Его безрадостные размышления прервал Асарес.

— Инспектор! — позвал он, остановившись на площадке, венчавшей крутой уступ. — Перевал затягивается туманом.

Мелвин ступил на край растрескавшейся плиты, проверил ее устойчивость и только тогда оглянулся. Его взору предстала утратившая четкость очертаний кромка водораздела. Кое-где на возвышениях она терялась под покровом облаков.

Перспектива преждевременного возвращения энтузиазма не вызывала. «Неужели придется всё бросить?..» — с тоской подумал он.

— Пока не вижу повода для беспокойства, — сказал Мелвин. — Иногда разумный риск стоит больше инструкций и запретов.

Иного ответа Асарес, видимо, не ожидал. Не проронив больше ни слова, он передал Эдвину страховочный конец и первым приступил к спуску.

Предоставленный самому себе, Мелвин вновь вернулся к осмыслению так неожиданно свалившегося на него дела. Да и дела ли вообще?.. Его познания в области естественных наук не превышали учебного курса колледжа. Именно поэтому он меньше всех удивился протониту, а следовательно, один в какой-то мере сохранил беспристрастный подход к случившемуся.

Итак, ни одной из возникших с утра версий еще не было отдано предпочтения. Мнения профессора и Джесси известны с полной определенностью. Ланке всё равно, лишь бы не инопланетяне. Остаются Асарес и его парни. А что думают они? Кто лучше может дать сравнительную оценку «Объекта» с другими взрывами?!

Асарес отозвался не сразу. Минуту или две, не сбавляя темпа, он шагал по зыбкой осыпи, похожий на закованного в панцирь рыцаря с шишкообразными наростами — баллонами на спине и непомерно большой головой. Потом осторожно сказал:

— Случай непростой… Я бы даже сказал — уникальный. Ничего подобного мне встречать не приходилось. Некоторые вещи и впрямь удивляют, в особенности этот странный металл… Серьезные сомнения вызывают и небылицы, рассказанные стариком. По-моему, доктор прав — Гартнер или свихнулся, или бредил в беспамятстве… От ядерного взрыва «Объект» отличается по многим признакам, о чем уже говорилось. Единственное, что их объединяет, так это радиация.

До намеченного рубежа оставалось совсем немного. Идти стало легче. По этой ли причине или по каким другим соображениям, но голос Асареса зазвучал уверенней и громче.

— Я тоже думаю о происхождении взрыва, хотя это и не входит в мои обязанности. Возможно, здесь проводилось испытание какого-то сверхсекретного оружия. Нельзя исключать и вариант падения космического тела. Правда, в метеоритах я не смыслю, поэтому полагаюсь на мнение ваших коллег.

Как Мелвин и предполагал, Асарес не добавил ничего нового к тому, что было уже сказано. Эдвин и Барки беспрерывно сверяли замеры и в разговор не вмешивались. Мелвин попросил их высказаться, всё еще полагая, что вот-вот блеснет долгожданный просвет. Но ничего подобного не случилось. Как один, так и другой лишь подтвердили слова командира.

Но вот и граница растительного покрова. Асарес торопился. Радиация повысилась еще на десяток единиц. Двигаться дальше и даже задерживаться здесь было чистым безумием. Не давая времени на передышку, Асарес приказал сержантам помочь доктору в отборе проб, а сам взялся исполнять функции дозиметриста.

На месте бывшего леса с особой отчетливостью проявились разрушительные последствия взрыва, не так заметные с высоты. Волна смела не только старые деревья, но и молодую поросль. Многие стволы засыпало обломками, причем некоторые выглядели так, будто их долго и нещадно обрабатывали исполинским молотом.

Приблизившись к сосне, опрокинутой вершиной вниз, Мелвин первым делом обратил внимание на высохшую хвою в красновато-бурых пятнах. Он дотронулся до пушистой лапы, и она разом осыпалась. Провел рукой еще раз — и вновь остались оголенные, ощетинившиеся ветки. Дерево было мертво… Редкая трава, выстилавшая каменистую почву, пожухла, а низкорослые цветы завяли, покрывшись грязно-зеленым слизистым налетом. От комля вверх по склону тянулся широкий след в виде свежевспаханной борозды. Мелвин проследил его взглядом и метрах в десяти заметил полуобвалившуюся яму с обрывками корней.

