А, возможно, он не убивал? Это мог сделать его ночной гость, но уж над Сэмом-то он издевался, Мэри сама видела, как несчастный визжал и увертывался от ударов хлыста Джоза. Племянница поняла — дядя был главным из подонков, собравшихся в баре; она слышала, как он угрожал незнакомцу, когда тот не пожелал ему повиноваться. А теперь он, как ни в чем не бывало, с аппетитом уплетал жаркое и сокрушался о заболевании теленка.

Мэри односложно отвечала на вопросы дяди, не в силах отвести взгляд от его недобрых, но сильных и ловких рук.

Две недели прошли спокойно и мирно. События субботней ночи не повторялись. Возможно, удачная операция на время успокоила хозяина и его помощников, и теперь они наслаждались отдыхом. Повозки не останавливались у двора, Мэри спала чутко и услыхала бы обязательно. Дядюшка не выражал недовольства, когда она бродила по болотам, и день за днем девушка все больше узнавала о местности. Оказалось, что болотистая равнина во многих местах пересекалась тропинками, пролегавшими по более высоким участкам земли и они неизбежно приводили к дороге, которая вела к торфянику. Мэри научилась различать участки, поросшие низкой сочной травой, такие привлекательные на вид, но они всегда пролегали по краям топких вязких болот и были опасны.

Девушка уже не чувствовала себя очень несчастной, хотя по-прежнему проводила время в одиночестве. Дневные прогулки хорошо на нее действовали, она даже стала привыкать к мрачным безрадостным долгим вечерам в «Ямайке» Тетя Пейшенс обычно сидела, сложив руки на коленях, уставившись на горящий в печи огонь. Джоз Мерлин удалялся в бар или куда-то уезжал на своей лошадке. На постоялый двор никто не заглядывал. Возница почтовой кареты был прав: экипажи больше не останавливались в таверне. Два раза в неделю они проезжали по дороге, Мэри выходила им навстречу, но повозки пролетали мимо, погоняемые кучерами, и через минуту исчезали в направлении Пяти Тропинок. Однажды, узнав своего кучера, Мэри помахала ему рукой, но он сделал вид, что не заметил ее, только быстрее погнал лошадей. С горьким чувством девушка призналась себе, что все попытки установить контакт с внешним миром бесполезны, люди принимают ее за близкого Джозу человека, во всяком случае, человека из его компании; и даже если она доберется до Бодмина или Лонсестона, все двери перед ней будут закрыты.

Будущее не радовало, особенно, когда Мэри видела, как тетя Пейшенс не делает попыток сблизиться с ней. Большую часть времени она была погружена в себя, хотя иногда поглаживала племянницу по плечу и заверяла, что очень рада приезду Мэри к ним в дом. Занимаясь домашней работой, тетушка редко разговаривала. Если и открывала рот, то несла какую-то чушь о том, каким великим человеком мог бы быть ее муж, но его постоянно преследовали невероятные неудачи. Нормально разговаривать с ней стало невозможно. Мэри общалась с тетушкой, как с ребенком, стараясь создать ей хорошее настроение, но это было тяжело, не всегда хватало терпения.

Однажды в ненастную погоду, когда нельзя было бродить по болотам за домом, Мэри принялась за уборку длинного каменного коридора в задней части дома. Тяжелая работа хотя и укрепляла мышцы, но вовсе не улучшала ее настроения. К концу уборки она ненавидела «Ямайку» и ее обитателей, готова была пойти к дядюшке, который несмотря на дождь копался в саду за кухней, и вылить на него ведро грязной воды. Тут ей попалась на глаза тетя Пейшенс, ворошившая огонь в печке. Она вся скрючилась, перегнулась пополам, и Мэри немного остыла, решив заняться каменными полами со стороны фасада. Вдруг раздался цокот подков во дворе, и через минуту кто-то забарабанил в дверь бара.

Этот визит в дневное время был сам по себе примечательным событием в «Ямайке». Мэри пошла в кухню, чтобы предупредить тетю, но ее там не было. В окно видно было, как она семенит через двор к мужу, который накладывал в тачку торф. Они не знали о приезжем. Девушка сама пошла в бар, торопливо вытирая руки о фартук. Дверь оказалась открытой, ибо в баре, оседлав стул, как лошадь, уже расположился незнакомый мужчина, в руке он держал наполненный элем стакан. Он, видимо, сам себе налил. Гость и Мэри молча изучали друг друга.

