные створки па ржавых петлях, — и чуть было не затеяли драку. Только этого не хватало! Ближе всех сидевший к крысам горностай шлепнулся в воду и поплыл к ним.

А-а! Разобрались, что к чему! Горностай не успел еще взобраться на камень, как крысы, прыгнув вверх и описан дугу, бросились в воду. Миф разлетелся прахом.

Когда Маарья и Мадис собирали на косе ягоды, они заметили четырех маленьких горностаев. А ведь раньше их было нить. Куда же делся еще один? Так уж получилось, что его утащили прямо на глазах у матери.

После того как весь выводок покинул хутор Таммисту, горностаиха осторожно вела детенышей за собой, скакала то впереди, то следом за ними, предупреждала об опасности при малейшем подозрении.

Они уже добрались до Каменистого острова, осталось преодолеть одно голое место, и можно было укрыться под покровом дикой ржи и лебеды… И тут над ними пронеслась зловещая тень. Мать сейчас же дала знать об опасности, и детеныши бросились врассыпную, словно их из пращи метнули. Однако полосатый ястреб успел-таки наметить себе жертву.

Разбойник подкарауливал добычу, прячась среди ветвей на верхушке рябины, росшей посредине косы. Оттуда он и налетел стремительно, как внезапный вихрь. Он еще утром разогнал стаю скворцов, провел яростное сражение с храбрыми воронами, поднял с поля молодых вяхирей — лесных голубей, кормившихся зернышками, а теперь наметил выводок горностаев, перебиравшихся на новое место.

Камнем упал он на свою жертву, выбросив вперед желтые лапы и распустив крепкие острые когти. Крылья злобного хищника закрыли небо, отрезали маленькому горностаю все пути к отступлению.

Детеныш горностая не козленок, который, трепыхаясь в лисьей пасти или в когтях филина и жалобно попискивая, покоряется своей горестной участи. Горностай пускает в ход клыки, наскоки его молниеносны. Он кусает с проворством гадюки, иногда даже выскальзывает из лап лисицы. Но случается и так, что побоище оказывается для горностая последним. Против клыков раззадоренной бегом и охваченной охотничьим пылом гончей горностай бессилен. Она, зажав его в челюстях и мотнув несколько раз головой, вытрясает из бедного зверька душу, не обращая внимания на то. что он отчаянно защищается.

На этот раз детенышу не помогли ни клыки, ни проворство лап, ни гибкость тела. Ястребиные когти и ужасные удары его клюва погасили последнюю искорку света в глазах жертвы.

Когда ты такой маленький, что ястреб с легкостью отрывает тебя от земли, когда не хватает силенок, чтобы противостоять превосходящему тебя противнику, бесполезными оказываются вся твоя отвага и праведный гнев.

И все же для горностаев столкновение с более сильным соперником не означает еще отказа от борьбы и покорности судьбе. Мать тут же бросилась на помощь малышу. Но ястреб учел и эту возможность: мощными взмахами крыльев он поднялся с земли. Отлетев немного, снова опустился — наверное, чтобы нанести горностайчику последний удар или перехватить его получше, и был таков вместе с добычей. Горностаиха сделала несколько отчаянных прыжков вдогонку, но взлететь при всем желании не могла. Да и как ей покинуть оставшихся детенышей? Раз уж лишилась одного, надо удвоит! усилия и защитить остальных. Мать подозвала милых своих крошек и вместе с ними забралась под ворох прошлогоднего тростника, выброшенного на порог волной. Здесь, и убежище, она несколько ран лизнула каждого детеныша и носик. Это успокоило и их и ее саму. Однако и каждой клеточке тех, кто остался жив, еще крепче запечатлелось представление об опасности, которое вселяет осторожность. Кто забудет этот урок, тот раньше или позже погибнет, что не очень хитер, кто излишне любопытен и доверчив, может легко расстаться с жизнью.

Уже многие годы ястребы-тетеревятники гнездились на голой макушке высокой сосны, что росла па пустоши возле хутора Таммисту.

Большое, широкое гнездо, сложенное из сухих сучьев и прутьев, выстланное внутри пухом и окруженное зелеными, постоянно обновляемыми хвойными ветками, крепко держалось возле ствола. В нем находилось четыре прожорливых ястребенка в белом пушку, впрочем уже отращивавших настоящие перья на крыльях и хвосте. Клювы, глаза и когти у них уже вполне походили на ястребиные.

Как всякие детеныши в каждом гнезде, они ждали только одного пищи. Не спрашивали они о погоде и о том, где добывается мясо, которого им постоянно не хватало. Они требовали. И были правы. Если уж птенец вылупился из яйца, его и выкормить следует. Вез этого жизнь на земле давно прекратилась бы.

Самка ястреба стала разрывать на части еще теплого горностая и по очереди совать кусочки мяса в раскрытые клювы. Лишь бы было что дать! Птенцы тут же проглатывали подачки. Запрокинув головы, помогая себе крылышками, они тянулись за новыми порциями. Самой самке осталось совсем немного, и она разом все это проглотила.

Немного погодя птица улетела высматривать новую добычу. Это был старый, большой, мудрый и хитрый ястреб с острым взглядом и полосатым оперением. Безжалостный разбойник, которого весе малые животные боялись.

А в семье горностаев будто ничего не произошло, будто пятого детеныша вообще не было.

— Я его поймал! — воскликнул Кустас, хозяин соседнего хутора Пихла, закрыв за собой створку ворот и широким шагом направляясь к дому.

Из сада навстречу ему вышел Тоомас Кивистик и остановился возле крыльца. Гость держал под мышкой какой-то сверток в газетной бумаге, а затем небрежно бросил его на ступеньку.

Посмотри, не ваш ли это зверь?! — сказал Кустас.

На голос соседа прибежали Маарья и Мадис. В деревне так уж повелось, что самые последние, самые интересные новости узнаешь от местных жителей, своих односельчан, ну а дети любопытнее всех.

— Попался в ловушку! — не без гордости стал рассказывать Кустас. — Выхожу как-то утром во двор и вижу: что-то коричневое выскочило из-под сарая и мотнулось в крапиву, а потом в лес. Я сразу же вспомнил твои слова, что у вас какие-то зверьки завелись. Решил насторожить ловушку. Как раз один цыпленок ножки протянул — но знаю, что с ними такое, болезнь небось какая-то. Вое цыплята квелые, ходят голову повесив и один за другим окочуриваются, — вот я его на приманку и сунул в ящик. Несколько дней прождал — и все без толку. В воскресенье пошел в море, принес несколько окуньков. Дай, думаю, попробую на рыбу. Нацепил окунька на крючок в ловушке, на следующее утро смотрю, а он уж тут. Ох и фыркал, ох и метался, того гляди, выскочит! Страх меня взял: еще клетку разнесет, бесенок, проскочит в дырку — и поминай как звали!

Мадис развернул сверток.

— Мертвый?! — спросил он и снизу вверх посмотрел на соседа. В его взгляде можно было прочесть испуг и одновременно разочарование.

Однако Кустас, довольный своей проделкой, ничего этого не заметил.

Утопил я его, — как ни в чем не бывало стал он рассказывать. — Привязал ящик на багажник велосипеда и поехал к морю. Там и утопил. Иначе с этим зверем не справишься. Как только откроешь ящик, он прямо в лес дунет. Ты уж его потом ни за что не поймаешь. Один хорек у меня так удрал…