ской формы теории с целью определить, имеет ли она характер эмпирической, или научной, теории
или, к примеру, является тавтологичной. В-третьих, это сравнение данной теории с другими теория-
ми, главным образом, с целью определить, внесет ли новая теория вклад в научный прогресс в том
случае, если она выживет после ее различных проверок. И наконец, в-четвертых, это проверка теории
при помощи эмпирического использования выводимых из нее следствий.
Цель проверок последнего типа заключается в том, чтобы выяснить, насколько новые следствия
рассматриваемой теории, то есть все, что является новым в ее содержании, удовлетворяют требова-
ниям практики, независимо от того, исходят ли эти требования из чисто научных экспериментов или
практических, технических применений. Процедура проверки при этом является дедуктивной. Из
данной теории с помощью других, ранее принятых высказываний выводятся некоторые сингулярные
высказывания, которые можно назвать «предсказаниями» («predictions»), в частности предсказания, которые легко проверяемы или непосредственно применимы. Из них выбираются высказывания, не-
выводимые из до сих пор принятой теории, и особенно противоречащие ей. Затем мы пытаемся вы-
нести некоторое решение относительно этих (и других) выводимых высказываний путем сравнения
их с резуль-
1 Эйнштейн А. Речь по случаю шестидесятилетия Планка (1918 г.). Цитируемый отрывок начинается слова-
ми: «Высшей задачей физика является поиск таких в высшей степени универсальных законов...» (Einstein А.
Mein Weltbild. Amsterdam, Querido Verlag, 1934, S. 168 (английский перевод: Einstein A. The World as I See It.
London. Lane, 1935, p. 125). Подобные идеи ранее высказывал также Либих (Liebig J. Induction und Deduktion.
München, Akademie der Wissenschaften, 1865); см. также: Mach E. Die Prinzipien der Wärmelehre: Historischekri-tisch entwickelt. Leipzig, Barth, 1896, S. 443 и след. *Немецкое слово «Einfühlung» с трудом поддается переводу.
Хэррис перевел его как «сочувственное понимание опыта» («sympathetic understanding of experience»).
29
татами практических применений и экспериментов. Если такое решение положительно, то есть ес-
ли сингулярные следствия оказываются приемлемыми, или верифицированными, то теория может
считаться в настоящее время выдержавшей проверку и у нас нет оснований отказываться от нее. Но
если вынесенное решение отрицательное или, иначе говоря, если следствия оказались фальсифициро-
ванными, то фальсификация их фальсифицирует и саму теорию, из которой они были логически вы-
ведены.
Следует подчеркнуть, что положительное решение может поддерживать теорию лишь временно, поскольку последующие возможные отрицательные решения всегда могут опровергнуть ее. В той
мере, в какой теория выдержала детальные и строгие проверки и она не преодолена другой теорией в
ходе научного прогресса, можно сказать, что наша теория «доказала свою устойчивость» или, други-
ми словами, что она «подкреплена» («corroborated»)*1 прошлым опытом.
Отметим, что в кратко очерченной нами процедуре проверки теорий нет и следа индуктивной ло-
15
гики. В нашем рассуждении нигде не предполагается возможность перехода от истинности сингуляр-
ных высказываний к истинности теорий, равно как нигде не допускается, что на основании «верифи-
цированных» следствий может быть установлена «истинность» теории или хотя бы ее «вероятность».
В этой книге я предприму более детальный анализ методов дедуктивной проверки. И я попытаюсь
показать, что в рамках такого анализа можно рассматривать все проблемы, которые обычно называ-
ются «эпистемологическими». Те же специфические проблемы, которые порождаются индуктивной
логикой, могут быть устранены без замены их новыми проблемами.
4. Проблема демаркации
Из многочисленных возражений, которые, по всей вероятности, могут быть выдвинуты против
развиваемой мною концепции, наиболее серьезное, пожалуй, таково. Отбрасывая метод индукции, я, можно сказать, лишаю эмпирическую науку тех ее черт, которые как раз и представляются наиболее
характерными для нее. А это означает, что я устраняю барьеры, отделяющие науку от метафизиче-
ских спекуляций. Мой ответ на это возражение состоит в следующем: главной причиной, побудив-
шей меня к отказу от индуктивной логики, как раз и является то, что она не устанавливает подходя-
щего отличительного признака эмпирического, неметафизического характера теоретических систем, или, иначе говоря, что она не обеспечивает нас подходящим «критерием демаркации».
Проблему нахождения критерия, который дал бы нам в руки средства для выявления различия
между эмпирическими науками, с одной стороны, и математикой, логикой, а также «метафизически-
ми» системами, с другой, я называю проблемой демаркации 1 .
*1 По поводу этого термина см. примечание *1 перед разделом 79 настоящей книги и раздел *29 моего Postscript.
2Ср. со сказанным (и вообще с содержанием разделов 1—6 и 13—24) мою статью: Popper K. R. Ein Kriterium des empirischen Charakters theoretischer Systeme // Erkenntnis, 1933, Bd. 3, H. 4/6, S. 426. * Эта статья в переводе
на английский язык опубликована в Приложении *I «The Logic of Scientific Discovery» [русский перевод — в
настоящем издании. — Прим. ред.].
30
Эта проблема была известна уже Юму, который предпринял попытку решить ее2. Со времени Кан-
та она стала центральной проблемой теории познания. Если, следуя Канту, мы назовем проблему ин-
дукции «проблемой Юма», то проблему демаркации мы вполне можем назвать «проблемой Канта».
В этих двух проблемах кроется источник почти всех других проблем теории познания, причем бо-
лее фундаментальной из них, на мой взгляд, является проблема демаркации. Действительно, основ-
ной причиной, вынуждающей склонных к эмпиризму эпистемологов слепо полагаться на «метод ин-
дукции», является, по-видимому, их убеждение в том, что только этот метод может дать нам подхо-
дящий критерий демаркации. Это утверждение в особенности относится к тем эмпирикам, которые
шествуют под флагом «позитивизма».
Позитивисты прежних времен склонялись к признанию научными или законными только тех по-
нятий (представлений или идей), которые, как они выражались, «выводимы из опыта», то есть тех
понятий, которые, как они считали, логически сводимы к элементам чувственного опыта — ощуще-
ниям (или чувственным данным), впечатлениям, восприятиям, элементам визуальной или слуховой
памяти и так далее. Современным позитивистам удалось выработать более ясный взгляд на науку.
Для них наука — не система понятий, а система высказываний*1. В соответствии с этим они склонны
признавать научными или законными только высказывания, сводимые к элементарным (или «ато-
марным») высказываниям об опыте — «суждениям восприятия», «атомарным высказываниям», «про-
токольным предложениям» или еще чему-либо подобному*2. Очевидно, что подразумеваемый при
этом критерий демаркации тождествен требованию построения индуктивной логики.
2 См. последний абзац книги: Hume D. Enquiring Concerning Human Understanding [Юм Д. «Исследование о
человеческом познании»]. *Со следующим абзацем (и моим упоминанием эпистемологов) ср., к примеру, цита-
ту из Рейхенбаха, приведенную в тексте перед примечанием 1 к разделу 1 этой главы.
*1Как я теперь понимаю, при написании этого абзаца я переоценил «современных позитивистов». Мне сле-
довало бы помнить, что в интересующем нас аспекте многообещающее начало витгенштейновского «Тракта-