— Здесь дерево росло… — машинально отметил он. — А при падении сползло вниз…

Внезапно в его сознании шевельнулась какая-то догадка. Мелькнула и пропала… Нечто подобное — он был уверен — уже было, причем недавно. Что-то вроде сигнала, предупреждающего о замаскированном под обыденность отклонении… схваченное интуицией несоответствие, не сумевшее воплотиться в зрительный образ…

Пока Ланке с помощниками возились в буреломе, Мелвин еще раз осмотрел окрестности. Прощупывая взглядом выступы в рельефе, трещины в скалах, он упорно выискивал в царящей вокруг неразберихе следы пребывания человека, остатки строений или другие признаки рукотворного либо вызванного со стороны воздействия. Но всё было тщетно. Как и прежде, ни одна деталь не вызывала подозрений. Зато вблизи воронки, там, где проходил кольцевой вал, он увидел стелющийся дым, которого раньше не было.

— Кажется, начинается пожар, — сказал Асарес. — Наверное, от молний загорелись деревья.

— А вдруг это следствие огня, что зажигается над зеркалом?! — предположил Мелвин. — Интересно, откуда он берется? И почему всякий раз гаснет после вспышки?

— Вполне может статься, что взрыв связан с рождением вулкана, а то, что мы видим, является жерлом, заполненным продуктами извержения, — подхватил и стал развивать его мысль Ланке. — А что?! Ведь были случаи, когда за короткий срок буквально на ровном месте вырастали высоченные вулканы, а взрывы, сопровождавшие их появление, сметали с лица земли города!

— Должен вас поздравить, Питер! — откликнулся с перевала Блэкфорд. — Мы пришли к такому же выводу. Если это свечение действительно имеет природу огня, то можете не сомневаться — у нас появится еще одна оригинальная гипотеза.

«Еще одна гипотеза! — мысленно повторил Мелвин, чувствуя, как опять погружается в трясину неопределенности. — Сколько же их еще будет? Какая окажется верной? Всё ли сказал профессор?..»

Вопросы вновь посыпались, и ему пришлось сделать усилие, дабы не отвлекаться от главного. С приступом ипохондрии удалось быстро справиться. Но тут появилась навязчивая мысль, будто в глубине скал кто-то скрывается и следит за каждым его шагом. Ощущение не из приятных.

«Чушь! — пытался он убедить себя. — Издержки самовнушения… синдром усталости, не более. Ближние утесы как на ладони — там точно никого нет. А со стороны дальних скоплений сквозь дымку пожара и завесу дождя вряд ли что разглядишь… И потом, разве может уцелеть в этом донельзя отравленном котловане хоть одна живая душа?..»

Он прекрасно понимал нелепость своих опасений, разбивал их с доказательностью здравомыслящего человека, но так и не мог избавиться от тягостных предчувствий…

Голос Асареса вернул его к действительности. Время истекло. Напоследок он еще раз обвел взглядом напитанную смертоносными флюидами даль, на мгновенье задержался на переливающейся искрометными импульсами поверхности кратера и, безотрадно вздохнув, стал готовиться к восхождению.

Значительная часть программы оставалась невыполненной. Результат рискованной вылазки оставлял желать лучшего. «Объект» по-прежнему оставался вне досягаемости. Не скрывая разочарования, измученные разведчики спешно покончили с опробованием, выставили автоматический регистратор излучения и, сгибаясь под тяжестью образцов, двинулись в обратный путь.

9

— Рассказывайте, Питер, что вам удалось узнать по части выживаемости здешних биопопуляций в сверхкритических условиях? — спросил Блэкфорд, как только группа выбралась наверх.

— Ровным счетом ничего, — выдавил в ответ Ланке, сбрасывая с плеча увесистый мешок с пробами. — Можете быть уверены, ни один организм не способен выдержать такое. — Отдышавшись, он прочистил горло и добавил: — Из области биологии неожиданностей вроде бы нет. Да и то ладно… Есть вещи поважней. И они беспокоят меня больше.