Хмырь принял от Августина деньги и с чарующей легкостью ударил по клавиатуре своего "Терагерца". Пискнул принтер и в руках Августина оказалась терпко пахнущая распечатка фотографии человека, сидящего на полу в той же позе, что и он сам, Августин. Ну да, понятно. Зря у него, что ли, видеокамера? Он заодно и базу данных клиентов ведет.

Складывая листок вчетверо и засовывая его в карман, Августин для проформы спросил:

— И давно он заходил?

— Да минут за двадцать до тебя, — пожав плечами, ответил Хмырь. — Но, как говорится, ближе к телу. Есть тут один изысканный "форсаж". Делал для доброго друга. Друга больше нет, а вот "форсаж" остался. Штука.

— Штука? — присвистнул Августин.

У него не было с собой даже двух сотен, но такие тонкости детектор лжи не ловит.

— Она, родимая — раздраженно подтвердил Хмырь. — Если будешь брать, полтинник скину. На такси. И — краями.

— А откуда мне знать, что это рабочий "форсаж", а не кусок гипсовой блевотины? — тянул время Августин.

— Ты теперь знаешь как меня найти, — пожал плечами Хмырь. — Зачем мне лишние проблемы?

— Покажи, — потребовал Августин.

— Покажу. Только сперва сдай мне свою уродскую пилочку с остатками кровянки. Только не говори, что порезался, когда ногти подпиливал. У тебя группа крови другая.

Да, камера была рентгеновская. И инфракрасная. И черт знает еще какая. С встроенным гемоанализатором, что ли?

Хмырь получил пилочку, которую небрежно бросил на стол, а Августин — заветный металлический цилиндр размером с одноразовый стаканчик.

Открутив крышку, он увидел внутри нечто, похожее на развитой кустистый коралл — стандартный блок виртуальной станции. Все то, что превращает человека в напичканного автоматическими пушками киборга или в бесплотный дух, владеющий магиями трех ступеней, у этого скромного на вид коралла находилось внутри. Так запросто его, разумеется, не увидишь.

— Послушай, Хмырь, я что-то не соображу… У тебя в какую сторону пробор-то? В левую или в правую?

— Чего? — Хмырь инстинктивно дотронулся до макушки.

Августин, за секунду до этого превратившийся в сжатую пружину, выпрыгнул вперед и вверх из такого положения, из которого приличному человеку даже не встать. Впрочем, на то, чтобы не путаться в собственных ногах, Августин потратил не один час своего свободного времени…

Охранная система Хмыря работала неплохо. Но все-таки лазерный луч ударил по пустому месту и, отразившись от специального защитного покрытия — вот почему пол был таким чистым, едва ли не полированным! — ушел в черную воронку улавливателя, на которую Августин уже давно кидал косые взгляды.

Сильный, на совесть поставленный Сергеем Гаспаровым удар Августина должен был выключить Хмыря часа на полтора-два. Но вместо теплой плоти диджейского горла его кулак встретил пустоту, под которой обнаружился лишь твердый металлический стержень каркаса.

Что-то мерзко хрустнуло, посыпались искры. Серая водолазка Хмыря потекла сполохами помех. Спустя секунду его тело растаяло как дым.

"С-сука!"

В опрокинутом кожаном кресле восседал ажурный каркас, снабженный виртуальными очками, двумя типовыми манипуляторами — они изображали руки — и речевым синтезатором. Все остальное было голограммой. Очень хорошо исполненной в техническом отношении, но все же голограммой!

— Я привык заботиться о своей безопасности, — раздался за спиной Августина торжествующий голос. Поскольку никаких предупреждений вроде "не оборачиваться" не последовало, Августин обернулся. Страх получить пулю в затылок был сильнее страха получить пулю в лицо.

Голографический Хмырь не был виртуальной копией Хмыря настоящего. Скорее уж проекцией сладких грез последнего.

В пяти шагах от Августина стоял низенький урод, который не приснился бы редактору рубрики "Правда жизни" в его самом страшном кошмаре.