Лицо незнакомца казалось Мэри знакомым. Где она могла его видеть? Тяжелые веки, форма губ, очертания скул и даже нагловатый пристальный взгляд кого-то ей напоминал, но воспоминание не вызывало приятных ассоциаций. Ее бесило, что посетитель так бесцеремонно и нахально рассматривает ее с ног до головы, не переставая потягивать из стакана.

— Что это за самоволие? — сказала она резко. — Какое право вы имели входить сюда и распоряжаться? К тому же хозяин не любит незнакомых людей.

В другое время она посмеялась бы над своей позой и словами — получалось, что она защищала Джоза, — но чувство юмора не приходило после мытья каменного пола, и Мэри готова была выместить зло на этой жертве.

Человек допил эль и подвинул стакан, чтобы Мэри снова наполнила его.

— С каких это пор они завели служанку в «Ямайке»? — спросил он, вынул из кармана трубку, затянулся и пустил густое облако дыма ей в лицо. Этот грубый жест взбесил Мэри, она выдернула трубку из его руки, швырнула ее с силой об пол. Трубка разлетелась на части. Человек хладнокровно пожал плечами, начал что-то насвистывать, но очень немелодично, вероятно, чтобы сдержать приступ гнева, и это еще больше разозлило девушку.

— Это они тебя так учат обращаться с посетителями? — спросил он, оборвав свист. — Ну и выбрали себе помощницу! Никого лучше не нашли, что ли? В Лонсестоне полно прекрасно обученных служанок и прехорошеньких к тому же. А это что за чучело? Волосы торчат в разные стороны, лицо чумазое…

Мэри повернулась и пошла к выходу, но он вернул ее.

— Налей мне стаканчик, тебя ведь для этого здесь держат, не так ли? Я уже проскакал двенадцать миль сегодня с утра, у меня пересохло в горле.

— Хоть все пятьдесят, мне-то что, — отпарировала Мэри. — Можете сами себе налить, вы уже один раз это сделали. Пойду позову мистера Мерлина, пусть он сам обслуживает такую важную персону, если у него будет желание, разумеется.

— Не беспокой Джоза, в это время его лучше не тревожить, он бросится на тебя, как разъяренный медведь. Да он и не жаждет встречи со мной. А где его жена? Что, он выставил ее и взял тебя на замену? Неблагодарная тварь! Но ты не продержишься здесь десять лет, держу пари.

— Если вам нужна миссис Мерлин, то она в саду. Вот дверь, потом направо, за сараем. Они оба там были пять минут тому назад. А через другую дверь я вас не пущу, я там только что вымыла и не собираюсь начинать все сначала.

— Не кипятись. Я не спешу, — ответил он, все еще разглядывая девушку, стараясь понять, чего от нее можно ожидать.

Этот наглый взгляд… Кого он ей напоминает? Она не собирается терпеть молча.

— Вы хотите видеть хозяина или нет? — спросила Мэри, задыхаясь от гнева. — Я не буду здесь стоять перед вами навытяжку. Если он вам не нужен и вы больше не будете пить, можете положить деньги и убираться.

Человек улыбнулся, зубы блеснули, и в этом блеске тоже было что-то знакомое.

— Ты и Джозом так командуешь? — спросил он. — И Джоз тебе это позволяет? Вот бы не подумал, что он на это способен. Я и не предполагал, что у него хватит энергии и времени, чтобы завести в доме молодую женщину. А куда вы деваете Пейшенс по ночам? Вы ее прогоняете на пол или спите втроем в одной постели?

Мэри покраснела до ушей.

— Джоз Мерлин мне доводится дядей. Тетя Пейшенс — родная сестра моей матери. А я — Мэри Йеллан, если вас это интересует. До свидания. Дверь сзади.

Она направилась в кухню и столкнулась с хозяином.

— С кем ты сейчас разговаривала в баре, черт побери? — загремел он. — Или тебе не говорили, чтобы ты не распускала язык?

Голос его раздавался на весь этаж.

— Прекрати, не бей ее. Она мне сломала трубку и отказалась обслуживать меня. Это твое воспитание? Иди сюда, хочу на тебя посмотреть, может она и тебя немного усмирила?