Левая половина лица Хмыря была обожжена или, точнее, сожрана каким-то экзотическим кожным заболеванием. Длинные засаленные волосы двумя ровными крыльями спускались на его плечи. Глаза у Хмыря были маленькими, колючими, блудливыми. В общем, с такой внешностью самое умное — навеки переселиться в ВР.

Зато в левой руке Хмыря сверкал отличной сталью длинный ствол полицейского "смит-и-вессона". Самое надежное оружие всех времен и народов, не чета ультрамодным изыскам с пластиковыми гильзами или какой-нибудь жидкой гадостью вместо пороха…

В правой же руке Хмыря в лад его смертоубийственному оружию поблескивал металлический цилиндр. Такой же точно, в каком за минуту до этого ковырялся Августин в надежде полюбоваться "форсажем". За спиной Хмыря чернел темный прямоугольник потайного хода.

Хмырь ухмыльнулся, заметив тень отвращения, мелькнувшую на лице Августина.

— Да-да-да, дорогой мой покемон-спайдермен, шаолинь недорезанный. I am that I am — и другим не буду. А вот это — настоящий "форсаж", который ты получил бы, если бы вел дела как нормальный парень, а не как придурочный кидала. Я не жулик и не убийца. Но, дорогой мой, есть добро, и есть зло, и есть грань между ними. Ты переступил ее и теперь ты на стороне зла.

В разговорчивости Хмырь явно не уступал героям иных интерактивных сериалов. Августин почувствовал себя неуютно в "придурочных кидалах" (хотя для иронии у Хмыря были все основания). И попытался зацепиться за высокие материи:

— Воистину, есть добро и есть зло. Но где найти им меру? — закатив глаза к потолку, пасторским голосом спросил он. — И где провести ту грань, о которой ты говоришь?

Хмырь по-крысиному хихикнул.

— Мне нет в том нужды, ибо я есть высшая мера всех вещей. И потому…

Августин понял, что диспут подходит к концу. Ситуация была матовой. Оставалось достойно встретить смерть.

Впрочем, что это значит — "достойно встретить смерть" — Августин не имел ни малейшего понятия. А потому, он попросту опустил глаза — чтобы не отравлять последние мгновения своей жизни созерцанием Хмыря.

Глядя в пол, Августин принялся молиться. Молился он, как умел — то бишь, старательно воспроизводя молитву "Отче наш", заученную еще на школьных уроках "Закона Божьего", как можно ближе к оригиналу

Однако, на небесах быстро вняли неумелым августиновым молитвам.

Откуда-то сверху раздалось оглушительное шипение. Ровный прямоугольник потолка испарился быстрее, чем Августин успел сказать "аминь".

На пол между Августином и Хмырем приземлился человек в оперативной форме Черного Спецназа с автоматом "Мистраль" наперевес. И Хмырь, все же выстреливший в Августина, попал в спецназовца.

Армированный бронежилет из полифертиловых волокон был рассчитан на многие пакости судьбы, но, увы, не на пулю из архаического "смит-и-вессона". Из груди бойца брызнула кровь и его тяжелая, обвешанная амуницией туша, потеряла равновесие и завалилась на пол, увлекая туда же находящегося позади Августина.

Из-под потолка прогрохотала длинная очередь "Мистраля".

Хмырь, разрезанный пулями пополам, упал, наводняя пространство вокруг своей гнилой кровью, хлеставшей одновременно из одиннадцати сквозных ранений. Вслед за товарищами в комнату спустился еще один спецназовец. Бросив суровый взгляд на убитого товарища, он замер, настороженно прислушиваясь.

Потом он подал условный знак и в комнате появились еще двое.

6

Витасик и Семен, известные завсегдатаям клуба "Каннабис-Суперсекс" как Спец и Лапа, остановились перед дверью с надписью "Не влезай, убьет!"

— А Хмырь не обидится? — спросил Лапа с сомнением.

— Он еще спасибо скажет, — успокоил его Спец, выщелкивая обойму. Он уверился, что она полна, и вставил ее обратно.